Натюрморт с воронами - Чайлд Линкольн. Страница 61

— Вероятно, поздно вечером доктор Чонси отправился на кукурузное поле, чтобы собрать образцы кукурузных початков для окончательной экспертизы. Он аккуратно пометил все образцы и повесил на каждый початок бирку с соответствующими надписями. Есть предположение, что он хотел выяснить степень зрелости этих початков. Впрочем, это уже не моё дело.

Мужчины кивнули.

— Другая новость заключается в том, что убийца, по-видимому, не из местных жителей. То есть он не житель Медсин-Крика. — Эту фразу шериф Хейзен произнёс с нарочитым спокойствием, как будто речь шла о чём-то очевидном.

Мужчины удивлённо переглянулись.

— Выяснилось также, что все эти убийства совершил вовсе не психопат или серийный убийца. Все эти мистические штучки — снятие скальпа, отпечатки босых ног, всевозможные намёки на воинов-призраков и давнее убийство целого отряда — просто ширма для сокрытия истинных мотивов преступления. Нет, все эти кошмарные убийства — дело рук человека, имеющего старый как мир мотив: деньги.

Хейзен с удовольствием отметил, что ему удалось произвести должное впечатление. Мужчины удивлённо таращились на него, не говоря ни слова.

— Что вы имеете в виду? — наконец опомнился Фиск.

— Свой первый удар убийца нанёс за три дня до появления в нашем городе профессора Чонси, — ответил Хейзен. — Второй удар был нанесён на следующий день после его приезда. Это что, совпадение?

Этот вопрос так и повис без ответа.

— Что ты хочешь этим сказать, Дент? — осведомился Ларсен.

— А то, что первые два убийства не возымели желаемого эффекта, поэтому у убийцы возникла настоятельная потребность уничтожить самого доктора Чонси.

— Погоди, я что-то не понимаю тебя, — остановил его Ларсен. — О каком желаемом эффекте ты говоришь?

— Преступник хотел убедить доктора Чонси и всех жителей Медсин-Крика в том, что этот город не самое подходящее место для проведения эксперимента. — Хейзен наконец-то выложил давно заготовленную козырную карту и теперь с нетерпением ожидал реакции. Его слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. — Первые два убийства, — продолжал между тем Хейзен, — были рассчитаны на то, что Канзасский университет откажется от своих планов по проведению эксперимента в Медсин-Крике и перенесёт его в Дипер. Но это не сработало. Доктор Чонси проявил невосприимчивость к таким вещам. Тогда убийца решил расправиться с самим Чонси. Причём как раз накануне того дня, когда профессор намеревался объявить о своём окончательном решении.

— Постой, постой, — замахал руками шериф Ларсен.

— Пусть он закончит свою мысль. — Фиск наклонился вперёд, положив локти на колени.

— Таким образом, — подытожил Хейзен, — все эти так называемые серийные убийства были совершены с одной целью — не допустить проведения эксперимента на кукурузном поле Медсин-Крика. А единственным конкурентом в этом деле был, разумеется, Дипер. Все индейские штучки, такие, как стрелы и легенды о проклятии «Сорока пяти», были предназначены лишь для того, чтобы запугать жителей Медсин-Крика, посеять панику, заставить их искать врагов и говорить только об убийствах. — Хейзен взглянул на Ларсена. — На твоём месте, Хэнк, я бы задал себе вопрос: кто понесёт наибольшие финансовые потери, если эксперимент будет проводиться в Медсин-Крике?

— Погоди, надо разобраться! — воскликнул Ларсен и вскочил с места. — Ты намекаешь на то, что убийца из Дипера? Я правильно тебя понял?

— Конечно.

— У тебя нет ни единого доказательства! — распалился Ларсен. — Это всего лишь предположение, одна из возможных версий, не более того. Где подтверждения?

Хейзен молчал. Пусть коллега немного успокоится и выпустит пар.

— Это же смешно! Я не могу вообразить, чтобы кто-то из Дипера убил троих человек из-за какого-то эксперимента на полях!

— Речь идёт не просто об эксперименте на полях. — Хейзен сделал многозначительную паузу. — Надеюсь, профессор Фиск объяснил тебе, в чём суть дела.

Фиск кивнул.

