Черный король - Грановская Евгения. Страница 27

Пильсбери уставился на портьеру, внезапно взгляд его затуманился и губы растянулись в самодовольную усмешку.

– Я самый лучший шахматист в мире, – хвастливо заявил он, таращась на красную портьеру. – Всего три месяца назад я обыграл двух чемпионов мира – Стейница и Ласкера. Я и на этот раз задам им жару.

– Все знают, что ваша победа была случайной, – проговорил голос.

– Что-о?

– Простите, я не это хотела сказать. Отправляйтесь в отель, собирайте вещи и уезжайте из России, если вам дорога жизнь!

– Но…

– Мистер Пильсбери! – окликнул американца пухлый брюнет.

Американец повернулся на голос. Брюнет уже махал ему рукой. Пильсбери снова повернулся к портьере и быстрым движением отдернул ее – однако за портьерой уже никого не было.

«Что за черт! – подумал Пильсбери. – Или почудилось? Определенно, я не должен был пить шампанское после водки».

Он вернулся к столу с неприятным осадком на душе.

– Послушайте, Гарри, – вновь обратился к нему пухлый брюнет, который, видимо, решил взять над ним шефство, – по-моему, банкет вам немного наскучил. Не хотите ли продолжить вечер в более приятном и пикантном месте, чем этот fumoir [2]?

– Вы это о чем? – спросил Пильсбери, чуть краснея.

– Ну… Мы с вами можем прокатиться в дальний конец улицы, в один известный дом, – сказал брюнет, с лукавой улыбкой глядя на иностранца.

Пильсбери тоже улыбнулся.

– Отчего же, можно и съездить. Я люблю заканчивать банкеты в необычных местах. Но загвоздик в том, что…

– Загвоздка, – машинально поправил брюнет.

– Загвоздка в том, что у меня очень разборчивый вкус.

– О, с этим проблем не будет! – со смехом пообещал брюнет. – Уверяю вас, Гарри, что это лучшие экземпляры во всем Санкт-Петербурге!

– Вы уверены?

– Конечно!

– Ну, хорошо, – проговорил Пильсбери. – Тогда, пожалуй, нам стоит поехать?

– И немедленно!

Брюнет и Гарри поднялись из-за стола.

– Как, мистер Пильсбери! – пьяно заголосила публика. – Вы нас уже покидаете?

– У господина Пильсбери важное дело, – ответил за американца расторопный брюнет.

– Но как же так!

– Да, как же так! Мы решительно отказываемся продолжать банкет без нашего американского друга!

– Мы будем без него то…сковать! – еле ворочая языком, проговорил чей-то голос.

Брюнет улыбнулся.

– Господа, самый лучший способ справиться с тоской – это утопить ее в вине! Эй, человек, еще шампанского!

Услышав о шампанском, публика снова весело загалдела и, казалось, тут же позабыла о существовании виновника торжества.

Усадив американца в сани, бойкий брюнет запахнул на его груди медвежью шубу.

– Черт, как же у вас тут холодно, – проговорил Пильсбери, пуская ртом пар и передергивая плечами.

– Ничего, привыкнете, – веселым голосом заверил его брюнет. – Русский мороз полезен для здоровья!

– Но не для моего, – заметил Пильсбери.

Брюнет запрыгнул в сани сам и крикнул кучеру:

– Двигай!

– Куды? – осведомился кучер.

– В конец улицы!

Кучер кивнул, усмехнулся в белые от мороза усы и покатил сани по заснеженной ночной мостовой.

2

До заведения Элены Яновны Жоли домчались за пятнадцать минут. Хозяйка встретила их в роскошном платье игривой расцветки. Это была ухоженная француженка лет сорока – сорока пяти, дородная и розовощекая. Светлые волосы мадам Жоли были уложены в высокую прическу. На ее коротких белых пальцах сверкали кольца.

– Как, ваш друг американец? – с притворным восхищением проговорила она, переводя взгляд с пухлого брюнета на Пильсбери. – Признаться, я в первый раз вижу американца. Mon ami [3], отчего вы не приводили его к нам раньше?

– Он только сегодня приехал в Питер, – объяснил брюнет.

– Ах, вот как! Какой он у вас миленький. Он говорит по-русски?

