Белые флаги - Думбадзе Нодар Владимирович. Страница 13
- Лимон, ты любил когда-нибудь?
- Любил. С первого до третьего класса любил одну девочку. Нелли ее звали... Когда учительница выстраивала нас парами, чтобы перейти улицу, мы всегда оказывались рядом...
- Потом?
- Потом ничего... Больше никого не любил. Не успеваю влюбляться часто меня сажают! - вздохнул Лимон.
- Значит, не любишь Нуну? - пристал я.
- Люблю! Еще как! Только не Нуну. У моей возлюбленной нет имени! Нуну, Манану, Кетино, Жозефину, Тамар - всех я люблю, понимаешь? Я женщину люблю, понимаешь? Женщину и красоту!
У меня отлегло от сердца.
- А Нуну очень красивая, правда, Лимон?
- Нет.
- Как это нет?!
- А вот так. Я и ты - заключенные, узники. И мы изголодались по женщине. Поэтому эта фельдшерица и кажется нам красавицей. А на воле она казалась бы самой обыкновенной девушкой.
- Что ты, Лимон! Такой красивой девушки я еще не встречал!
- Слушай, ты что, правда влюбился в нее?
- Еще как! - выпалил я и почувствовал, что краска залила мое лицо.
- Ва-а-а, значит, любит! - проговорил про себя Лимон.
- Люблю, Лимон, люблю! - подтвердил я.
- Снится?
- Как же она приснится, если я не сплю ночи напролет!
- Значит, не снится?
- Я видения вижу... Когда вы спите, я вижу, как она входит в камеру... То появится, то исчезнет...
Девдариани громко рассмеялся.
- Ты что? - удивился я.
- Вот теперь я верю, что ты не убийца.
- Почему?
- Потому что убийцы ночью видят мертвецов, а не женщин!
- А ты почем знаешь?
- Знаю...
- Откуда?
- Утром спроси у Тиграна. Он объяснит... А теперь - спать! - Лимон отвернулся к стене.
Прошло немало времени, а я так и не смог уснуть.
- Лимон! - позвал я.
- Ты что, еще не спишь, парень? Все носишься со своей Нуну?
- Да, Лимон, все с ней!
- Счастливый ты человек!
- Лимон, знаешь, по-моему, самое великое из всего, что создано на свете, - женщина!
- Может быть! - ответил Лимон после длительного раздумья.
- Самое великое из всего, что создано, - это азбука, знамя и гимн, ибо в них истоки свободы! - услышали мы вдруг голос Исидора.
Я вздрогнул.
- Вы тоже не спите, дядя Исидор? - спросил Девдариани.
- Нет.
- Почему?
- Убитый мерещится...
- Шутите, дядя Исидор!
- Нет, не шучу... Еще несколько ночей, и я, наверное, не выдержу, умру!
- Что вы, дядя Исидор, до смерти еще долгий путь! - успокоил его Лимон.
- Самый долгий путь тот, по которому идут и не возвращаются. Понял?
- Не понял...
- Жаль...
Исидор умолк. Молчали и мы. Тишина воцарилась в камере...
...Потом вновь явилось Солнце. Сегодня Светило было столь велико, что не смогло протиснуться сквозь решетку нашего окна. Оно, словно руку, протянуло свой луч, обняло меня, приподняло с нар и увело с собой...
ВИДЕНИЕ ВТОРОЕ
Нуну лежала на кровати навзничь, подложив под голову руки. Она смотрела на меня полуприкрытыми глазами, видя и не видя, как бы блуждая в смутных, далеких сновидениях. Я сидел на краю кровати и терпеливо ждал, когда она проснется окончательно, удивленная, присядет на постели, обнимет меня и скажет своим мягким грудным голосом: "Заза, мой Заза!.."
Долго сидел я затаив дыхание, а потом понял, что Нуну давно уже не спит, уже смотрит на меня своими большими черными глазами и вовсе не удивляется, что кто-то сидит на ее кровати и пожирает глазами ее красивую, обнажившуюся во сне грудь и что этот кто-то я, Заза Накашидзе.
- Ты пришел с солнечным лучом, да? - спросила она.
- Да.
- Но почему ты сперва не пошел к матери?
- Мать подождет... Куда мать денется?
- Бедные матери!.. Когда я стану матерью, а мой сын убийцей, мне тоже придется ждать... Куда я денусь? Верно? - Нуну рассмеялась странным, грустным смехом.
