Правда о «Зените» - Рабинер Игорь Яковлевич. Страница 43

«С Мутко мы можем находиться в каких угодно отношениях, но одной вещи я отрицать не стану никогда: "Зенит" он любил, как своего ребенка, и отчасти поэтому приревновал его ко мне. Любовь эта не переходила грани человеческой порядочности — президент категорически не хотел участвовать в грязных околофутбольных интригах, о которых все знают, но никто никогда не пишет. "Один раз в этом г… измажешься, потом всю жизнь отмыться не сможешь", — утверждал он, и ни разу не позволил себе выйти на связь с нечистоплотными людьми, предлагавшими либо сдать матч, либо дать денег судье, либо, наоборот, помочь "Зениту" одержать победу».

Это признание чешского тренера стоит всех критических стрел, которые он выпустил в Мутко в той же книге.

Панов, выступавший в «Зените» в более ранние времена, подтверждает:

— Благодаря Мутко «Зенит» никогда не был связан ни с какой грязью. Мы не сдавали игры, не покупали их, не работали с судьями. Просто играли — так, как могли сами. Президент клуба считал, что пусть мы лучше проиграем, но будем честными перед собой и болельщиками.

То же самое говорит и Бышовец. В своей книге «Не упасть за финишем», написанной в соавторстве с Иваном Жидковым, он отметил:

«Как тренер я был противником любых договорных матчей, что ставило меня автоматически на другой уровень. Кому это понравится? В "Зените" этого не практиковалось вообще… Та команда пошла против системы, стала развиваться своими, экологически чистыми методами, дикими для нашего футбола того времени. Мы с Мутко не провозглашали открытого принципа фэйр-плей… такая позиция была внутри каждого из нас».

Рапопорт и Мельников, которые работали в «Зените» в разные времена, тоже говорят: «экологически чистый клуб» не был громкой и фальшивой вывеской.

В чистоте методов Мутко публично усомнился только один человек — Павел Садырин. К этому моменту, одному из самых скандальных в истории «Зенита», мы придем уже скоро…

Сам Виталий Леонтьевич о бескомпромиссности «Зенита» своих времен любит рассуждать и по сей день. Вот образцы его реплик:

«…Мы один раз (в последнем туре чемпионата 1998 года. — Прим. И. Р.) играли с "Тюменью". Могли выиграть, если бы заплатили, и вышли бы в Кубок УЕФА. Но отказались и сыграли 0:0, заняв в итоге пятое место. На стадионе такой свист стоял! Мне кричали: "Что, денег пожалел?" И только потом все поняли, как мы правы. И цену нам называли какую-то смешную. Но если бы "Зенит" согласился, народ бы в жизни больше не пришел на трибуны "Петровского"».

«Я столько лет в футболе и механизм-то договорных матчей знаю изнутри… Был сейчас в Сочи и вспомнил случай. Приехали первый раз на игру туда. Подходит к нам один: "Слушай, ты! За прошлый год три очка вы нам должны". Я говорю: "В каком плане?" Он мне: "Ну, вы же помните, мы вам отдали". Я говорю: "Нет, мы новые владельцы". Они в ответ приводят небезызвестного тренера, он говорит: "Да-да-да, было". Я говорю: "Хорошо, сколько это будет, если капитализировать?" Они называют сумму. Мы посовещались и говорим: "Мы вам лучше деньгами отдадим, но будем играть честно".

В итоге нам Кутарба забил, мы проиграли. Летим обратно в самолете, я говорю: "Вот дураки. И деньги отдали, и проиграли". А потом подумали и решили, что сделали-то правильно. Организовали экологически чистый клуб».

Невозможно, чтобы множество независимых друг от друга людей говорили по столь щекотливому вопросу неправду. Даже с учетом того, что речь идет о высоком чиновнике, способном повлиять на судьбы. О том, что Мутко принципиально не «химичит», говорили задолго до того, как тот стал президентом РФС. Для России такая репутация — уже достижение.

В ноябре прошлого года я позвонил Мутко, чтобы услышать его, президента РФС, мнение о печальной судьбе московского «Торпедо», вылетевшего во второй дивизион. Разговор перескочил на «Зенит».

