Игра по расписанию - Балдаччи Дэвид. Страница 21

— Но нам сказали, что вы вернулись только в пять часов утра, — вступила в разговор Мишель. — Неужели все это время вы сидели у постели мужа?

— Мне разрешили подремать в отдельной комнате рядом с палатой Бобби.

— Подумать только, какой у них предупредительный персонал! — бросила Максвелл.

— Наши имена начертаны на этом здании, милочка, — произнесла с приторно-вежливой улыбкой Ремми, после чего, уже без улыбки, добавила: — Это самое малое, что они могли сделать, учитывая вложенные нами в строительство пятнадцать миллионов долларов.

— Ох… — только и вырвалось у Мишель.

— Полицейские сообщили мне, что все улики указывают на Джуниора. Обнаружены даже его отпечатки пальцев.

— Но он работал в доме, не так ли? — спросил Кинг. — Это я по поводу отпечатков.

— Их обнаружили снаружи оконной рамы, — язвительно произнесла хозяйки. — Я, знаете ли, наняла Джуниора для работ внутри дома, а не за окнами моей спальни.

— Нам также сказали, что ценности пропали не только из вашего тайника, но также из шкафа Бобби.

— Это так. Его шкаф тоже взломали.

— И что взяли? — осведомилась Мишель.

— Пойдемте, сами посмотрите.

Бэттл вывела гостей из спальни, провела по коридору к покоям мужа и, отперев дверь, предложила войти. В комнате Бобби все пропахло трубочным и сигарным табаком, и Максвелл решила, что это истинно мужское обиталище. Над камином помещался ружейный стенд, на котором, впрочем, ружей не оказалось. Зато на противоположной стене висели две обнаженные антикварные шпаги со скрещенными клинками в виде литеры «X». Стены также украшали написанные маслом картины с изображениями породистых скаковых лошадей. В углу стоял столик с ящиком для курительных принадлежностей, в отделениях которого красовались несколько трубок с основательно обкусанными мундштуками. Кровать Бобби большими размерами не отличалась, а на стоявшей рядом прикроватной тумбочке лежала стопка журналов научной тематики, а также о рыбалке и охоте. Стена напротив кровати была почти сплошь оклеена фотографиями хозяина дома, являвшего собой мощного мужчину с бочкообразной грудной клеткой, словно выкованным из железа лицом и темными волнистыми волосами. На всех фотографиях Бобби Бэттл предавался радостям рыбалки или охоты. За исключением двух. Один кадр запечатлел его в момент прыжка с парашютом из самолета, а другой — за штурвалом вертолета.

Ремми помахала перед носом ладонью.

— Прошу прощения за запахи. Я несколько дней держала все окна открытыми, но табачный дух так и не выветрился. Должно быть, въелся в ковры и мебель. Ничего не поделаешь: уж очень Бобби любит свои сигары и трубки.

Когда Мишель рассмотрела все фотографии и освоилась в логове Роберта Е. Ли Бэттла, перед ее мысленным взором предстал образ этого человека, словно материализовавшийся из воздуха: крупный сильный бескомпромиссный мужчина, проживший трудную жизнь и «никогда не бравший пленных» на жизненном пути. То, что этот человек лежал сейчас в коме с неясными перспективами выздоровления, даже немного расстроило ее, хотя она никогда его не встречала и, зная репутацию женолюба Бэттла, априори испытывала к нему не слишком добрые чувства.

Ткнув пальцем в одну из фотографий, где хозяин дома позировал в окружении большой группы людей, она спросила:

— А это еще кто?

— Рабочие и служащие Бобби. Он у нас бизнесмен с инженерным уклоном и получил около сотни патентов. Глядя на его комнату, можно подумать, что он предпочитал развлечения работе, но это не так. На самом деле, он великий труженик и все его изобретения приносили и приносят хорошие деньги.

— Интересно, как и когда вы познакомились? — спросила Мишель, после чего торопливо добавила: — Разумеется, это вопрос сугубо личного характера, но ваш муж показался мне таким необычным человеком, что я просто не могла не задать его.

