Дарт Плэгас - Лусено Джеймс. Страница 91

Когда день над Заводским районом уже клонился к закату, Сейт Пестаж известил своих боссов, что карта сенаторов Тима и Антиллеса бита и что многие политологи пророчат Палпатину неминуемую победу.

После этого на повестке дня у них осталось лишь одно важное дело.

Посетить оперу.

* * *

Висящий в воздухе на кронштейне из дорожных полотен и пешеходных пандусов сверкающий шар Галактического оперного театра принадлежал заядлому картежнику и ловеласу Ромео Треблану и был возведен как альтернатива душной Корускантской опере, которой десятилетиями покровительствовали дом Валорумов и другие влиятельные династии с планет Ядра. Весь Корускант находился в предвкушении внеочередной сенатской сессии, которая должна была состояться на следующее утро, и половина Сената почтила своим присутствием театр, заблаговременно празднуя наступление эры перемен, которую принесет с собой избрание нового верховного канцлера. Никогда еще столько ткани веда, брокара и мерцающего шелка не украшало пышные ковры, ведущие к парадному входу в театр. И никогда еще воздушные такси и лимузины не доставляли к его дверям столь разношерстную палитру корускантских обитателей: аристократов и дуайенов, олигархов и филантропов, ученых мужей и покровителей искусств, распутников и кокеток, гангстеров и их любовниц… Наряды многих из них по своей пышности могли поспорить с костюмами актеров, игравших на сцене.

Валорум не соизволил появиться, тогда как оба соперника Палпатина – Эйнли Тим и Бейл Антиллес – были в числе тысяч гостей, спешивших насладиться премьерой новой постановки творческого гения с Мон-Каламари. Однако единственными, кого приветствовал на входе лично владелец заведения Треблан, были Палпатин и Дамаск: первый был закутан в темный плащ, второй – облачен в темно-зеленое одеяние, схожего цвета головной убор и дыхательную маску, которая оставляла открытой часть его белесой челюсти.

– Поговаривают, он просадил целое состояние на гонках «Бунта Ив», – шепнул спутнику Дамаск, когда Треблан уже не мог их слышать.

– Гонках, которые выиграл Энакин, – заметил Палпатин.

Изумленный Дамаск застыл и повернулся к Палпатину, ожидая объяснений.

– Он занял первое место.

Дамаск проглотил эти новости в задумчивом молчании, затем пробормотал:

– Отголоски его деяний уже разносятся по всей Галактике.

Служащая-наутоланка проводила их в ложу на третьем ярусе в непосредственной близости от сцены. Их появление кое-кто из соседей встретил аплодисментами, другие – яростным перешептыванием.

Свет в зале погас, и представление началось. Художественные образы, созданные из воды, сменялись наполненными глубинным смыслом проекциями. В зале царила атмосфера предвкушения чего-то грандиозного, и экспериментальный характер постановки, казалось, только добавлял в нее новых флюидов. Два сита наблюдали за представлением в почтительном молчании, словно загипнотизированные; их мысли блуждали где-то далеко.

В антракте публика рассредоточилась по вестибюлю, попивая освежающие напитки. Дамаск маленькими глоточками потягивал вино из бокала, в то время как самые разные высокопоставленные особы подходили к Палпатину, чтобы пожелать ему удачи на предстоящих выборах. Прочие уважаемые персоны взирали на Дамаска с почтительного расстояния, словно на призрака былых времен, который этим вечером нежданно-негаданно явился к ним во плоти. Дамаск опустошил уже второй бокал, когда мерцающий свет в вестибюле возвестил о завершении антракта. Пестаж заверил его, что кое-кого из недругов Палпатина в Сенате ждет неприятная встреча по пути домой; другие будут слишком пьяны или одурманены наркотиками, чтобы явиться на утреннюю сессию. Никто не умрет, хотя отдельные лица получат недвусмысленные угрозы. И все же Дамаск по-прежнему волновался за исход голосования…

После представления они с Палпатином присоединились к избранной группе политиков, включавшей Орна Фри Таа и Маса Амедду, за поздним ужином в частном банкетном зале в «Манараи».

