Шальные миллионы - Дроздов Иван Владимирович. Страница 13

Костя подбежал к девушке, выходившей на берег.

— Аннушка, что произошло?

Молодая казачка, тряхнув русалочьими волосами, с чуть заметным волнением проговорила:

— Мы купались.

Сережа рано утром из автомата звонил и ей. Он сказал, что из Питера прибыл глава тамошней грузинской мафии с охраной и сейчас они охотятся за Костей.

Она выполнила наставления Сергея. Правда, чуть превысила свои полномочия, но это уже детали.

Протока вынесла труп Тариэла к Дону, и там он всплыл как раз напротив районного центра. Его осмотрели врач, следователь, составили протокол, где указали: ушибов и насилия не было, человек утонул в результате каких-то несчастных обстоятельств.

Забеспокоились в районной прокуратуре: они, конечно, узнали Тариэла и тотчас же послали следователя и двух милиционеров в Каслинскую. Здесь Евгений Владимирович рассказал им, как он прогнал непрошенного гостя и как грузин почти силой затолкал в машину Аннушку и куда-то повез ее.

Поехали к Анне. Та тоже рассказала, как все было, как она по его просьбе привезла грузина на катере на пляж и они стали купаться. Следователь спрашивал:

— Он приставал к вам?

— Да, приставал. Я хорошо плаваю и пыталась вплавь уйти от его преследований. Могу плыть долго, хоть весь день, и подумала: если и он хорошо плавает, то я подамся на середину реки и буду плыть по течению хоть до райцентра, а там людный пляж и я буду в безопасности.

— Но ты увлекла человека в водоворот, ты знала, что это опасно?

— Я с детства там купалась, и даже для меня, девчонки, он не опасен, наоборот, там интересно плавать.

— Но там дважды или трижды тонули люди.

— Я этого не знала, а если бы и знала, поступила бы так же, — выбора не было. А кроме того, Тариэл плыл в стороне от водоворота, и я не думала, что он свернет к нему.

Про Костю следователь не спросил. Похоже, он был уверен, что Костя, ничего не сказав ни отцу, ни своей жене, рано утром уехал в Волгоград. И когда следователь отбыл в райцентр, Анюта метнулась на катере к Косте. И все ему рассказала. Тот долго размышлял над всем происшедшим, все вычислил, обдумал и спросил:

— У тебя мой автомобиль надежно спрятан?

— Думаю, да. Дверь гаража приоткрыта, в нем пусто, а в сарай не додумаются взглянуть.

Осмотрел палатку: она с макушкой утопала в кустарнике.

— Как думаешь, меня кто-нибудь тут видел?

— Да, видели. Два рыбака, сидевшие в глиссере на середине реки. Но они нездешние, ростовские. У нас тут в округе есть три глиссера, — все не такие. — Помолчали с минуту. Анна продолжала: — Я останусь жить в палатке, буду ловить рыбу, а вам укажу дорогу в город. Оттуда позвоните отцу, скажите, чтоб не беспокоились, и живите себе на здоровье. Только помните, что четверо грузин на «мерседесе» поехали вас разыскивать.

Костя подумал с минуту. Оживился, глянул Анюте в глаза:

— Ты — умница! Мы так и сделаем.

Наскоро оделся, достал из дорожной сумки деньги, отсчитал двадцать пять тысяч долларов и пятьдесят тысяч рублей, протянул Анюте.

— Это — тебе, в твое полное распоряжение.

— Но зачем… Так много денег? — удивилась Анюта.

— Бери. Это — твое. Я знаю: ты будешь тратить с толком, с пользой для людей, — прежде всего, близких, дорогих тебе и родных. А теперь заводи свой катер.

Неожиданно в игру вступила осиротевшая новенькая, последней марки машина «вольво». Глава администрации района воспылал желанием реквизировать ее и затем присвоить. Вызвал прокурора, и они долго обсуждали план операции. Чтобы притушить дело, им понадобилось никого не обвинять в гибели залетного грузина, — утонул и вся недолга. Было условлено Анну и не поминать. Решили выдать Тариэла за мотающегося по свету преступника. Исключили из сферы своих интересов и Костю — майора петербургской милиции, уважаемого человека, приехавшего в гости к отцу. И даже условились в случае надобности защищать и майора, и Анну — примерную девушку, молодого специалиста-гидролога.

Тщательно просмотрели документы Тариэла: агент петербургского концерна «Северный ювелир», скупщик драгоценностей у населения. Обнаружены три заграничных паспорта. Ясно: криминальный субъект международного масштаба.

