Наполеон. Отец Евросоюза - Стариков Николай Викторович. Страница 3

Бонапарт желал продолжения войны, которая одна могла обеспечить ему в будущем державную власть во Франции. Но он знал, что народ страстно жаждет мира, и ему хотелось публично доказать, что и он искренне стремится к миру. Он обратился к английскому королю и к Францу II с письмами, составленными почти в одинаковых выражениях: «Неужели же эта война, которая уже восемь лет разоряет все четыре части света, никогда не должна кончиться? Как могут две просвещенные европейские нации приносить в жертву суетному честолюбию интересы торговли, внутреннее благосостояние и счастье бесчисленных семейств? В этом моем обращении Ваше Величество, без сомнения, не усмотрит ничего другого, кроме моего искреннего желания во второй раз содействовать восстановлению общего мира быстрым способом, основанным исключительно на доверии и свободным от тех формальностей, которые, быть может, неизбежны там, где необходимо замаскировать зависимость слабого государства, но в сильных государствах обнаруживают лишь стремление взаимно обмануть друг друга». Австрия ответила, что не желает вести переговоры отдельно от своих союзников. Питт, отвечавший от имени своего короля, которому обычай запрещал отвечать лично, поставил условием мира восстановление Бурбонов. Теперь война становилась национальным делом. Бонапарт достиг своей цели: опубликовав сделанные им предложения, он во всей красе выставил свое мнимое миролюбие. Особым законом в его распоряжение было предоставлено 200 000 рекрутов, да он сам призвал под свои знамена 30 000 ветеранов. Нужное ему для побед оружие было в его руках.

Летняя кампания (1800). Австрия выставила две большие армии, по 120 000 человек в каждой. Первая была сосредоточена в Швабии под начальством Края, преемника эрцгерцога Карла; она должна была прикрывать рейнскую долину от Страсбурга до Шафгаузена. Держась в оборонительной позиции, она в то же время с одинаковой легкостью могла быть переброшена и в Эльзас, и в Швейцарию. Другая, под начальством барона Меласа, была предназначена для наступательных действий. Она должна была прогнать из Лигурии остатки злополучной италийской армии французов, перейти Вар, поднять Прованс и взять Тулон при содействии двадцатитысячного английского войска, которое должно было присоединиться к ней на Минорке. Силам коалиции Бонапарт противопоставил две количественно очень неравные армии. Одна, в 110 000 человек, под начальством Моро, была выдвинута против швабской армии, чтобы грозить ее коммуникационным линиям и отбросить ее в Баварию. Другая, состоявшая всего из 25 000 человек, под командой Массена, должна была только возможно долее удерживать австрийский корпус барона Меласа на генуэзском побережье. Таким образом, в центре неприятельской линии должен был образоваться пробел. Первый консул намеревался перебросить через Альпы резервную армию, существовавшую, правда, еще только на бумаге; он хотел сам стать во главе ее и с ней вернуть утраченную Италию. Однако он не открывал этого плана своим помощникам в полном объеме. Ему еще необходимо было оставаться в Париже для упрочения своей власти. В конституции VIII года не было ни одного слова о том, вправе ли первый консул лично принимать начальство над войском. Моро отрицал за ним это право и давал понять, что не намерен служить под начальством Бонапарта. Последний ограничился обращением к патриотизму обоих своих помощников, не объясняя вполне, какую роль предназначена играть резервная армия.