Потом они вернулись в пентхаус Дамаска.

* * *

Плэгас отпустил на ночь Солнечную гвардию, и двое ситов наконец сбросили плащи. Единственным – с натяжкой – разумным существом, которое еще оставалось помимо них в просторных апартаментах Дамаска, был дроид 11-4Д. Этим вечером он исполнял роль слуги, разливая вино в дорогие бокалы.

– Салластанское, – прокомментировал Плэгас, поднеся бокал к свету и легонько встряхивая его вместе с пурпурно-красным содержимым. – Почти полувековой выдержки.

– Тогда тост, – провозгласил Сидиус. – За кульминацию долгих лет строительства блестящих планов и воплощения их в жизнь.

– И за триумф, который ждет нас завтра. День, когда «Правило двух» превратится в «Правление двух»!

Они залпом осушили бокалы, и 11-4Д тут же наполнил их заново.

– Только благодаря вам, Дарт Плэгас, наш путь был пройден до конца, – молвил Сидиус, усаживаясь в кресло. – И я приложу все усилия, чтобы оправдать ваши надежды и исполнить свое предназначение.

Плэгас принял комплимент как должное – без тени гордости или смущения:

– Благодаря моим наставлениям и твоей харизме мы скоро приступим к финальному действию Великого плана. – Откинувшись на спинку дивана, он знаком велел 11-4Д открыть вторую бутылку марочного вина. – Ты уже думал, что скажешь завтра?

– Я заготовил несколько реплик, – признал Сидиус. – Испортить весь сюрприз?

– Почему бы и нет.

Сидиус подобрался:

– Для начала я скажу им: пусть мы, сенаторы, и держим Республику на плаву почти тысячу лет, мы не добились бы таких успехов без помощи лиц, чьи деяния по большей части не видны невооруженному глазу. И сегодня пришла пора исправить эту несправедливость.

Плэгас улыбнулся:

– Я польщен. Давай дальше.

Низким, монотонным голосом Сидиус продолжил:

– Хего Дамаск – один из таких благодетелей. Именно Хего Дамаск занимался развитием Республиканской резервной системы и обеспечивал финансирование Законов о переселении, которые позволили нам проложить новые гиперпространственные маршруты к окраинным системам и колонизировать далекие планеты.

– Для многих это станет откровением.

– Схожим образом Хего Дамаск превратил Торговую Федерацию в…

– Нет, нет, – вмешался Плэгас. – Сейчас не время упоминать Торговую Федерацию.

– Но я подумал…

– Если сказать о сделках, которые Республика при моем содействии заключила с Корпоративным или ТехноСоюзом, ничего дурного не случится. Но стоит избегать заявлений сомнительного свойства.

– Конечно, – понурил голову Сидиус, словно его только что высекли за непослушание. – Я сказал, не подумав.

– Попробуй другой подход.

Сидиус так и сделал.

Ночь все тянулась, а он продолжал импровизировать и исправлять придуманный им текст на ходу. Он затронул нелегкое детство Дамаска на Майгито и тот вклад, который внес Дамаск-старший в экономику государства, будучи сопредседателем Межгалактического банковского клана. С бокалом в руке Сидиус расхаживал по устланному коврами полу, испытывая попеременно недобрые предчувствия и абсолютную уверенность в себе. Плэгас неоднократно выражал свое полное удовлетворение тем, что он слышал, но в то же время убеждал Сидиуса приберечь энергию на утро. Однако к тому времени Сидиус был уже слишком на взводе, чтобы последовать его совету, и вместо этого снова и снова перекраивал порядок своих реплик и расставлял акценты.

Дроид принес третью, а затем и четвертую бутылку салластанского.

Испытывая приятное чувство опьянения, Плэгас, желавший только одного – насладиться сладким мигом победы, стал утомляться от речей своего коллеги. Ему хотелось просто закрыть глаза и мысленно представить, как он гордо вышагивает по Совещательной палате; как с трепетом взирают на него изумленные сенаторы; как он выходит на свет после многолетнего пребывания в тени и восходит к самым вершинам галактической власти…