Запрещенный прием - Байкалов Альберт. Страница 20

– Документы, пожалуйста, – откуда-то издалека донесся голос. – Почему не остановились на требование сотрудника ГИБДД?

– Кто? Я? Где? – неожиданно до Германа вдруг дошло, что его преследовали вовсе не из-за того, что он завалил на берегу реки шестерых человек. Оказывается, он просто нарушил правила!

– Спиртные напитки употребляли, перед тем как сесть за руль? – продолжали засыпать вопросами милиционеры.

– Вроде не пахнет, – просматривая техталон и водительское удостоверение, резюмировал молодой сержант.

– Значит, ширнулся – и в путь? – заглянул в глаза круглолицый лейтенант.

– Да что вы такое говорите! – неожиданно прорвало Германа. – Не пил я и не кололся. Просто задумался. Хотите, проверяйте. Штраф за то, что не остановился? Пожалуйста! – он повеселел. – Сам не понимаю, что случилось.

После десяти минут разбирательств в кармане Германа исчез протокол «для плана», а в фуражке лейтенанта появились две пятисотенные купюры за «моральный ущерб». Все расстались довольные друг другом и в хорошем настроении. Герману стало легче.

– Ну, ты и козел! – выдавил Лавр.

– Еще и обзывается, – раздался насмешливый голос Пахаря.

Лавр с трудом выпрямился. Пахарь продолжал сидеть за столом, задумчиво разглядывая его.

– Что с ним делать? – спросил стоявший слева лейтенант.

– Самануил Яковлевич, отдайте его мне. – попросил начальник охраны. – У меня ребята к нему давно претензии имеют.

– Не пойдет, – покачал головой Пахарь и резко встал из-за стола: – Подойди ко мне.

– Кто? – не понял Вова Мотыль и оглянулся по сторонам. – Я?

– Ты, – подтвердил Пахарь.

Тот обошел стол и встал напротив хозяина.

– Теперь бей.

– Куда? – опешил Мотыль.

– Вот сюда, – Пахарь показал себе под левый глаз пальцем.

– Как? – растерялся браток и развел руками. – Не понимаю.

– Тебе не надо ничего понимать! – процедил сквозь зубы Огородников. – Просто делай, что говорят!

– Вот так просто? – Вова оглянулся на милиционеров. – Нет, не могу…

– Ты что, нюх потерял?

– Зачем? – глаза у Мотыля забегали. – Что я не так сделал?

– Не зли меня! – едва слышно проговорил Пахарь.

На Мотыля было жалко смотреть. Он снова затравленно оглянулся на Лавра и милиционеров, потом втянул голову в плечи, поднес кулак к скуле своего начальника и толкнул.

Тот даже не пошелохнулся.

– Ну, чего? – Вова весь побледнел.

– Если вы так с ним работали, то тебя давно списывать надо! – рявкнул Пахарь. – Бей нормально!

– Что хотите со мной делайте, не буду! – решительно заявил Мотыль, резко выдвинул из-за стола за спинку стул и сел.

– Вот это ты дал! – задыхаясь от бешенства, проговорил Самануил Яковлевич.

– Объясни, шеф, зачем цирк устраивать?

– Подставить он меня хочет, – догадался Лавр и сплюнул прямо на стол. – Будто я его отделал.

– Что, правда, шеф? – встрепенулся Мотыль и встал. – Так бы сразу и сказал…

– Я, наверное, сейчас его вместо тебя на работу возьму, – Пахарь упер руки в бока. – Бей!

Вова, не размахиваясь, приложил кулаком тому в левую половину лица. Пахарь с грохотом отлетел назад, врезался спиной в стену и стал медленно сползать вниз.

Мотыль шагнул к нему, однако тот быстро пришел в себя и выпрямился:

– Еще…

– От стены отойди, – со знанием дела попросил Вова. – Иначе голову расшибешь.

Пахарь послушно шагнул вперед. В следующий момент Мотыль двинул ему в голову уже с другой стороны. На этот раз он приложил своего шефа со всей душой. У Лавра даже появились сомнения в его преданности. Так бьют люди, когда имеют какую-то затаенную обиду. Пахарь улетел в угол.

– Убил? – едва слышно спросил сержант.

– Не должен, – испуганно пробормотал Мотыль и присел перед шефом на корточки.

Пахарь открыл глаза. Некоторое время его взгляд был бессмысленным. Он простонал что-то нечленораздельное и медленно сел.