— Какая же это трагедия? — рассуждал Мутко. — В истории каждого клуба бывает разное. И «Зенит» падал в первую лигу, причем на несколько лет, и «Спартак». Но и те, и другие возвращались, а потом становились чемпионами и успешно выступали в еврокубках. За рубежом тоже можно найти немало аналогов.

— «Зенит», собственно, вы в первой лиге и подобрали.

— Тогда на стадион ходило по 500 человек, а на «Петровский» нас вообще не пускали. Кроме 8 миллионов задолженности, у нас не было вообще ничего. Даже офиса. Был только факс. Сегодня «Торпедо» находится в куда лучшем положении, чем «Зенит» в первой половине 90-х.

— Как человек, взявший в свое время «Зенит» в руинах, что бы посоветовали «Торпедо»?

— Мой опыт говорит о том, что нужно открывать клуб, привлекать акционеров. Вначале у «Зенита» был один акционер — завод ЛОМО, который команду бросил. А когда я уходил, акционеров у «Зенита» было 16.

Действительно, работу Мутко проделал гигантскую. Но к тому моменту, когда в конце 1994 года «Зенит» вновь возглавил Садырин, Виталий Леонтьевич еще был вице-мэром города, председателем попечительского совета клуба. И прямого влияния на кадровые решения не имел.

Как мы помним, Садырина пригласил в «Зенит» лично Собчак. И, по свидетельству Геннадия Орлова, через голову Мутко. Можно представить, как это задело Виталия Леонтьевича. То, что его роль в появлении Садырина уж точно не была ключевой, говорит и уже приведенная цитата из моего разговора 14-летней давности с Юрием Морозовым:

— Садырина приглашали мэр Собчак, вице-мэры Малышев и Мутко — и они гарантировали команде такие условия, которые должны позволить ей вернуться.

Мутко тут фигурирует в качестве «одного из» — причем под третьим номером. Но Виталий Леонтьевич не из тех, кого устраивают роли второго плана. Мы же помним: он должен быть в центре кадра. Садырин же никогда не шел к нему на поклон и не говорил о нем в прессе с придыханием.

А значит, столкновение популярнейшего тренера и амбициозного чиновника было неизбежным.

Во второй половине 90-х один из ведущих питерских тележурналистов Леонид Генусов каждый год по итогам сезона выпускал фильмы о «Зените». Благодаря самому Генусову, а также замечательному петербургскому болельщику Владимиру Канета, у которого они сохранились, мне удалось посмотреть четыре таких картины — с 95-го по 98-й год. Первая называется — «"Зенит"-95. Точка отсчета». В ее начале Собчак заявил: «Я верю в профессионалов, которые умеют работать. Садырин — петербуржец, с городом он связан всеми узами».

Сам же Садырин — как обычно, демократично пришедший на съемку в спортивном костюме — добавил:

«По прошествии семи лет я вернулся. Одной из главных причин стало то, что у меня здесь сын, он остался один, поступил в университет. Конечно, ему нужна была моя помощь — как отца. Это первая из двух главных причин. А вторая — конечно, мне очень приятно, что меня пригласил мэр Собчак».

Ни слова о Мутко из уст Садырина не прозвучало. Заметим и то, что вопреки всякому политесу Пал Федорыч первой причиной назвал личную, Собчака же без раздумий отодвинул на второе место. И не в частной беседе, а в официальной съемке для фильма о сезоне «Зенита»! В этом — весь Садырин. Естественный, равнодушный к конъюнктуре.

Зато по-прежнему обожаемый болельщиками. Когда в первом туре чемпионата-95 в присутствии 15 тысяч зрителей (в первой лиге!) и Собчака «Зенит» разгромил иркутскую «Звезду» — 5:1, после финального свистка стадион имени Кирова долго скандировал: «Садырин! Садырин!» А Пал Федорыч, одетый в необычный для него цивильный костюм, не сиял, а выражал недовольство качеством игры.

Он знал, о чем говорил. Три матча из следующих четырех команда проиграла. И кому! На своем поле — «Локомотиву» из Читы и московскому «Асмаралу». В гостях — «Соколу» из Саратова со счетом 0:4. Пятнадцатое место после пяти стартовых туров — не о том грезили болельщики, когда Павел Федорович принял команду. Вскоре последовали еще поражения в Краснодаре, Ставрополе, Ленинске-Кузнецком, в начале второго круга — в Иркутске и Чите с общим счетом 0:5…