Яд со взбитыми сливками - Ольховская Анна Николаевна. Страница 46

— Да гнида она обыкновенная, — еле слышно прошептал Ваня, обессиленно повиснув на плече мамы.

— Фу, как грубо, — поморщилась Амалия. — Какой невоспитанный мальчик! За это ты первым нырнешь в кислоту.

Ваня задохнулся и побледнел, а Ольга с недоумением посмотрела на директрису:

— Какую еще кислоту, о чем вы?

— Не обращайте внимания, это она от бессилия, решила напоследок поиздеваться над ребенком, — главное — говорить уверенно, чтобы верили. — Вы же слышали, наши уже здесь, рано или поздно начнется тотальный обыск, и вряд ли моему папе понравится найти труп дочери. Не говоря уже о Кравцове. И не пытайтесь убедить меня, госпожа паучиха, что тел не найдут, поскольку они растворятся в кислоте. Не растворятся. Все, во всяком случае. Я в школе, знаете ли, неплохо училась, курс химии еще помню. Так что нас, ребята и девчата, конечно, запрячут подальше, но трогать не будут, мы ведь их единственный козырь.

— Ошибаешься, девонька, — плотоядно ухмыльнулась Амалия. — Отличница ты моя тупенькая, зубрилка хренова! Ишь, все-то она знает, и биологию, и химию, и физику, наверное, да?

— Допустим.

— А что там в физике насчет прохождения звуковых волн, помнишь? Так вот, птичка моя, эти самые звуковые волны отсюда не выходят, вязнут в грунте. Так что хоть криком кричи, никто не услышит. На современных планах этого подземелья нет, никто, кроме своих, о нем не знает, а свои почти все здесь. Ход сюда постороннему человеку не найти никогда, так что мы можем забавляться с вами сколько нам заблагорассудится. Для всех там, наверху, директор уехала по делам, на территории детского дома ее нет. Экспедицию по спасению несчастных заложников встречают несколько ничего не понимающих воспитателей и все дежурные охранники. Штурмовать спецназу детский дом для инвалидов не пришлось, ворота им открыли по первому требованию, и сейчас идет, как ты выразилась, тотальный обыск территории. Думаю, часа полтора-два еще провозятся, потому что прибыли совсем недавно, как раз когда охранник открывал ваши камеры. Мы с Маратом только приготовились к кульминации зрелища, а тут бац — звонят с КПП! Пришлось немного отвлечься от вашего шушуканья, но ненадолго. Ваш поход мы наблюдали и встречу вам организовали. Слушай, подруга, а откуда ты так хорошо знала, куда идти? Ты ведь никогда раньше здесь не бывала?

— Меня вели ангелы.

— …тупая! — взбеленилась вдруг Амалия. — Я что, непонятно обрисовала ситуацию? Или для того, чтобы до тебя дошло, действительно надо швырнуть кого-нибудь в кислоту? Какие, на …, ангелы?!

— Прекратите сквернословить, дама! — брезгливо сморщила носик Лана. — Не на конюшне, право! И довольно нас запугивать, отведите-ка лучше наверх, к нашим. Меньше срок получите.

— В спецблок их! — скомандовала Федоренкова, с ненавистью глядя на девушку. — Наталья Васильевна там?

— Нет, она же гостей принимает, — ответил Марат, деловито выхватывая из рук Ольги Ваню.

— Ладно, обойдемся. Угомоните кто-нибудь эту бабу!

А «баба», то есть Ольга, продолжала обезумевшей кошкой бросаться на Марата, пытаясь забрать у него сына. Один из бандитов метнулся к женщине и размахнулся. Мерзкий, какой-то хрустящий звук удара, крик боли, и Ольга, зажав брызнувший кровью нос, отлетела в сторону.

— Мама! — Вовка бросился было к ней, но потом развернулся и, выкрикивая что-то невразумительное, накинулся на ударившего мать гоблина.

Размазывая по щекам слезы, он молотил кулачками по груди бандита, и Лане казалось, что она слышит грохот барабана. Потому что внутри этих гоминидов было пусто. Ни души, ни сердца — ничего.

— Мне надоел этот цирк! — раздраженно заорала Амалия. — Вы что, с бабами и детьми справиться не можете?!

И гоблины дружно накинулись на пленников. Ни с Ириной, у которой на руках заходилась от плача дочка, ни с захлебывающейся кровью Ольгой, ни с маленьким, пусть и отчаянно брыкавшимся Вовкой проблем у бандитов не возникло.