- Ты сомневаешься в моей невиновности? - спросил я с болью в сердце.
- Прошло два месяца - долгих, страшных два месяца ожидания. Два месяца могут превратиться в два года, в шесть, десять, пятнадцать лет...
- Я прошу тебя лишь об одном годе! Жди меня всего один год!
- Почему?
- За год все прояснится...
- А если не прояснится?
- Тогда ты свободна.
- А почему я не свободна сейчас?
- Сейчас ты обязана ждать!
- Я к этому делу непричастна! Я не несу никакой ответственности! И никто не вынудит меня ждать!
- Я также непричастен к этому делу, но меня заставляют ждать.
- Ты - заключенный, ты - в тюрьме.
- Ты тоже в тюрьме!
- Каким образом?
- Я - твои камера, замок и тюрьма.
- Ты обвиняемый, а я невиновна.
- С сегодняшнего дня ты также обвиняемая!
- В чем я обвиняюсь? Быть может, в том, что я каждый день прихожу сюда и даю тебе люминал? Но ведь таких, как ты, у меня сотни! Или в том, что я не отказала твоей матери, которая пришла ко мне ночью и коленопреклоненно умоляла меня передать тебе письмо? Но я сделала это не ради тебя, а ради твоей матери, которая в тот миг мне напомнила мою покойную мать... Я и не знаю, о чем говорилось в том письме...
- В том письме мать просила меня говорить правду и только правду.
- Почему?
- Потому что правда - источник свободы!
- А если ты - убийца? Я ничего не знаю о тебе. Кто ты? Откуда и зачем ты пришел в мою жизнь?
- Я - Заза Накашидзе, сын Ноя. Я и мой отец дали начало роду человеческому, и с тех пор ты - жена моя. Я люблю тебя миллион лет, и теперь я обвиняю тебя.
- В чем обвиняешь меня?
- В убийстве, воровстве, взяточничестве, измене Родине, прелюбодеянии.
- В чем еще?
- Во всех смертных грехах... Тебя вместе со мной поставят у стенки. Тебя расстреляют.
- А что будет потом?
- Потом? Ты умрешь, и никто не поинтересуется - кто ты, была ли ты виновна.
- Потом?
- Никто тебя не оплачет, никто не придет на твою могилу.
- Дальше?
- Ты превратишься в землю, и все, посеянное в тебе, прорастет лебедой и сорняком.
- Потом?
- Потом тебя, как непригодную землю, начнут обжигать. Ты станешь кирпичом.
- Дальше?
- Из тебя сложат дом. И дом рухнет, и люди, много безвинных людей погибнет под твоими развалинами.
- Дальше?
- Твои развалины обнесут колючей проволокой.
- Почему?
- Потому что они долго еще будут угрожать людям гибелью.
- Хватит! Кто мне предъявит столь жалкое обвинение?
- Я!
- Кто ты?
- Я - обвиняемый без вины человек.
- И ты, безвинный, можешь обвинить меня, безвинную? Тебе не жаль меня?
- Нет!
- Почему?
- Потому что никто...
- И тебе не стыдно?
- Нет!
- Почему?
- Потому что многие вокруг меня не стыдятся ничего.
- И вы так живете?
- Мы не живем. Мы влачим жалкое существование.
- Вы от сотворения мира были такими эгоистами или стали потом?
- Одни были, другие стали.
- А ты? Что же стало с тобой?
- Не знаю! Ничего я не знаю, Нуну! Спаси меня, иначе я погибну!
Я опустился перед Нуну на колени, приник головой к ее груди и заплакал, я почувствовал нежное прикосновение ее ласковых, теплых рук, и шелковые ее волосы закрыли мое лицо. Потом я услышал горячий шепот Нуну:
- Заза, бедный мой Заза! Что с тобой, дорогой мальчик? Не бойся! Я буду ждать тебя тысячу лет! Если возможно ожидание после жизни, я буду ждать тебя и после жизни. Я люблю тебя, Заза! О, как я тебя люблю! Люблю таким, какой ты есть, - виновным и безвинным, убийцей и убитым... Люблю, люблю, люблю тебя, мой Заза!..
Долго шептала Нуну, и горячие ее слезы капали мне на лицо.
- А теперь встань и уходи! - сказала потом она. - Опусти только занавеску - солнце режет глаза...
Я опустил занавеску.
Нуну закрыла глаза.
Нуну заснула.
ПАДШИЙ АНГЕЛ
Утром нас разбудил надзиратель.