– Да, мадам, я говорю по-русски, и весьма неплохо, – с поклоном ответил Пильсбери.

– О! – воскликнула мадам Жоли, делая вид, что смущена. – Sans rancune, mon cher [4]! Я вообще преклоняюсь перед американцами. Это нация с большой волей к успеху, а значит, с большим будущим. Не правда ли, Andre? – вновь обратилась она к пухлому брюнету.

– C’est vrai [5], – улыбнулся тот.

Обменявшись еще двумя-тремя светскими, ничего не значащими фразами, хозяйка и ее гости прошли в гостиную. Гостиная была «премиленькая», как пишут обычно в книгах. Обита розовым кретоном, с большим количеством пуфиков, диванов и банкеток. «Безвкусно, но уютно», – подумал Пильсбери, которому, под влиянием винных паров, все больше и больше нравились и хозяйка, и ее апартаменты.

– Как вас зовут? – поинтересовалась у американца мадам Жоли.

– Гарри Пильсбери. Можно просто Гарри.

– Замечательно, Гарри! Сигары, папиросы, напитки?

Американец покачал головой:

– Нет. Я хочу перейти сразу к делу.

– Tiens [6]! – усмехнувшись, сказала мадам Жоли. – Я вижу, вы любите… Andre?, как это по-русски про бычьи рога, за которые нужно хватать?

– Брать быка за рога, – смеясь, подсказал брюнет.

– Вот-вот. Это очень по-американски – брать быка за рога. N’est-ce pas [7]?

– Скорее буйвола, – весело поправил брюнет.

Мадам Жоли рассмеялась звонким, переливчатым смехом.

Пильсбери сдержанно улыбнулся и завертел головой по сторонам, с нетерпением ожидая минуты, когда в гостиную выйдут девушки. Мадам Жоли заметила его нетерпение и сказала:

– Гарри, вы у меня впервые, а потому я хочу предложить вам девушку особого рода.

– Что? – не понял Пильсбери. – Какую?

– О, это жемчужина в моей коллекции! Andre?, вы помните Варю?

– Мадемуазель Варю! Еще бы! – Брюнет повернулся к американцу и быстро произнес: – Как говорят у вас на родине, Гарри, это совершенно эксклюзивный товар! Лицо, фигура, манеры… Мила, красива и свежа, как цветок!

Пильсбери покраснел, улыбнулся, вынул из вазы розу, понюхал ее и мягко проговорил:

– Что ж, я был бы не прочь с ней познакомиться.

– Мы это мигом обеспечим!

Мадам Жоли поднялась с банкетки и, шурша платьем, прошла к двери, ведущей в смежную комнату. Она приоткрыла дверь, лукаво покосилась на Пильсбери через голое плечо и позвала игривым голосом:

– Варя! Тут один un beau blond [8] желает тебя видеть!

Из глубины квартиры послышались легкие шаги, и несколько секунд спустя в гостиную вошла высокая, стройная девушка с белокурыми, слегка вьющимися волосами. При виде ее Пильсбери покраснел еще больше.

«А она и впрямь красавица, – подумал он, чувствуя приятное волнение и еще более приятное предвкушение. – Если она так же хороша в деле, то ей просто нет цены! Кстати, я забыл поинтересоваться насчет цены».

Когда девушка подошла к дивану, Пильсбери поднялся на ноги и, галантно поклонившись, поцеловал ей руку.

– Мадемуазель, я сражен вашей красотой! – сказал Пильсбери и попытался сделать что-то вроде шутливого реверанса, но, будучи слишком пьян, едва не запутался в ногах и не упал.

– Ах, оставьте! – засмеялась девушка. – У нас здесь все по-простому. Меня зовут Варя, а вас?

– Гарри, – ответил Пильсбери. – Мадемуазель Варя, мадам Жоли, вы позволите мне сказать несколько слов моему товарищу?

Брюнет немедленно вскочил с дивана, взял американца под руку и отвел его в угол комнаты.

– О чем вы хотели со мной поговорить? – тихо спросил брюнет.

Пильсбери посмотрел на девушку, наклонился поближе к собеседнику и шепотом проговорил:

– Я касательно оплаты услуг…

– А, вот вы о чем! – шепотом же воскликнул брюнет. – Забудьте о деньгах, Гарри. Ваши поклонники уже обо всем позаботились.