Убедительный довод - Чайлд Ли. Страница 20

– С днем рождения, миссис Бек, – сказал я.

Элизабет Бек улыбнулась, польщенная тем, что я не забыл. Сегодня она выглядела лучше, чем вчера. Она была лет на десять старше меня, но если бы мы случайно встретились где-нибудь в баре, клубе или в поезде дальнего следования, я, наверное, обратил бы на нее внимание.

– Какое-то время вы поживете у нас, – сказала миссис Бек.

Затем до нее дошло, почему именно я задержусь у них в гостях. Я прятался, потому что убил полицейского. Смутившись, она отвела взгляд и быстро пошла прочь. Ричард последовал за ней, один раз обернувшись на меня. Я снова отыскал кухню. Поли там не было. Вместо него я застал там Захарию Бека.

– Какое у них было оружие? – без предисловий начал он. – У тех типов из «тойоты»?

– У них были «узи», – сказал я. «Подобно всем хорошим обманщикам, надо максимально придерживаться правды». – И граната.

– Какие именно «узи»?

– «Микро», – сказал я. – Самые маленькие.

– Магазины?

– Короткие. На двадцать патронов.

– Ты уверен?

Я кивнул.

– Ты хорошо разбираешься в оружии?

– Эти пистолеты-пулеметы были разработаны лейтенантом израильской армии, – сказал я. – Его звали Узиэль Гал. Он был мастер на все руки. Ковырялся со старыми пистолетами-пулеметами чехословацкого производства модель 23 и модель 25 до тех пор, пока не получилось что-то совершенно новое. Это было еще в 1949 году. Первый «узи» пошел в серийное производство в 1953 году. По лицензии выпускался в Бельгии и Германии. Мне достаточно часто приходилось встречаться с ними.

– И ты абсолютно уверен, что это были модели «Микро» с короткими магазинами?

– Абсолютно.

– Хорошо, – сказал Бек таким тоном, словно это имело для него большое значение.

Затем он вышел с кухни. Я остался стоять на месте, размышляя о той срочности, с которой Захария Бек задал свои вопросы, и о мятом костюме Дьюка. Это сочетание меня сильно встревожило.

Отыскав горничную, я сказал ей, что мне нужна одежда. Та ответила, что отправляется в магазин за продуктами, и показала длинный список. Я попытался объяснить, что вовсе не прошу ее купить мне одежду. Пусть принесет мне чью-нибудь. Залившись краской, горничная затрясла головой и ничего не сказала. Затем откуда-то появилась кухарка. Сжалившись надо мной, она приготовила яичницу с беконом. И сварила кофе, что пролило луч света на весь предстоящий день. Я съел яичницу, выпил кофе и поднялся в свою комнату. Горничная оставила в коридоре на полу перед дверью аккуратно сложенную одежду. Черные джинсы и черную джинсовую рубашку. Черные носки и белое нижнее белье. Все было свежевыстиранное и тщательно отутюженное. Я решил, что одежда принадлежит Дьюку. Вещи Бека или Ричарда были бы мне малы, а в одежде Поли я выглядел бы так, словно нацепил на себя палатку. Подобрав вещи, я зашел в комнату. Заперся в ванной, снял ботинок и проверил устройство электронной почты. Мне поступило одно сообщение. От Сюзен Даффи. «Твое местонахождение установлено по карте. Мы устроимся в мотеле на шоссе И-95 в 25 милях к ю-з от тебя. Ответ от Пауэлла кавычки только для твоих глаз, оба УД после 5,10-2,10–28, кавычки закрываются. Как успехи?»

Я улыбнулся. Пауэлл не забыл наш жаргон, «Оба УД после 5» означало, что телохранители прослужили в армии пять лет, после чего были уволены досрочно. Пять лет – это слишком большой срок, чтобы увольнение можно было объяснить врожденной непригодностью к службе или недостатками подготовки. Такое проявилось бы значительно раньше. Вылететь из армии, прослужив пять лет, можно только если ты очень плохой человек. Ну а коды 10-2 и 10–28 не вызывали сомнений. Код 10–28 был стандартным ответом на запрос о качестве радиоприема и означал «сигнал сильный и отчетливый». Код 10-2 означал «срочно необходима медицинская помощь». Но на жаргоне военной полиции оба кода вместе означали: «этих ребят необходимо обязательно убрать». Пауэлл заглянул в архив, и ему не понравилось то, что он там увидел.

