Бойня - Френсис Дик. Страница 6

Старик расписался с дрожащим росчерком возле круглой красной печати.

— Теперь вы, мистер Филдинг.

Он передал мне папку и ручку, и я положил папку на левое предплечье и расписался там, где указал адвокат. Я успел заметить, что весь двухстраничный документ был не напечатан, а написан от руки черными чернилами, ровным отчетливым почерком. Подписи Ролана де Бреску и моя были сделаны теми же черными чернилами. Джеральд Грининг тоже расписался и написал внизу свой адрес и род занятий тем же ровным почерком.

«Видно, дело спешное, — подумал я. — Завтра будет уже поздно».

— Вам не обязательно знать содержание документа, который вы подписали, — небрежно бросил мне Грининг, — но принцесса Касилия настаивает, чтобы я изложил вам суть дела.

— Садитесь, Кит, — сказала принцесса. — Это займет много времени.

Я уселся в одно из кожаных кресел и посмотрел на Ролана де Бреску. У него на лице отражалось сомнение, словно он думал, что рассказывать мне об этом бессмысленно. Я подумал, что он, конечно, прав. Но мне вдруг стало интересно.

— Коротко говоря, — сказал Грининг, по-прежнему стоя, — этот документ гласит, что, невзирая на какие бы то ни было предшествующие соглашения, месье де Бреску не может принимать никаких деловых решений без ведома, согласия и соответствующим образом заверенных подписей принцессы Касилии, принца Литси, — он назвал добрую половину его полного имени, — и мисс Даниэль де Бреску.

Я был, мягко говоря, озадачен. Если Ролан де Бреску пребывает в здравом уме и твердой памяти, зачем он отказывается от своей самостоятельности, да еще так поспешно?

— Это временная мера, — продолжал Джеральд Грининг. — Так сказать, временная дамба, которая должна сдерживать напор воды, пока мы не возведем капитальную плотину.

Похоже, сравнение ему очень нравилось. Он явно употреблял его не в первый раз.

— А в чем, собственно, состоит эта... мнэ-э... приливная волна? осведомился я. Похоже, прилив был нешуточный, раз принцессу так выбило из колеи.

Джеральд Грининг прошелся взад-вперед, сцепив за спиной руки с зажатой в них папкой. «Беспокойный дух в беспокойном теле», — подумал я, вникая в подробности дел де Бреску, о которых ни сама принцесса, ни ее супруг мне бы никогда не рассказали.

— Вам следует понять, — внушал мне Грининг, — что месье де Бреску — из старинной, еще дореволюционной знати. Его род очень древний, хотя сам он и не носит никаких титулов. Для него личная и семейная честь — превыше всего.

— Я понимаю, — сказал я.

— Семья Кита, — мягко вставила принцесса, — тоже насчитывает несколько веков традиций.

Джеральд Грининг, похоже, был несколько ошеломлен. Я про себя улыбнулся и подумал, что вряд ли он представляет себе, в чем состоят вековые традиции гордости и ненависти семейства Филдинг. Однако он явно пересмотрел свое отношение ко мне ввиду древности моего рода и продолжал свой рассказ.

— В середине девятнадцатого века, — сказал он, — прадеду месье де Бреску представилась возможность принять участие в строительстве мостов и каналов, и вследствие этого он, сам того не желая, оказался основателем одной из крупнейших строительных корпораций Франции. Сам он никогда ею не занимался — он был землевладельцем, — но предприятие процветало и с неожиданной гибкостью приспосабливалось ко всем переменам. В начале двадцатого века дед месье де Бреску дал согласие на слияние фамильного предприятия с другой строительной корпорацией, которая занималась в основном прокладкой дорог. Эпоха большого строительства каналов подходила к концу, а автомобили, которые тогда только начали появляться, требовали хороших дорог. Дед месье де Бреску остался владельцем пятидесяти процентов паев новой компании. Это соглашение не позволяло ни одному из партнеров захватить полный контроль над корпорацией.

Джеральд Грининг медленно расхаживал позади кресел, и в глазах его блестело неодобрение.

— Отец месье де Бреску погиб во Второй мировой войне, так и не успев унаследовать предприятия. Месье де Бреску унаследовал его после того, как его дед скончался в возрасте девяноста лет, после Второй мировой. Вы следите за ходом моих рассуждений?

