Дарт Плэгас - Лусено Джеймс. Страница 20

Плэгас погасил клинок бита и подвесил его на пояс.

– Не слишком раскатывай губу, Венамис. Пока ты рядом, мне все время придется смотреть в оба.

Венамис поднял голову:

– Это правда, учитель? Дарт Тенебрус мертв?

– Мертв, и поделом ему. – Он сделал шаг к Венамису. – Будущее ситов отныне определит не боевая удаль, а политическое хитроумие. Новые ситы будут править не грубой силой, а внушением неодолимого страха.

– А что станет со мной, учитель? – спросил Венамис.

Плэгас посмотрел на него с холодным безразличием. Быстро оглядевшись, он сорвал с ползучего стебля желтый цветок в форме рожка и бросил его на землю перед битом.

– Съешь.

Взгляд Венамиса скользнул с мууна на цветок и обратно. В глазах его читалась тревога.

– Мне известен этот цветок. Он ядовит.

– Верно, – произнес Плэгас без малейшего намека на сочувствие. – Но я прослежу, чтобы ты не умер.

Глава 7

Дела минувших дней

В глубине Аборы покоился в бакта-камере Венамис. К его узкой груди, шее и безволосому черепу крепились беспроводные датчики.

– Возможно, ты – самый важный для меня дар Тенебруса, – молвил Плэгас, наблюдая, как тело бита подергивается в густой целебной жидкости.

– Его мозг еще не оправился от эффекта алкалоидов кома-цветка, – доложил 11-4Д с дальнего конца лаборатории. – Его физическое состояние, однако, остается стабильным.

Плэгас не сводил с пленника глаз. Рана на шее, которую Венамис нанес ему мечом, зажила, но бледный шрам по-прежнему напоминал ситу, что он смертен.

– Тем лучше. Его разум меня совершенно не интересует.

Дроид одобрительно взмахнул своими новенькими с иголочки манипуляторами, рассекая воображаемую плоть.

Анализ крови выявил высокое содержание мидихлориан в крови бита – факт, который только утвердил Плэгаса в мысли, что существо может обладать высоким потенциалом в Силе и в то же время не представлять никакой ценности. У него возникло подозрение: уж не Венамиса ли он почувствовал в Силе, когда разделался с Тенебрусом? Джедай мог бы представлять куда больший интерес в качестве подопытного, но адепт темной стороны, вероятно, больше подходил для его целей. К тому же, очень скоро в соседнюю бакта-камеру будет помещен йинчорри, неуязвимый для воздействия Силой.

Вернувшись в крепость Тайника после столкновения с битом, Плэгас приказал Солнечной гвардии немедленно разыскать корабль, на котором Венамис проник на Охотничью луну, и переправить его и отравленного бита на Абору. Ларшу Хиллу и другим муунам он сказал, не став вдаваться в подробности, что нарушитель был схвачен и убит. Обыск судна выявил нечто такое, что потрясло бы даже Дарта Тенебруса, который, собственно говоря, и снабдил Венамиса этим звездолетом. Судя по всему, еще до того как молодой бит бросил Плэгасу вызов и узнал о незавидной судьбе наставника, он начал поиски собственного ученика! Пусть и нехотя, но Плэгас признал, что его свершения впечатляют. Венамис далеко пошел бы в эпоху Бейна. Сейчас, однако, он был не более чем анахронизмом – как, по большому счету, и Дарт Тенебрус.

То, что Тенебрус решил покончить с ним, не слишком потрясло мууна. Еще десятилетие назад их взаимоотношения зашли в тупик, когда они с битом так и не смогли решить, по какому сценарию они должны действовать. Будучи наследником одной из самых древних цивилизаций в Галактике, Тенебрус считал, что залогом победы станет скрещивание научных знаний битов с могуществом темной стороны. С помощью изощренных компьютеров и сложных формул для расчета будущего можно было предсказать судьбу самых разных обитателей Галактики, в том числе и джедаев, чьи ряды будут неизбежно сокращаться, пока Орден не исчезнет вовсе. Тенебрус пытался убедить ученика, что Сила не играет в азартные игры с Галактикой; что хотя рост могущества темной стороны и неминуем, но ситы не в силах его подстегнуть.