Ремми, похоже, позабавили ее слова, и она улыбнулась:

— Бобби вошел в принадлежавший моему отцу магазин готового платья в Бирмингеме, штат Алабама, сорок пять лет назад и громогласно объявил, что видел меня на нескольких светских мероприятиях, считает самой привлекательной девушкой в городе и хочет в этой связи предложить мне руку и сердце. Далее сообщил, что считает своим долгом поставить моего отца в известность о своих планах, но его разрешения на брак добиваться не станет, хотя в Алабаме это и практикуется. Потому что, добавил он, той особой, которую ему необходимо убедить в серьезности своих намерений, являюсь только я одна. Что ж, он меня убедил. А надо вам сказать, что, хотя мне тогда было всего восемнадцать лет и я совершенно не знала жизни, никто меня слабовольной, глупенькой или взбалмошной не считал. Тем не менее я очень скоро дала согласие на этот брак.

— Вскружил, значит, вам голову, — констатировал Кинг.

— Он был на десять лет старше меня. Когда мы поженились, Бобби зарабатывал не так уж много, но обладал хорошими мозгами и массой энергии. Все считали его чрезвычайно перспективным бизнесменом и завидным женихом. Но он выбрал меня. — Последние слова хозяйка произнесла с несвойственной ей застенчивостью.

— Ну, я бы не стал этому удивляться, — совершенно искренне отозвался детектив. — Наверняка вы тогда были девочкой что надо.

— Полагаю, не много найдется на свете женщин, которые смогли бы понять его, подняться до его уровня, да еще и выдерживать его характер, как это столько лет делала я. Разумеется, и в нашей семейной жизни бывали свои взлеты и падения. Как у всех, — тихо добавила Бэттл.

Ремми открыла дверь встроенного шкафа и предложила гостям заглянуть в него.

— Здесь хранятся вещи Бобби.

Хотя этот шкаф не отличался грандиозными размерами, как шкаф Ремми, он тем не менее был сделан столь же искусно.

Хозяйка сняла с вешалок закрывавшие обзор брюки и указала на выломанную боковую панель гардероба.

— Здесь находился тайник Бобби. Он того же примерно размера, что и мой. Один из выдвижных ящиков гардероба короче, чем другие, и не доходит до стены, в результате чего образуется свободный объем. Однако спереди это заметить невозможно. Крохотная замочная скважина находится сбоку и так хорошо замаскирована, что я, хоть и видела гардероб миллион раз, никогда не замечала ее.

Кинг быстро посмотрел на хозяйку дома.

— Выходит, вы не знали, что у мужа есть свой тайник?

У Ремми на лице проступило выражение особы, осознавшей вдруг, что сказала слишком много.

— Не знала.

— Но что у него украли, знаете?

— Да какая разница? — бросила Бэттл с раздражением. — Я знаю, что? украли у меня, и этого вполне достаточно.

— То есть вы хотите сказать, что не представляете, какие вещи Бобби там прятал? — уточнил Кинг.

Она хранила молчание, наверное, не меньше минуты. А когда заговорила, голос ее звучал куда тише, чем прежде.

— Не представляю.

Глава 17

— Ну и дела, — покачала головой Мишель, когда напарники вышли из дома. — Психиатр мог бы написать здоровущую книгу только по проблемам взаимоотношений матери и дочери.

— Похоже, Ремми вверг в депрессию тот факт, что в комнате ее мужа имелся тайник, а она об этом даже не подозревала, — ответил Кинг, оглядываясь и бросая взгляд в сторону Каса-Бэттл.

— По словам миссис Бэттл, в ее комнате все ящики были переломаны, чего в комнате Бобби не наблюдалось. По-моему, это важно.

— Еще как важно. Тот, кто взломал шкаф хозяина, знал о тайнике, просто не смог найти ключа.

Прежде чем окончательно покинуть дом, детективы переговорили с Мейсоном и домашней прислугой Бэттлов. Их ответы оказались удручающе однообразными. В ночь ограбления все они находились в домике для прислуги в дальней части усадьбы, ничего не видели, ничего не слышали.

Когда Кинг и Мишель сели в машину, Шон, вместо того чтобы править в сторону ворот, покатил по асфальтированной узкой дорожке в противоположную сторону поместья.

— И куда мы направляемся? — спросила Мишель.

— Поговорить с Салли Вэйнрайт — молодой особой, ухаживающей за лошадьми. Мы встречались на одном мероприятии, связанном с выездкой, и я хочу узнать у нее, не заметила ли она что-нибудь в ночь ограбления. Возможно, она не столь глуха и слепа, как остальные слуги.