— Это чрезвычайно важный и дорогостоящий проект, — продолжал Хейзен. — Это огромные деньги не только для Дипера, но и для всего штата, для местного университета. «Бассуэл эгрикон» — одна из крупнейших компаний в мире с фантастическим бюджетом. Речь идёт о прямом финансировании проекта, а также о патентах, роялти, лабораториях, рабочих и служащих. Поэтому, Хэнк, я снова задаю тебе тот же вопрос: кто в Дипере понесёт наибольшие потери?

— Я не могу начинать следствие на основе надуманных предположений, — бросил Ларсен.

Хейзен снисходительно ухмыльнулся.

— А тебе незачем начинать расследование, Хэнк. Этим делом занимаюсь я, и именно я начну новое расследование. А тебя прошу о самом элементарном сотрудничестве.

Ларсен повернулся к Фиску и Расковичу.

— Здесь, в Дипере, мы не привыкли начинать расследование, основываясь на совершенно беспочвенных мотивах.

Фиск неодобрительно покачал головой.

— Признаться, Хэнк, в словах шерифа Хейзена есть здравый смысл. — Он посмотрел на Расковича. — А что думаешь ты, Честер?

— Думаю, это утверждение заслуживает внимания, — пробасил Раскович.

Ларсен посмотрел на одного, потом на другого.

— Разумеется, мы обратим на это самое пристальное внимание, но лично я сомневаюсь, что убийца может быть жителем нашего города. Это слишком поверхностное…

— Доктор Фиск, — бесцеремонно прервал Ларсена Хейзен, — при всём уважении к вашему мнению, всё же думаю, что вы должны оставить открытым вопрос о предполагаемом месте проведения эксперимента. Если вдруг выяснится, что убийца пытается оказать давление на ваше решение… — Он сделал недвусмысленную паузу.

— Я прекрасно понимаю вашу озабоченность, шериф Хейзен.

— Но решение уже принято, — вмешался Ларсен.

— Мы не вырезали это на камне, — возразил Фиск. — Если действительно выяснится, что убийца из Дипера, а эта версия заслуживает внимания и не может считаться безосновательной, то скажу откровенно: Дипер будет последним местом, где мы станем проводить свой эксперимент.

Ларсен обиженно поджал губы и надолго замолчал. Умный человек, он понимал, когда следует отстаивать своё мнение, а когда лучше подождать. Хейзену стало жаль коллегу, ибо тот был хорошим парнем, несмотря на явный недостаток образования, воображения и живости.

Хейзен поднялся.

— Мне пора возвращаться в Медсин-Крик и продолжить поиски тела доктора Чонси, но утром я вернусь сюда, чтобы начать новое расследование этого дела. Хэнк, надеюсь, мы будем сотрудничать с тобой, несмотря ни на что.

— Ну конечно, Дент, — без особого энтузиазма ответил тот.

Хейзен повернулся к сотрудникам университета:

— Рад был познакомиться с вами, джентльмены. Буду держать вас в курсе дела.

— Мы тоже рады знакомству, шериф.

Хейзен вынул из кармана пачку сигарет и пристально посмотрел на Расковича.

— Когда приедете в Медсин-Крик, сразу же заходите в мой офис. Мы позаботимся о том, чтобы у вас был официальный статус, и наделим всеми необходимыми полномочиями. Нам очень понадобится ваша помощь, мистер Раскович.

Начальник охраны университетского городка кивнул так сдержанно, будто не видел в предложении Хейзена ничего необычного. Хейзен же понял, что нашёл надёжного и преданного друга.

Глава 38

Учение «чон ран», разработанное известным последователем Конфуция Тон Вэем в эпоху династии Тан, было впоследствии перенесено из Китая на благодатную почву Бутана, где в течение почти тысячи лет над ним работали в монастыре Тензина Торгангка, одном из самых изолированных и недоступных в мире. В конце концов оно превратилось в весьма изощрённую практику медитации, сочетавшую в себе сосредоточенное созерцание абсолютной пустоты с таким же абсолютным осознанием реальности. Иными словами, эта практика позволяла адептам достигать высочайшего интеллектуального напряжения, не отходя от чувственного восприятия действительности.

Чтобы овладеть этой практикой, необходимо было научиться видеть белое и чёрное одновременно, но без всяких оттенков серого, в чистом виде. Это удавалось не всем. Только один процент последователей продвигался дальше этой ступени. Все прочие ментальные упражнения уже не представлялись такими сложными. Как правило, наиболее способные адепты могли без особого труда сочетать знание с чувствами, звук с тишиной, самость с пустотой, жизнь со смертью, универсум с бесконечностью.