Дарт Плэгас - Лусено Джеймс. Страница 50

Не став требовать от Палпатина вновь марать руки кровью, Плэгас настоял на заказном убийстве с привлечением агентов со стороны. Муун утверждал, что Палпатин должен остаться вне подозрений; что даже малейший намек на скандал может выйти ему боком. Но Палпатина не покидало смутное подозрение: а что, если все эти разговоры о партнерстве и угрозе разоблачения – лишь отговорки, и Плэгас попросту сомневается в его способностях?

Палпатин припомнил, что говорил ему учитель об убийстве Керреда Санте. Всю вину возложили на поваров, приготовивших иглобрюхого угря. Ким же погибнет не от пищевого отравления, а от рук наемного убийцы – у всех на глазах. Так кто же выгадает от его смерти? Определенно не Набу и не Протекторат гранов – подозрения, разумеется, падут на Торговую Федерацию. Так зачем же Плэгасу подставлять торговцев, сильно понижая их шансы заполучить в Сенате новые места? И вновь возникла шальная мысль: а что, если Плэгас вовсе не хочет, чтобы Торговая Федерация преуспела в своих начинаниях?

Муун хотел, чтобы смерть Кима воспринимали как послание. Но кто именно? Возможно, адресатом был сам Палпатин. Говоря, что сенаторам легко найти замену и что они получили свои места только благодаря его махинациям, не намекал ли Плэгас и на то, что Палпатина – даже в его новой ипостаси Сидиуса – столь же просто заменить другим подмастерьем? Муун призывал Палпатина к предельной искренности, но сам по временам вел себя донельзя скрытно. Так хочет ли он передать ученику все свои знания, или решил часть их придержать, чтобы сохранить свое превосходство?

* * *

– Спасибо, Палпатин, что пришел так скоро, – проговорил Ким, впуская его в свой кабинет, заваленный инфодисками и распечатками на флимсипласте. Воздух был затхлым, сильно пахло потом и подпорченными продуктами. Из высокого окна напротив резных деревянных дверей открывался вид на дворец – в том числе и на новую башню, которую Тапало, согласно традиции, возвел сразу после своего избрания монархом.

– То, что я скажу, подвергнет тебя серьезному риску, но мне больше некому довериться. – Ким не находил себе места, то и дело переходя от стола к окну и обратно. – Я не до конца уверен, что здесь мы в безопасности, но придется рискнуть.

Нахмурив брови, Палпатин указал на кресло:

– Прошу тебя, Видар, садись и расскажи, что случилось.

Ким остановился, устало выдохнул и сел, как просил его Палпатин. Лицо сенатора осунулось, волосы растрепались, аккуратные прежде усики и бородка торчали во все стороны клочками.

– Палпатин, у меня есть все основания подозревать, что в аварии, унесшей жизни моей семьи, виноваты Тапало и Веруна.

Изумление Палпатина было неподдельным:

– Видар, место крушения тщательно обследовали. Это был просто несчастный случай. Неполадки с антигравом…

– Несчастный случай можно подстроить! Ты водишь спидеры, сколько мы с тобой знакомы. Ты отлично знаешь, что в любой технике возможен саботаж.

Палпатин сел напротив:

– Но какие у них мотивы? Зачем им убивать вашу семью?

Налитые кровью глаза Кима пронзили его взглядом:

– Мне известны их грязные секреты, Палпатин. Я знаю обо всех взятках, которые они получали от Торговой Федерации с того времени, когда Тапало взошел на трон. А эти их законы, из-за которых плазму может разведывать и добывать кто угодно. Я знаю о сделках, которые они заключили с видными членами электората, чтобы обстряпать беспрецедентную победу Тапало на последних выборах.

– Даже если так, – протянул Палпатин, – причем здесь ваша семья?

Ким чуть ли не рычал:

– Лишив меня поста в Сенате, они рискуют вызвать гнев многих дворян, моих сторонников. Вот и решили заставить меня уйти в отставку по своей воле – от горя, от страха, да кто его знает от чего еще.

– Тапало никогда бы не решился на такую подлость.

– Ты слишком хорошо о нем думаешь. Авария должна была послужить мне предупреждением. Но вышло все с точностью до наоборот.

