Правда о «Зените» - Рабинер Игорь Яковлевич. Страница 73

В Питере тогда все говорили, что гонорар Петржелы вдвое меньше, чем был в «Зените» у Бышовца. Если так, то понятно, почему был возмущен Мутко, когда Анатолий Федорович захотел совмещать посты…

Вспоминая яркого, эксцентричного, обожавшего находиться в центре внимания Петржелу времен «Зенита», в рассказ Сарсания поверить трудно. Но Черкасов слова агента подтверждает:

— Петржела, конечно, не Гарвард закончил. Но Банкирскому дому в рамках уже упомянутого бизнес-проекта была важна красивая «упаковка» команды. Один из ее элементов — главный тренер должен быть публичным человеком, достойно и уверенно держаться при общении с людьми любого уровня.

При Мутко концепция была другой. Виталий Леонтьевич очень сильно тянул одеяло на себя. Он сам по себе — красавец, персонаж для обложки. Остальные должны были оставаться на втором плане. Мы избрали другую стратегию развития бренда — через футболистов, тренеров. Сначала — пинками, палками, за руку. А потом им понравилось, в том числе и Властимилу. Была театральная премия «Золотой софит», на которой Петржела с Валентиной Матвиенко разговаривал — так я его до этого неделю «реанимировал», чтобы он туда пришел. Власта умел быть мил, обаятелен, импозантен. И это работало.

Все это было уже потом. Сначала Петржеле предстояло поставить себя в самом «Зените».

Пересказывать, как это происходило, не вижу смысла: книг чеха «Однажды в России» повествует об этом более чем подробно. Отмечу лишь то, что кнут, необходимый разболтанной на тот момент команде, Петржела удачно сочетал с пряником. Футболисты были поражены, когда уезжавших с первого сбора из-за травм Радимова и Катульского тренер погладил по голове и изрек: «Мне будет вас не хватать». К такому обращению они не привыкли.

В то же время Петржела запросто мог сказать в интервью Кержакове: «Сколько времени он играет в "Зените"? Два сезона? И уже думает, что он большая звезда!» Мог публично обвинить его и Аршавина в том, что они играют на себя и друг на друга — но не на команду. Вряд ли хоть один российский тренер — даже из числа самых жестких — пошел бы на заведомое обострение отношений с молодыми лидерами команды. Петржеле же надо было призвать их к общей дисциплине, он подчеркнуто играл на том, что приехал из другой страны и ни о каких Кержакове и Аршавине слыхом не слыхивал.

Чтобы методы хитреца-тренера стали для вас нагляднее, приведу рассказ соавтора Петржелы по книге Ивана Жидкова о первой встрече чеха с Кержаковым:

«Я сидел и ждал появления Кержакова, предвкушая столкновение характеров. Наконец, раздался один небрежный дежурный удар в дверь, который почему-то получился очень уж громким. Я сразу понял, кто сейчас войдет. И действительно: в кабинет нарочито небрежно ввалился Керж, коротко кивнул и сел напротив тренера. Петржела деланно вытаращил глаза и бросил в сторону по-чешски:

— Кто это, как баран?!

И потом, после паузы, громко добавил:

— А-а, я знаю! Ты — Аршавин!

На сто процентов уверен, что Петржела ошибся нарочно — мол, спутал я вас, ребята. Это для Петербурга вы "звезды", а для меня, человека из Европы, где о "Зените" не особенно слышно, между вами нет никакой разницы. Поэтому надо унять спесь, слушаться меня и работать. Этот психологический этюд подействовал безотказно. Кержаков стал тише воды, внимательно слушал и подробно отвечал».

Сам Кержаков, правда, эту историю опровергает:

— Да не называл Петржела меня Аршавиным! Точно такого не было! Там еще написано, что, зайдя к нему, я чуть ли не ногой дверь открыл (тут уже сам форвард, как видим, преувеличил — речь шла только о громком ударе. — Прим. И. Р.). Не было и этого. Я адекватный человек и понимаю, что, если приходит новый тренер, так себя вести нельзя. Может, мы стояли с ребятами за дверью и шутили — но за порогом кабинета сразу становились серьезными. А развязное поведение, когда ты знакомишься с человеком, вообще неприемлемо.