Нажав клавишу «ответ», я набрал: «Пока что никаких успехов, ждите новостей». Отослав сообщение, я убрал устройство в каблук. Под душем я пробыл недолго. Смыл пот тренажерного зала и переоделся в свежее белье. Обувь, пиджак и плащ я оставил свои. Спустившись вниз, я застал в коридоре Захарию Бека и Дьюка. Оба были в плащах. Дьюк держал ключи от машины. Он до сих пор так и не помылся. Он по-прежнему казался усталым. Увидев меня, Дьюк недовольно нахмурился. Возможно, ему было неприятно видеть меня в своей одежде. Входная дверь была распахнута, и я увидел, как мимо проехала в старом запыленном «саабе» горничная, направляющаяся за покупками. Быть может, ей предстоит купить торт имениннице.

– Пошли, – сказал Бек таким тоном, будто нас ждала работа, а времени было в обрез.

Мы прошли через входную дверь. Металлодетектор пискнул дважды, по одному разу на Бека и Дьюка, а на меня промолчал. Воздух на улице был прохладный и свежий. На небе ни облака. На кругу у крыльца ждал черный «кадиллак» Бека. Дьюк открыл заднюю дверь, и Бек устроился сзади. Дьюк сел за руль. Я сел рядом с ним, что показалось мне самым подходящим. Все молчали.

Дьюк завел двигатель, включил передачу и поехал по дорожке. Я увидел, как Поли вдалеке отпирает ворота для «сааба» горничной. Он снова надел костюм. Мы пронеслись мимо него и направились на запад, прочь от моря. Обернувшись, я увидел, как Поли закрывает за нами ворота.

Проехав пятнадцать миль вглубь материка, мы свернули на север, на шоссе, ведущее к Портленду. Уставившись прямо вперед, я гадал, куда меня везут. И что будет, когда доставят на место.

Меня привезли в морской порт, расположенный на окраине города. Над водой поднимался лес мачт, труб и надстроек, на причалах суетились огромные краны. На заросших бурьяном пустырях громоздились брошенные контейнеры. Вдоль низких пакгаузов сновали туда и сюда грузовики. В воздухе кружились чайки. Дьюк въехал в ворота на маленький дворик, вымощенный растрескавшимся бетоном, кое-где заплатанным асфальтом. Во дворе не было ничего, кроме сиротливого автофургона в центре. Это был грузовик средних размеров, переделанный из бортового пикапа, на раму которого установили большой фургон. Фургон был шире кабины и нависал над ней. Машина, какую можно найти в любом агентстве проката. Не самая маленькая, не самая большая. На фургоне не было никаких надписей. Грузовик был выкрашен синей краской, сквозь которую проступали ржавые подтеки. Он был старым, и всю жизнь прожил на соленом воздухе.

– Ключи в кармане на двери, – сказал Дьюк.

Подавшись вперед, Бек протянул мне листок бумаги. На нем были указания, как найти какой-то адрес в Нью-Лондоне, штат Коннектикут.

– Отгонишь грузовик строго по указанному адресу, – сказал Бек. – Это стоянка, похожая на ту, где мы сейчас находимся. Там будет ждать другая абсолютно такая же машина. Ключи также в кармане на двери. Оставишь эту, а ту пригонишь сюда.

– И не заглядывай ни в ту, ни в другую, – добавил Дьюк.

– Поедешь медленно, – продолжал Бек. – Не нарушай правила. Не привлекай внимание.

– А в чем дело? – спросил я. – Что в этих машинах?

– Ковры, – ответил у меня за спиной Бек. – Я думаю о тебе, вот и все. Тебя разыскивает полиция. Так что лучше вести себя тихо. Не торопись. Остановись, перекуси и выпей кофе. Веди себя естественно.

На этом инструктаж закончился. Я вышел из «кадиллака». В воздухе пахло морем, мазутом, автомобильными выхлопами и рыбой. Дул ветер. Со всех сторон доносились невнятный промышленный гул и крики чаек. Я направился к синему грузовику. Обошел его сзади и увидел, что рукоятка дверцы фургона опломбирована свинцовой пломбой. Я открыл водительскую дверь. Нашел ключи. Сел за руль и завел двигатель. Пристегнулся, устроился поудобнее, включил передачу и выехал со стоянки. Бек и Дьюк, оставаясь в «кадиллаке», проводили меня взглядом. Их лица оставались равнодушными. Постояв на первом перекрестке, я повернул налево и поехал на юг.

Глава 4

Время неумолимо идет. Я мог думать только об этом. Мне предстояло пройти какое-то испытание, и это должно было отнять у меня по меньшей мере десять драгоценных часов. Лишние десять часов, которых у меня не было. А грузовик был хуже осла. Старый, упрямый. Двигатель громко ревел, трансмиссия скрипела и визжала. Подвеска была изношена, и машина моталась и раскачивалась. Но в зеркала заднего вида – огромные прямоугольники, прикрученные к дверям, было прекрасно видно все, что находилось сзади меня дальше чем на десять ярдов. Я направлялся по И-95 на юг, и все было спокойно. Я был уверен, что за мной никто не следит. Уверен, но не убежден наверняка.