– О чем это вы? – уточнил Палпатин, подаваясь вперед.

– Сегодня же я отправляюсь на Корускант. И первое, что сделаю, – извещу обо всем Орден джедаев.

Палпатин резко выпрямился:

– Видар, джедаи слушают только Сенат и верховного канцлера. Ты не можешь просто ворваться в Храм…

– Мое заявление Совету передаст мой сын. Если я не смогу убедить Ронара уйти из Ордена, информация о сделках Тапало станет моим подарком джедаям.

– Но предположим, Ронар не захочет даже выслушать вас. – Палпатин сложил руки на груди. – Вы пытались связаться с ним? Насколько я понял, джедаям не дозволено видеться с родителями.

Ким хмуро разглядывал ковер у себя под ногами:

– Тем не менее я смог с ним поговорить.

– И?

Сенатор выглядел подавленным:

– Он заявил, что для него я чужой, и что имя Ким для него ничего не значит.

Палпатин вздохнул:

– Значит, мы ничего не можем сделать…

– Нет. Он согласился встретиться со мной лично – на Корусканте. Я намерен убедить его, Палпатин. Семьядолжна быть превыше всего.

Палпатин прикусил язык, не став говорить того, что собирался, и вместо этого спросил:

– Вы будете держать меня в курсе? Или просто скажите, как с вами связаться…

Подойдя к столу, Ким разворошил стопку флимси-листов и наконец выудил нужный:

– Вот мой график на предстоящую неделю, – сказал он, передавая флимси собеседнику. – Палпатин, если на Корусканте со мной что-то случится…

– Видар, не надо. Мы слишком торопим события.

Ким накрыл его ладонь своей:

– Ты прав. – Он подошел к креслу и сел. – Палпатин, ты не настолько младше меня, чтобы я мог думать о тебе, как о сыне, но буду откровенен, ты для меня как младший брат, которого у меня никогда не было.

Палпатин кивнул, не проронив ни слова.

– Если я не смогу достучаться до Ронара или джедаев, я по крайней мере извещу моих коллег в следственном комитете при Сенате.

Палпатин хотел было вскочить с места, но обуздал этот порыв:

– Мне кажется, вы не правы насчет Тапало и Веруны, Видар. Я могу сказать с уверенностью, что вы рискуете жизнью, если выдвинете обвинения публично.

– Я полностью это сознаю, Палпатин. Но если Ронар откажет мне в моей просьбе, ради чего мне жить дальше?

Палпатин опустил ладони на плечи Кима.

«Ради той маленькой роли, которую ты сыграешь в возмездии ситов».

* * *

Когда он покинул кабинет Кима, на улице стало еще холоднее. Снег кружил над дворцовыми башнями в порывах шквалистого ветра, а мелководные притоки Солье подернулись коркой льда. Агент с Корусканта, которого сосватал ученику Плэгас, – Сейт Пестаж – дожидался Палпатина на площади у стен музея искусств Парнелли, разогревая озябшие ладони своим горячим дыханием.

– На Набу никогда не слыхали об управлении погодой? – бросил он, когда Палпатин приблизился.

Припомнив свои тренировки на ледяном Майгито, Палпатин едва не рассмеялся агенту в лицо. Но вместо этого он произнес:

– Набуанцы никогда не были охочи до перемен.

Пестаж метнул взгляд на величавые колонны, подпиравшие купол музея:

– Кто бы сомневался.

Немного старше и выше ростом, чем Палпатин, он был жилист и производил впечатление человека весьма компетентного. Его близко посаженные карие глаза блестели, а черные волосы, поредевшие у лба и висков, подчеркивали острый нос и угловатые скулы. Плэгас упоминал, что Пестаж родился в городе Даплона на Сьютрике – промышленном центре, близ которого когда-то вели тайную жизнь Дарт Бейн и Дарт Занна. Плэгас не сообщал, где и как он познакомился с Пестажем – возможно, «Капиталы Дамаска» когда-то вели дела с большой и влиятельной семьей этого человека – но намекнул, что Палпатину стоит включить Пестажа в свой растущий штат помощников и доверенных лиц.