Последняя лекция - Пуш Рэнди. Страница 3

Когда на экране появилась фотография моих детей, к нашему столику подошла официантка, беременная тридцатилетняя женщина с тусклыми волосами. «Какие милые малыши», — сказала она и спросила, как их зовут. Я ответил: «Это Дилан, Логан, Хлоя...» Официантка сказала, что ее дочь тоже зовут Хлоя. Мы улыбнулись друг другу. Мы со Стивом продолжили листать слайды. Стив помогал мне сосредоточиться.

Когда официантка принесла наш заказ, я поздравил ее. «Вы, наверное, очень счастливы, что у вас будет ребенок», — сказал я.

«Не совсем, — ответила она. — Это произошло случайно».

Она расставила тарелки и отошла. Я был поражен ее искренностью. Ее замечание напомнило мне о случайностях, которые определяют наш приход в эту жизнь... и наш уход из нее. Передо мной стояла женщина, которая не собиралась иметь ребенка, но которая уже готова была полюбить его. А в моей жизни произошла другая случайность: из-за рака мне предстояло оставить троих детей, а им — расти без моей любви.

Спустя час, оставшись в одиночестве в гостиничном номере, я продолжал вспоминать и обдумывать этот разговор. Беспроводной Интернет в номере работал неважно, и это раздражало меня, потому что я все еще рыскал по Всемирной паутине в поисках подходящих образов. К тому же я начал ощущать влияние химиотерапии, курс которой проходил несколькими днями раньше. Меня мучила тошнота и диарея.

Я работал до полуночи, потом уснул и проснулся в пять утра в полной панике. В глубине души я сомневался, что из моей лекции что-то получится. Я твердил себе: «Ничего не выйдет, если ты попытаешься за час рассказать людям всю свою жизнь!»

Я продолжал обдумывать, переделывать и менять. К одиннадцати утра я почувствовал, что все как-то складывается. Возможно, это сработает. Я принял душ и оделся. В двенадцать часов из аэропорта приехала Джей, и мы вместе со Стивом отправились обедать. Разговор был невеселым. Стив поклялся помогать Джей и детям, когда меня не станет.

В 13.30 компьютерная лаборатория в кампусе, где я провел большую часть своей жизни, была отдана в мое распоряжение. Я увидел свое имя над дверью. В 14.15 я был в своем кабинете и снова почувствовал себя плохо. Я был совершенно без сил и подумывал над тем, чтобы выйти на сцену в подгузнике для взрослых.

Стив сказал, что мне нужно хоть ненадолго прилечь, и я подчинился, но все же поставил ноутбук на живот, чтобы продолжить работу. Я удалил еще шестьдесят слайдов.

В 15.30 люди потянулись на мою лекцию. В 16.00 я поднялся с дивана, собрал материалы и пошел через кампус к лекционному залу. Меньше чем через час мне предстояло выйти на сцену.

Слон в комнате

Удивительно, но все 400 мест были заняты. Я прошел к сцене, чтобы все проверить. Джей была уже в зале и видела, что я страшно нервничаю. Она заметила, что, разбирая материалы, я старался ни с кем не встречаться взглядом. Зрительный контакт — очень эмоциональное состояние. Джей показалось, что я пытаюсь избежать лишних эмоций.

В зале прошел шепоток, и я собрался с силами. Те, кто пришел посмотреть, как выглядит человек, умирающий от рака поджелудочной железы, скорее всего, думали, мои ли это волосы (да, мне удалось сохранить их во время химиотерапии). Смогут ли они почувствовать, насколько я близок к смерти, когда я буду выступать (я тогда подумал: «Вот посмотрите!»)?

Хотя от начала лекции меня отделяло всего несколько минут, я продолжал листать слайды, что-то удалял, что-то переставлял с места на место. Я продолжал работать даже тогда, когда пора было начинать. Кто-то сказал мне: «Мы готовы слушать».

Я не надел костюм, не надел галстук. Я не собирался выходить перед этими людьми в традиционном профессорском твидовом пиджаке с кожаными заплатками на локтях. Я предпочел читать лекцию в той одежде, которая более всего соответствовала моим детским мечтам.