Мууны верили в силу формул и расчетов так же беззаветно, как и биты, но Плэгас не был склонен к фатализму. Убежденный в том, что в гениальных уравнениях Тенебруса недостает важного множителя, он говорил, что будущие события – спрогнозированные ли компьютерами или явленные в видениях – затянуты пеленой тумана и любые предсказания так или иначе ненадежны. К тому же, Плэгаса с детства приучали к тому, что конкурентов – а именно таковыми он считал джедаев – необходимо устранять. Орден – не соперничающая корпорация, чьи акции можно тайком скупить; его нужно подточить изнутри, разобрать по винтику и низвергнуть. Вырвать с корнем. Муун полагал, что рано или поздно сумеет убедить Тенебруса в своей правоте, но тот, по всей видимости, решил, что Плэгас недостоин носить титул владыки ситов, и стал подыскивать ему замену. Необузданные амбиции разумных существ были благословением для ситов, ибо порождали изобилие рьяных и опрометчивых субъектов, которых можно было использовать в своих целях. Плэгасу было велено всегда быть начеку – на случай, если подвернется подходящий кандидат; само собой, Тенебрус тоже не терял бдительности – так он и наткнулся на Венамиса. Должно быть, Тенебрус полагал, что, сведя обоих учеников вместе, обретет выгоду независимо от исхода схватки. Если бы восторжествовал Венамис, он доказал бы, что достоин титула владыки ситов; а если нет, Плэгас, возможно, осознал бы истинную природу взаимоотношений учителя и ученика.

История, старая как мир, и Плэгас не видел в ней большого смысла.

Но это объясняло, почему Тенебрус так странно вел себя в последние месяцы перед полетом на Бол’демник. Невозможно было угадать, как долго они с Венамисом планировали нападение, но Тенебрус, при всей своей хладнокровной отчужденности, был явно обеспокоен своим решением. На Бол’демнике его ум был все время занят какими-то мыслями, и эта рассеянность стоила биту жизни. Но в последние мгновения перед тем, как он понял, какую роль сыграл в несчастном случае с ним Дарт Плэгас, учитель был почти готов рассказать ему о Венамисе. Сейчас, впрочем, это мало что меняло. Да и по правде сказать, Плэгас находил нерешительность бита достойной презрения.

Как и Плэгас, Тенебрус, несомненно, понимал, что установленное Дартом Бейном Правило двух изжило себя. Предыдущие владыки ситов придерживались его – и с полным на то основанием, полагал Плэгас. Конечными целями Великого плана были месть и возвращение власти над Галактикой. Но хоть большинство ситов после Бейна и помогали ослабить Республику – каждый на свой манер, – ими двигали не столько бескорыстие и приверженность Правилу, сколько слабость и некомпетентность. Возможно, они и стремились исполнить завет Бейна, но каждый пал жертвой собственных фобий и чудачеств, а потому не сумел отомстить Ордену джедаев. Плэгас это понимал. Он не собирался ждать в засаде или трудиться исключительно для того, чтобы подготовить почву для успеха будущих поколений. Равно как не желал и оставаться в тени Тенебруса, если бы бит в самом деле восторжествовал там, где другие потерпели поражение.

Как же, при всей своей мудрости, Тенебрус не смог понять, что Плэгас и есть венец тысячелетней жажды мщения? Как он не увидел, что момент, предначертанный судьбой, уже близок?

Тенебрус редко воздавал должное своему ученику, но иногда случалось и такое.

«Как тектонические силы сбрасывают в реку валун, навеки изменяя ее русло, так и события могут явить на свет личность, которая, шагнув в бурлящий поток Силы, изменит ход истории. Ты, Плэгас, – один из таких».

И что ему думать теперь? Что Венамису учитель тоже внушал схожие мысли?

Если так, то еще одно очко не в пользу Тенебруса.

Находки, сделанные на корабле Венамиса, не проливали свет на то, сколько лет ему было, когда Тенебрус нашел его, или как протекало его обучение. В любом случае, шаблонные методы воспитания учеников давно канули в прошлое. Доктрины – они для джедаев. Там, где джедаи просто искали власти, ситы стремились к ней с вожделением; где джедаи считали, что знают правду, ситы просто ею обладали. Они отдавали жизнь служению темной стороне, и в конечном итоге сами становились сосудами знания.