Моро и Край в Германии; Парсдорфское перемирие. Задача Моро заключалась в том, чтобы ни в коем случае не допустить швабскую армию подать помощь корпусу, действовавшему в Италии. Ловкой хитростью он привлек главные силы Края к Кельскому мосту и Адской долине, а сам тем временем перешел Рейн через Брейзахский, Базельский и Шафгаузенский мосты. Французская армия целиком оказалась на правом берегу Рейна. Комбинированные операции на пространстве в сорок миль были исполнены с точностью лагерных маневров. 3 мая 1800 года разыгралось двойное сражение: Лекурб у Стоккаха и Моро при содействии Гуви-он-Сен-Сира у Энгена обратили в бегство австрийцев. Край оставил в руках неприятеля 7000 пленных и около двадцати пушек. Он отступал к Дунаю, имея на фланге победоносную французскую армию; каждый раз, когда он пытался ударить на нее, его неизменно постигало поражение. В Мескирхе Моро захватил большие склады провианта, несмотря на бездействие Гувион-Сен-Сира, который утверждал, что в глаза не видел адъютантов, посланных к нему главнокомандующим (5 мая). У Бибераха Гувион-Сен-Сир искупил свою ошибку бешеной атакой, доставившей ему блестящую победу. Край попытался достигнуть Форарльберга через Мемминген, но был отброшен Лекурбом к Ульму. Если бы Моро получил в этот момент те подкрепления, которые были предназначены для италийской армии, он мог бы обложить Ульм и здесь принудить швабскую армию к капитуляции, как это сделал Бонапарт в 1805 году. Между тем ему пришлось отрядить в Италию из своей армии 18 000 человек, весь бывший корпус Лекурба, находившийся теперь под командой Монсея, для образования левого крыла италийской армии. Моро снова приходилось работать для доставления славы сопернику, но он уже заранее примирился с мыслью, что ему придется играть зависимую и выжидательную роль. Ослабив себя таким образом, он затем в течение целого месяца маневрировал перед Ульмом в надежде выманить Края из его укрепленного лагеря. Боясь быть отрезанным от пути на Вену, Край пытался занять сначала линию Леха, затем линию Изара, но, теснимый своим сметливым и энергичным противником, он был последовательно разбит при Гохштедте, Нейбурге и Обергаузене [6] и вынужден был просить перемирия, которое и было заключено в Парсдорфе (15 июля 1800 г.). Вся Бавария к западу от Изара, до Мюнхена и Регенсбурга, находилась в руках французов. Блестящие операции Моро были как бы прологом победы при Маренго.

Массена в Генуе. Не менее успешно действовал и Массена. На него была возложена неблагодарная задача реорганизовать жалкие остатки столько раз терпевшей поражения италийской армии. Не получая жалования, лишенное одежды и провианта, его войско, напоминавшее скорее шайку разбойников, чем регулярную армию, массами переходило назад границу. Массена, в котором героизм и гений неизменно пробуждались ввиду грандиозной ответственности, собрал всех этих беглецов, напомнил им их славное прошлое, заключил контракты о снабжении их одеждой и провиантом и уже спустя несколько недель был в состоянии выдвинуть против врага крепкую армию, незначительную по количеству, но сильную дисциплиной и жаждой побед. И какие тяжелые испытания ждали еще это доблестное войско! С 25 000 человек Массена должен был защищать все побережье Лигурии. Ему пришлось разбросать их на протяжении от Ниццы до Специи. Мелас не устоял против искушения разрезать надвое этот ничтожный кордон. Форсировав переход через Кадибон, он отбросил Сульта к Генуе и Сюше к Вару. Массена тщетно пытался соединиться с Сюше; он вынужден был запереться в Генуе, но твердо решил защищаться до последней крайности. Началась та памятная осада, где Массена парализовал более 50 000 австрийцев, держал на якорях английскую эскадру адмирала Кейса и в своих стремительных, почти ежедневных вылазках перебил около 15 000 неприятельских солдат, т. е. столько же, сколько у него самого было войска. Вскоре обнаружился голод, производивший в городе страшные опустошения. В последние дни осады единственной пищей было черное клейкое тесто из овса, крахмала, бобов и какао, которое называли хлебом. Военнопленные австрийцы, которых Кейс отказался кормить, питались кожей своих ранцев, и к ним перестали присылать караульных, опасаясь, что последние будут съедены. И все-таки среди пятнадцатитысячной массы генуэзцев, в большинстве враждебных французам и вынужденных питаться кореньями и нечистыми животными, ни разу не обнаружилось ни одной попытки произвести бунт: так сильны были страх и уважение, внушаемые твердостью Массена и его гордым обращением. И когда, наконец, пришлось сдаться после целого месяца таких ужасных страданий, после того как от гарнизона осталась лишь половина, а население было доведено до голодной смерти, Массена добился почетной капитуляции. Он потребовал, чтобы за французскими ранеными был установлен хороший уход, чтобы ни один дружественный французам генуэзец не был обижен, и грозил проложить себе путь штыками через ряды австрийцев. Отт знал, что Массена способен сдержать свое обещание; притом его спешно отзывал Мелас на борьбу с армией Бонапарта: когда начались переговоры о капитуляции, Отт сам собирался снять осаду. Героическая оборона Массена (25 апреля – 4 июня 1800 г.) дает ему не меньше прав на славу, чем его победа при Цюрихе. [7]