Хорнблауэр и «Атропа» - Форестер Сесил Скотт. Страница 15

VI

— Ступени Уайтхолла, — сказал Хорнблауэр, садясь в гичку у Детфордского пирса.

Хорошо, когда есть своя гичка — матросы гребут быстрее лодочников и к тому же им не надо платить.

— Весла на воду! — крикнул рулевой.

Конечно, шел дождь, и по-прежнему дул западный ветер. Ливень стучал по воде, молотил по дождевикам несчастных матросов и громко барабанил по зюйдвестке, которую Хорнблауэр надел, предусмотрительно спрятав треуголку под плащ. Он постоянно шмыгал носом — такого насморка у него не было еще никогда. Хорошо бы высморкаться, но для этого надо лезть под плащ за носовым платком, что нежелательно. Сидя в плаще, как в палатке, накрытый сверху зюйдвесткой, Хорнблауэр мог надеяться, что, если не будет шевелиться, доберется до Уайтхолла сухим. Он продолжал шмыгать.

Вверх по реке, сквозь дождь. Под Лондонский мост, вдоль изгибов реки, которые Хорнблауэр так хорошо изучил за последние дни. Дрожа, он съежился под плащом. Он точно знал, что ни разу в жизни ему не было так плохо. Надо было лежать в постели, прикладывать к пяткам нагретые кирпичи и пить горячий разведенный ром. Однако нельзя сослаться на болезнь, когда Первый лорд Адмиралтейства собирается представить тебя ко двору, даже если бьет озноб и ноги как ватные.

Ступени были скользкими после прилива, и Хорнблауэр, поднимаясь по ним, едва держался на ногах. На верхней ступеньке он свернул и сунул в карман зюйдвестку, надел треуголку и, пригнувшись, заспешил под дождем к Адмиралтейству. Хотя до туда было всего сто пятьдесят ярдов, он успел забрызгать чулки, а в треуголку налилась вода. Войдя, он с Удовольствием погрелся у камина в капитанской комнате, пока не пришел Брейсгедл и не сказал, что его сиятельство ждет.

Сент-Винсент стоял под портиком.

— Доброе утро, Хорнблауэр, — сказал он.

— Доброе утро, милорд.

— Затишья все равно не дождешься, — сказал Сент-Винсент, глядя на дождь и прикидывая на глаз расстояние до экипажа. — Идемте.

Он мужественно заковылял вперед, Хорнблауэр и Брейсгедл за ним. Они были без плащей — Хорнблауэр оставил свой в Адмиралтействе. Им пришлось ждать, пока Сент-Винсент заберется в экипаж. Потом влез Хорнблауэр, Брейсгедл втиснулся последним и сел на откидное переднее сиденье. Экипаж загромыхал по мостовой, дрожание окованных железом колес сливалось с бившим Хорнблауэра ознобом.

— Все это конечно глупости, ездить от Адмиралтейства до Сент-Джеймса в экипаже, — ворчал Сент-Винсент, — я три мили проходил по шканцам на «Орионе».

Хорнблауэр снова шмыгнул носом. Он не мог даже поздравить себя с тем, что из-за вызванных болезнью мучений не испытывает обычного своего волнения — он так отупел, что утратил способность к самоанализу.

— Вчера я прочел ваш рапорт, Хорнблауэр, — продолжал Сент-Винсент. — Удовлетворительно.

— Спасибо, милорд. — Хорнблауэр собрал всесвои силы. — Хорошо прошли вчера похороны в соборе св. Павла?

— Неплохо.

Экипаж громыхал по дворцовой аллее.

— Приехали, — объявил Сент-Винсент. — Я думаю, обратно вы поедете со мной, Хорнблауэр? Я не собираюсь задерживаться надолго. Девять часов утра, а я не сделал и трети дневной работы.

— Спасибо, милорд.

Дверца экипажа открылась, Брейсгедл выскочил, чтоб помочь выбраться адмиралу. У Хорнблауэра забилось сердце. Повсюду виднелись красные, синие и золотые мундиры, пудреные парики. Один из париков — темные глаза его обладателя резко контрастировали с белизной убора — отделился от прочих и подошел к Сент-Винсенту. Мундир на обладателе парика был черный с серебром, рукоять шпаги вспыхивала мириадами граней.

— Доброе утро, милорд.

— Доброе утро, Катрик. Это мой протеже, капитан Горацио Хорнблауэр.

Катрик окинул Хорнблауэра быстрым взглядом, схватывая все подробности — сюртук, бриджи, чулки, шпагу — но лицо его не изменилось. Можно подумать, ему не в диковинку проводить к королю потрепанных флотских офицеров.