Машину конфисковали, оформили как разбитую, поставили в гараж частного дома где-то на краю районного городка. На том дело и порешили.

Подобная участь постигла и другую машину — «мерседес». Четыре грузина при въезде в город заспорили с инспектором ГАИ, их пытались задержать, но они на большой скорости пустились наутек. На повороте перевернулись, трое покалечились, скрылись в лесу, а Бидзина вскочил в рейсовый автобус и, к счастью своему, вскоре прибыл в Каслинскую. Снял маленький номер в гостинице и стал выслеживать Тариэла или Костю. В тот же день узнал о гибели Тариэла, а о майоре никто ничего не знал, Бидзина решил ждать майора. Ему не хотелось возвращаться ни в Питер, ни в Грузию, он хотел работать с Костей. Он почему-то питал к нему и симпатию, и доверие.

Состояние Кости было светлым, легким и веселым. Он будто бы долго шел по сырому темному тоннелю, со всех сторон его давили стены, а сзади грозил настичь и раздавить поезд, и не было надежды скоро выбраться на простор, но вдруг тоннель кончился, с неба грянул луч летнего солнца, а вокруг приветливо и безмятежно защебетали птицы.

В город он поехал на автобусе, с вокзала позвонил Сергею, и тот окончательно рассеял его опасения. Он может явиться в райцентр, навестить главу администрации, прокурора и ехать к отцу, жене отдыхать. Амалия тоже спокойна, Сергей ей все рассказал, и она ездит на Анином мотоцикле, катается, а сегодня после обеда они с Анной далеко уходили на катере вверх по Дону.

Сергей попросил разрешения покататься на «Волге».

— Да, да, Сережа! Бери машину, езди сколько хочешь. И на работу езди, — пусть привыкают видеть тебя на собственном автомобиле. Будет же когда-нибудь у тебя собственная машина!

— Теперь эта мечта недостижима, автомобиль слишком дорого стоит.

— Заработаем деньги. Вот поедешь со мной в Питер, и мы будем вместе заниматься частным сыском. Будешь Шерлоком Холмсом.

Сергей ответил не сразу. И голос его выдавал волнение:

— Твоими бы устами… Ну, ладно, Костя. Будь здоров и поскорее возвращайся.

Костя верил Сергею как самому себе, а на этот раз тот проявил еще и ум, и смекалку. И Костя подумал: «Перетяну его в Питер». И тут же ему пришла другая мысль: «Анну — тоже». Образ девушки с русалочьими волосами и большими синими глазами преследовал его неотступно. Он думал о ней, пробираясь лесом на шоссе Москва — Волгоград, и здесь, на вокзале, и во время разговора с Сергеем, — думал непрестанно и как-то светло, с надеждой видеть ее часто. Ни разу не вспомнил об Амалии, — все мысли были только об Анне, о ее глазах, золотых, как луч солнца, волосах. «Уж не влюбился ли я, старый дурак?..» Мелькнула мысль о дяде-академике, об Амалии, — впрочем, только мелькнула. Думать о них не хотелось. В Каслинскую решил пока не возвращаться: «Пусть события утрясутся, пройдет время…»

В городе на рынке подошел к женщине с висевшей на груди дощечкой: «Сдаю комнату».

— Комната отдельная? А мебель есть?

— Комната с балконом и с видом на Волгу. Есть две кровати.

— Я хочу жить один. И чтоб хозяйка готовила мне еду.

— Такое удовольствие недешево.

— Не дороже денег.

— Да, конечно. Двести рублей в день.

— Хорошо.

Женщина оглядела его с любопытством: богатые люди нынче не редкость. Вот один из них.

Костя украдкой и тоже с пристрастием оглядывал собеседницу, искал признаки криминала, — но нет, женщина простая, ведет себя естественно, — успокоился.

— Что принуждает сдавать комнату?

— Муж спился, взяли на лечение, четырех ребят держу на плечах, а время вон какое, — сами видите.

Костя понимающе закивал и больше ни о чем не спрашивал.

Комната оказалась чистой, просторной. Две железные кровати хотя и не создавали комфорта, но и не портили вида. Растворил балкон, и ему открылись пристань и заволжские дали. Река здесь была широкой, вправо на ее середине золотом отливал песчаный островок, за ним проглядывалась полоска другого, а за тем, другим островом, в дымке жаркого июньского дня синела черта левого берега. Костя знал: там, в Заволжье, много садов, бахчи с арбузами, дынями, поля с сочными сахаристыми помидорами. В детстве с отцом он плавал туда на речном трамвайчике «Постышев» и по несколько дней жил у каких-то родственников.