Можно, конечно, поверить Кержакову, а не Жидкову. Но, по словам Сарсания, «прессинг» его тогдашнему клиенту новый тренер действительно устроил жесткий:

— Керж — парень самолюбивый. В связи с этим на первых порах после приезда Петржелы между ними случались инциденты. Власта мог наорать на Сашку при всех. Кержаков звонил мне из Турции и жаловался, что тренер ему «пихает», и все это слышат. Я Власте сказал: «Он очень переживает, что ты это при всех делаешь. Если чем-то недоволен — вызови его отдельно и скажи все то же самое». Проблема была снята, и Керж начал прибавлять. У них с Петржелой был такой союз, когда без каких-то особых симпатий и минимуме индивидуального общения оба были довольны работой друг с другом.

Кержаков:

— У нас с Петржелой отношения строились так, что и на предматчевых установках, и на послематчевых разборах он уделял мне мало внимания. За время нашей работы он понял, что для меня лучше, если обо мне ничего не говорят — ни хорошо, ни плохо. Ставят в состав — и все. Тогда я ни о чем не переживаю и играю в свою силу. Нам с Петржелой удалось подобрать идеальный для меня и моей игры вариант общения.

Непросто пришлось и Аршавину. Не раз и не два ему приходилось выходить на замену или вовсе оставаться на скамейке запасных. Петржела видел его на правом фланге полузащиты, тогда как своенравный игрок настаивал, что должен выступать в центре, «под нападающими». Итоговый выбор буде сделан в пользу… третьего варианта. Аршавин станет блистать на позиции второго форварда, действующего чуть позади Кержакова. Так в спорах рождается истина.

Петржела в конце 2005 года рассказал мне:

— Когда я пришел, мне все говорили: в центре полузащиты Аршавин — супер. А я увидел, что для этой позиции в моей схеме он был физически не готов. Начал ставить его направо, но там он играть не хотел. В нападении хорошо действовали Кержаков и Гартиг. Андрей сел на скамейку. А потом я вернул его в состав и поставил в нападение (вместо чеха Гартига. — Прим. И. Р.). И команда, и Аршавин стали играть все лучше. Как-то говорю ему: «С такой игрой скоро сможешь вернуться на твою любимую позицию. Думаю, ты готов». Он отвечает: «Нет, лучше играть в нападении». Так и остался!

Аршавин:

— Петржела принес большую пользу команде. Во-первых: перестроил ее игру, мы стали действовать, как было принято в Европе: четыре защитника в линию, схема 4-4-2. Мне на него не стоит жаловаться еще и потому, что он дал мне на поле много свободы. Сначала, правда, ему «впарили», что я правый полузащитник. Но потом он понял, что я тоже немножко понимаю в футболе. Никогда не боялся сказать ему то, что думаю — как, впрочем, и всем тренерам. Когда ты в порядке, когда забиваешь и отдаешь голевые передачи, можешь говорить все, что угодно…

Но даже в не лучшие для себя дни Аршавин высказывал тренеру то, что считал нужным — и Петржела относился к этому с пониманием. Потому что видел: игрок не отделяет себя от команды, переживает за нее. В майском матче с «Торпедо» именно он еще до игры придумал в случае победы отметить ее… коллективными отжиманиями. Места в стартовом составе Петржела ему тогда не доверил, выпустив на замену лишь на 90-й минуте. Но после финального свистка Аршавин метнулся к партнерам, чтобы напомнить о договоренности. После чего весь «Зенит» на потеху «Петровского» превратился в группу школьников на уроке физкультуры.

А ведь победный гол в том матче забил прямой конкурент Андрея за место в атаке — Гартиг. И слухи о возможном переходе якобы разочарованного своим положением в «Зените» Аршавина в «Спартак» достигли апогея.

Атмосферу в команде можно понять, взглянув на то, как на голы и победы реагирует скамейка запасных. Петржеле удалось добиться того, чтобы в «Зените» все были заодно. Чтобы команда состояла не только из тех одиннадцати, кто находится на поле, а из всех, кто в ней числится.