— Я так понял, капитан, что его сиятельство вас представляет. Пройдите вместе с ним в приемный покой.

Хорнблауэр кивнул. Он гадал про себя, какой смысл Сент-Винсент вкладывает в слово «протеже». Шляпу Хорнблауэр держал в руке, и поспешно сунул ее под мышку, следуя примеру остальных.

— Идите за мной, — сказал Сент-Винсент. Вверх по ступеням, внизу караул, наверху еще один черный с золотом мундир, опять краткий обмен фразами. Лакеи в пудреных париках толпились у дверей. Прибывающих объявлял хорошо поставленный голос, сдержанный, но отчетливый.

— Адмирал досточтимый граф Сент-Винсент. Капитан Горацио Хорнблауэр. Лейтенант Энтони Брейсгедл.

Приемный покой пестрел яркими красками. Здесь были представлены все мыслимые мундиры. Пехотинцы в красном, легкие кавалеристы в мундирах всех цветов радуги, обшитых тесьмой, галуном и мехом, в плащах, сабли едва не волокутся по полу, тяжелые кавалеристы в высоких ботфортах, иностранцы в белых и зеленых мундирах. Грузный Сент-Винсент плыл среди них, словно боевой корабль среди яхт. Король сидел на стуле с низкой спинкой, похожем на трон, в маленьком парике перевязанном сзади лентой, и до удивления походил на свои портреты. За ними полукругом стояли люди в орденских лентах со звездами. Ленты были синие, красные, зеленые, через левое плечо и через правое — это кавалеры орденов Подвязки, Бани, св. Патрика — великие люди страны. Сент-Винсент с трудом склонился в низком поклоне.

— Рад вас видеть, милорд, рад вас видеть, — сказал король. — С понедельника не было ни минуты свободной. Рад, что все прошло хорошо.

— Спасибо, сэр. Позвольте представить вам офицера, отвечавшего за водную процессию.

— Пожалуйста.

Король посмотрел на Хорнблауэра. Глаза у него были голубые, навыкате, но добрые.

— Капитан Горацио Хорнблауэр, — сказал Сент-Винсент. Хорнблауэр попытался изобразить поклон, какой ему десять лет назад показывал французский учитель танцев — левая нога вперед, правая рука прижата к сердцу. Он не знал, как низко надо кланяться и как долго оставаться в согнутом положении. Наконец он выпрямился, чувствуя себя так, словно вынырнул из-под воды.

— Какого корабля, сэр? Какого корабля? — спросил король.

— «Атропа», двадцать два, Ваше Величество.

Лежа без сна всю предыдущую ночь, Хорнблауэр продумывал, о чем его могут спросить. Этот вопрос он предвидел и потому ответил почти без колебаний.

— Где она сейчас?

— В Детфорде, Ваше Величество.

— Но вы скоро выходите в море?

— Э… — этого Хорнблауэр не знал, но за него ответил Сент-Винсент.

— Очень скоро, сир, — сказал он.

— Ясно, — протянул король, — ясно. Он поднял руку и, прежде чем произнести следующую фразу, потер лоб, демонстрируя безмерную усталость.

— Мой внучатый племянник, — сказалон. — Князь Эрнест — я не говорил вам о нем, милорд?

— Говорили, сир, — ответил Сент-Винсент.

— Как вы полагаете, капитан Хорнблауэр подойдет для того, что я задумал?

— Да, сир. Вполне.

— Стаж меньше трех лет, — задумчиво сказал король, разглядывая эполет у Хорнблауэра на плече. — Впрочем, ладно. Хармонд!

— Ваше Величество!

Из полукруга выскользнул человек с лентой и при звезде.

— Представьте капитана Хорнблауэра Его Княжеской Светлости.

— Да, Ваше Величество.

Голубые глаза короля ласково улыбались.

— Спасибо, капитан, — сказал король. — Исполняйте свой долг, как вы его исполняли, и ваша совесть всегда будет чиста.

— Да, Ваше Величество, — сказал Хорнблауэр. Сент-Винсент снова поклонился, поклонился и Хорнблауэр. Он знал, что не должен поворачиваться спиной к королю — почти единственное, что он знал о придворном этикете. Это оказалось не так уж трудно. Довольно много людей ожидали своей очереди подойти к королю, и Хорнблауэр, вслед за Сент-Винсентом, бочком пробрался мимо них.

— Сюда, пожалуйста, — сказал Хармонд, ведя их в дальний конец покоя. — Подождите немного.

— С кем только не поведешься на королевской службе, — заметил Сент-Винсент, пока они ждали. — Не думал, что это навьючат на вас, Хорнблауэр.