– Извини, шеф, сам просил…

– Нож! – выдавил из себя Пахарь.

– Что? – не понял Вова.

– Он напал на меня с ножом! – прохрипел тот.

– Да что вы смотрите! – не выдержал Лавр и посмотрел на лейтенанта. – Он же меня на ваших глазах подставить решил… Ты же офицер! У тебя совесть есть?

– Знаешь что, – лейтенант зло прищурился, – ты лучше спроси, где совесть у тех, кто мне зарплату платит.

С этими словами он попытался ударить Лавра в лицо.

Но старший лейтенант запаса успел убрать немного назад корпус и, что называется, провалить милиционера. Кулак прошел перед самым носом. Лавр едва удержался от соблазна двинуть офицеру в открывшийся бок. Одновременно он почувствовал, что сержант отпустил левую руку.

«Может, бежать к чертям собачьим? – мелькнула мысль. – Точно! – решился он. – Надо делать ноги! Сейчас закроют – ничего не докажу».

Он присел и шагнул к дверям. В это время в голове словно что-то лопнуло, и Лавр почувствовал себя сгустком пульсирующей боли, который, как в кислоте, растворился в холодной черноте.

«Надо собраться! – подумал он, выплывая из небытия. – Что это со мной? Неужели подстрелили, черти? А как же ребята? Подвел! Стоп! Ты чего, братишка! Совсем мозги отшибли? Война далеко. Это тебя родная милиция по голове приложила!»

Милиционеры уже волокли его через зал, на ходу с грохотом отбрасывая в стороны стулья. Было понятно, этим они стараются привлечь внимание посетителей к его персоне. Лавр, как и любой спецназовец, разбирался в юриспруденции. Те, кто пришел сюда пообедать, не видели драки, но были косвенными свидетелями инцидента. Позади семенила Ниночка, которая перед кем-то извинялась. Рядом шел Мотыль и громко, на весь зал сокрушался, что его начальство пренебрегает охраной.

На улице, кроме патрульной машины, стояла «Скорая». Задние двери были открыты, и Лавр успел разглядеть Пахаря. Его лицо было распухшим, под носом кровь. Врач бинтовал его правую руку.

«Сколько же я был без сознания, если даже врачи успели приехать?» – удивился Лавр и вскрикнул. Кто-то положил ему на разбитый затылок руку и грубо надавил. Его всунули на заднее сиденье патрульной машины.

Двери с двух сторон открылись. Справа сел сержант, слева какой-то мужчина в штатском. Лейтенант устроился на переднем сиденье.

– Да, не повезло тебе, – стал сокрушаться сержант. – Ты, случайно, на учете не состоишь?

– С чего бы это? – удивился Лавр.

– Ну, как, средь бела дня наброситься на такого человека…

– Ты же знаешь, что это не так, – процедил сквозь зубы Лавр.

– Видел? – с восторгом человека, выигравшего спор, воскликнул сержант и вызывающе посмотрел на сидевшего слева оперативника. – Я же говорил! Так что гони сотку!

– Ладно, – мужчина сунул руку в карман пиджака.

– Даже при таком количестве улик они все равно начинают отпираться, – ухмыльнулся сержант, беря из рук сотрудника купюру.

– Ну и сволочи же вы, – проговорил Лавр.

– Ты выбирай выражения, – сделал внушение оперативник. Было ясно, для этого милиционера Лавр действительно преступник. Ведь он не присутствовал в ресторане в тот момент, когда Пахарь инсценировал нападение.

Его повезли в отделение. Лавр поймал себя на мысли, что уже допустил одну весьма существенную ошибку – дал понять милиционерам, что он нормально себя чувствует. Но это не страшно. Так бывает. В первые минуты после того, как человек приходит в себя, он еще не до конца осознает происшедшее, не так остро чувствует боль. Спохватившись, он стал делать вид, будто ему постепенно становится хуже. Его руки были скованы за спиной наручниками, поэтому пришлось ехать, наклонившись вперед. На светофоре Лавр сделал вид, будто силы его оставляют, и вообще уткнулся лбом в спинку переднего кресла. Выбора у него не было, надо бежать. Пахарь грамотно обставил дело.

Вскоре машина въехала во двор РОВД и остановилась. Сержант вышел. Изображая из себя сильно побитого человека, Лавр с трудом выбрался следом.

– Ты чего раскис? – удивился лейтенант, когда, оказавшись на улице, Лавр пошатнулся и застонал.