— Да-да, — ответил я.

— Хорошо.

Он продолжал расхаживать, подробно излагая факты, словно представлял их на суд некой комиссии.

— Фирму, которая слилась с корпорацией деда месье де Бреску, возглавлял человек по имени Анри Нантерр, тоже из старинной семьи с высокими нравственными идеалами. Эти люди уважали и доверяли друг другу. Их договор подразумевал, что оба они будут руководствоваться строжайшими принципами.

Они нашли себе управляющих с хорошей репутацией и продолжали... э-э... приумножать свое благосостояние.

— Угу, — сказал я.

— Перед Второй мировой и во время нее фирма пришла в упадок, сократившись примерно вчетверо, но тем не менее она оказалась достаточно стойкой, чтобы дожить до пятидесятых годов, несмотря на кончину обоих основателей. Месье де Бреску пребывал в хороших отношениях с наследником Нантерра — Луи, и традиция нанимать только самых лучших управляющих оставалась в силе. Но три года назад Луи Нантерр скончался, и его пятидесятипроцентный пай перешел в руки его единственного сына, Анри. Анри Нантерру тридцать семь лет, он способный предприниматель, полон сил и хорошо разбирается в делах. Доходы компании растут с каждым годом.

Принцесса и ее муж мрачно слушали эту длинную лекцию, хотя, с моей точки зрения, это было повествование о крупном успехе и процветании.

— Анри Нантерр, — осторожно пояснил Грининг, — человек... мнээ... современный. Это значит, что старые ценности не имеют для него никакого значения.

— У него нет понятия о чести! — с отвращением бросил Ролан де Бреску. — Он позорит свое имя!

Я не спеша повернулся к принцессе.

— А как он выглядит?

— Вы его видели, — просто ответила она. — В моей ложе.

Глава 3

Наступило короткое молчание. Потом принцесса сказала Гринингу:

— Джеральд, продолжайте, пожалуйста! Расскажите Киту, чего хочет этот... этот негодяй и что он говорил мне.

Но не успел Грининг и рта открыть, как Ролан де Бреску перебил его.

Он развернул свою коляску ко мне.

— Я ему сам расскажу! Я расскажу вам. Я не думал, что следует втягивать вас в наши семейные дела, но поскольку моя жена настаивает... — он сделал слабый жест тонкой рукой, выражая свою привязанность к ней, — ...и к тому же вы женитесь на Даниэль, возможно, и стоит... Но я расскажу вам сам.

Говорил он медленно, но уже более отчетливо — видимо, потрясение отпускало и его тоже, уступая место гневу.

— Как вам известно, — сказал он, — я довольно долгое время... — Он указал на свое тело, не желая произносить этого вслух. — К тому же мы уже давно живем в Лондоне. Вдали от дел, вы понимаете?

Я кивнул.

— Луи Нантерр довольно часто ездил туда и беседовал с управляющими.

Мы часто говорили по телефону, и он держал меня в курсе дела. Мы вместе решали, стоит ли развивать новые направления. Мы с ним, например, построили фабрику, производящую оборудование из пластика, а не из металла и бетона.

Ну, к примеру, сточные трубы, которые не трескаются и не ржавеют, вы понимаете? Мы применяем новые сорта пластика, очень прочные.

Ролан сделал паузу — ему не хватало дыхания. Принцесса, Грининг и я молча ждали, когда он снова заговорит.

— Луи, — наконец продолжал Ролан де Бреску, — дважды в год приезжал к нам сюда в Лондон, с ревизорами и адвокатами — Джеральд тоже всегда присутствовал, — и мы обсуждали все, что сделано, читали доклады и предложения советов управляющих, строили планы... — Он тяжело вздохнул. — А потом Луи умер. Я просил Анри приезжать на встречи, но он отказался.

— Отказался? — переспросил я.

— Наотрез. И ко мне перестали поступать сведения о том, что происходит. Я послал туда Джеральда, написал ревизорам...

— Анри уволил всех ревизоров, — кратко пояснил Грининг во время паузы, — и нанял других по своему выбору. Он уволил также половину управляющих, принялся вести дела лично и начал развивать направления, о которых месье де Бреску не имел ни малейшего представления.