А вот Лана дала бой. В свое время Матвей обучил ее нескольким приемам самообороны, которые девушка уже не раз применяла на практике. Применила и сейчас. Да, бесполезно, да, их больше и они сильнее, но не идти же покорной овцой?!

Наверное, она смогла бы продержаться чуть дольше, если бы на ногах были, к примеру, удобные твердые кроссовки. Но маленькие изящные ступни тридцать шестого размера, «обутые» лишь в изорванные домашние носки с трогательными цветочками по краю, ощутимого урона соперникам нанести не могли.

Но несколько синяков и царапин пара мерзавцев все же заработала.

В комнату с цистерной Лану притащили последней. И первое, что почувствовала девушка, — многократно усилившийся резкий запах.

Потому что крышка люка в цистерне с кислотой была поднята…

А еще обнаружилась не замеченная в полумраке металлическая лесенка, ведущая к люку. Удобная такая лесенка, устойчивая, с широкими ступеньками, чтобы мертвые тела сподручнее тащить было.

Возле лесенки с видом экскурсовода стояла Амалия Викторовна Федоренкова, нетерпеливо постукивая носком туфельки по полу.

— Наконец-то! — прошипела она, когда основательно избитую девушку швырнули к остальным заложникам, согнанным в угол рядом с цистерной.

Там были все, кроме Вани. Мальчик сломанной куклой висел на плече Марата, похоже, он потерял сознание от боли.

Наверное, так было лучше. Для него.

— Ну что же, дамы и господа! — оживленно заговорила директриса. — Пожалуй, можно начинать. Сейчас мы с вами проведем очень познавательный опыт — растворение тела человека в концентрированной серной кислоте. Правда, тело, увы, находится в бессознательном состоянии, так что дополнительного бонуса в качестве воплей и визга мы не услышим. Но после мальчика в кислоту отправится очаровательная Ланочка, и вот тогда мы сможем насладиться по полной программе. Ирина, насчет своей малышки не волнуйтесь, она проживет дольше всех, поскольку ее тельце растворится быстрее всех, даже в насыщенной вами кислоте.

Ирина пошатнулась и еще крепче прижала к себе уставшую плакать Лизу.

— Мама, она что, сумасшедшая? — растерянно посмотрел на Ольгу Вова. — Что она говорит такое? Человеческое тело, которое будет растворяться, — это что, Ваня? Наш Ваня?!

— Ты не слушай ее, сынок. И не смотри. Закрой глазки.

— Когда, — шепотом начала Лана, но подкативший к горлу ужас мешал говорить, пришлось потратить время на борьбу с этим разбухшим комом, — эти твари займутся мной, будет, скорее всего, очень шумно (Господи, дай мне сил!), и вы сможете помочь своим детям избежать страданий.

— Как? — не сообразила сразу Ольга, но потом зрачки ее расширились, затопив чернотой радужку. — Ты имеешь в виду?..

— Да.

— Эй, не шушукаться там! — прикрикнула Амалия. — Внимательнее надо быть на уроке, дети! — глумливо кривлялась самка гоминида. — Сейчас мой ассистент Марат начнет опыт. Он…

Переполненный предвкушением голос внезапно прервался, мадам Федоренкова пошатнулась и совершенно обезумевшим взором уставилась в противоположную стену. Лицо мгновенно выцвело, губы посинели и затряслись, клацая зубами, она залепетала:

— К-как это? Откуда? Вас же нет! Вы умерли, все! Все!! Все-е-е!!! — Лепет перешел в вой.

— Чего это она? — переглянулись гоблины, не замечая ничего необычного.

А потом…

Из противоположной стены вдруг начали появляться полупрозрачные детские силуэты. Один, второй, третий… Они заполнили уже почти все свободное пространство комнаты, но продолжали выходить.

И молча собираться вокруг директрисы, глядя ей в глаза.

Все больше терявшие разум, побелевшие глаза.

И, когда детей стало так много, что они приблизились к Амалии вплотную, женщина отступила на шаг. Потом еще на шаг. Еще.

Но дети двигались следом. И первым шел Сережа, Лана узнала это изуродованное генетическим сбоем лицо. Рядом с ним плыла по воздуху совсем маленькая, довольно симпатичная девчушка с коротко, почти под ноль остриженными волосами.

Дети молчали. И сжимали кольцо, загоняя свою мучительницу вверх по лестнице. Потому что отступать Амалия Викторовна Федоренкова могла только туда.