На первый взгляд я напоминал парня, который развозит пиццу по заказам. Но на самом деле логотип на моей рубашке был знаком отличия, потому что такой логотип носили те, кто работал в Walt Disney Imagineers, — художники, сценаристы и инженеры, создавшие великолепный парк развлечений. В 1995 году я полгода работал в этой компании. Это было лучшее время в моей жизни, когда исполнились все мои детские мечты. Вот почему я надел и овальный бейджик со своим именем. Его вручили мне, когда я работал на Диснея. Я собирался отдать дань уважения этому периоду жизни и лично Уолту Диснею, который когда-то сказал: «Если ты можешь мечтать, то можешь и воплотить свои мечты в жизнь».

Я поблагодарил собравшихся, отпустил несколько шуток, а потом сказал: «Для тех, кто оказался здесь случайно и не знает предыстории этой лекции, скажу то, что всегда говорил мне отец. Если в комнате есть слон, познакомься с ним. Если бы вы посмотрели на результаты моей компьютерной томографии, то узнали бы, что у меня около десяти опухолей. Врачи сказали, что мне Осталось жить три-шесть месяцев. Это было месяц назад. Вычисления можете сделать сами».

Я послал на экран огромный компьютерный снимок, сделанный томографом. Подпись гласила: «Слон в комнате». Я заранее нарисовал несколько красных стрелок, указывающих на опухоли.

Я не стал сразу же менять слайд, чтобы слушатели могли сосчитать мои опухоли. «Все в порядке, — сказал я. — Так это выглядит. Мы не в силах этого изменить. Нам просто нужно решить, как реагировать на это. Сданные нам карты сменить нельзя, но можно разыграть их по своему усмотрению».

В этот момент я чувствовал себя абсолютно здоровым и сильным. Я снова был прежним Рэнди. Полная аудитория приводила меня в восторг. Я ощутил прилив адреналина. Я знал, что и выгляжу практически здоровым. Многим наверняка было трудно осознать, что я нахожусь на пороге могилы. Поэтому я продолжил: «Если я не выгляжу подавленным или расстроенным, то простите, что разочаровал вас». Слушатели засмеялись, и я добавил: «Уверяю вас, я не занимаюсь самообманом. Не думайте, что я не понимаю, что происходит.

Мы с женой и тремя детьми только что переехали. Мы купили прекрасный дом в Вирджинии и отправились туда, потому что нет лучше места для семьи». Я показал снимок нашего нового дома в пригороде. Над фотографией был заголовок: «Я не занимаюсь самообманом».

Я хотел сказать, что мы с Джей решили оторваться от корней. Я попросил ее оставить любимый дом и друзей, которые заботились о ней. Мы оторвали детей от товарищей по играм, которые были у них в Питтсбурге. Мы все упаковали и отдались на волю торнадо наших решений, хотя вполне могли спокойно оставаться в Питтсбурге, дожидаясь моей смерти. Мы пошли на этот шаг, потому что понимали, что после моего ухода Джей и детям будет лучше рядом с родственниками, которые будут любить их и помогать им.

Я хотел, чтобы слушатели поняли, что я хорошо выгляжу и неплохо себя чувствую еще и потому, что мой организм начал оправляться от мучительной химиотерапии и облучения, которым подвергали меня доктора. Я перешел на более легко переносимую паллиативную химиотерапию. «Сейчас я феноменально хорошо себя чувствую, — сказал я. — Я имею в виду, что вам никогда еще не приходилось сталкиваться со столь очевидным когнитивным диссонансом: я действительно нахожусь в хорошей форме. Пожалуй, даже в гораздо лучшей, чем многие из вас».

Я подошел к центру сцены. Несколькими часами раньше я не был уверен даже в том, что смогу сюда прийти. Но сейчас я чувствовал себя полным сил и уверенности. Я опустился на пол и начал отжиматься.

В зале раздался смех и удивленные аплодисменты. Я почти почувствовал, как люди выдохнули свою тревогу. Перед ними был не просто ка-кой-то умирающий человек. Перед ними был я. Я мог начинать лекцию.