Воздушная деревня - Верн Жюль Габриэль. Страница 24

Хотя грозовые облака еще клубились над горизонтом, солнце уже появлялось в разрывах туч, и его лучи отвесно падали на водную гладь.

Кхами и его спутники не могли не восхищаться этим плаванием под зелеными куполами. Оно напоминало им блуждание в лесной чаще, вдоль затененных звериных троп, только на этот раз безо всякой усталости, без докучливых преград в виде зарослей колючих трав и кустарников.

— Ей-богу, этот лес Убанги — настоящий парк, — заявил Джон Корт, роскошный парк с прекрасными деревьями и проточными водами! Кажется, что ты находишься в Национальном парке [150] Соединенных Штатов, у Миссури [151] и Йеллоустона!.. [152]

— Парк, который кишмя кишит обезьянами! — заметил Макс Губер. — Можно подумать, что весь обезьяний род назначает здесь друг другу свидание!.. Мы попали в королевство четвероруких, где царствуют шимпанзе, гориллы, гиббоны…

Метафору Макса Губера вполне оправдывало огромное количество этих животных, которые буквально оккупировали берега, свисали с деревьев, бегали и прыгали в глубине леса. Никогда еще Кхами и его друзья не видели ничего подобного, не наблюдали такого фейерверка прыжков, ужимок и кривлянья. Какие вопли, кульбиты, живые гирлянды мохнатых тел… А какую блестящую серию обезьяньих гримас мог бы запечатлеть своим аппаратом фотограф!

— Но, в конце концов, все это очень естественно! — размышлял вслух Макс Губер. — Разве не находимся мы в самом сердце Африки?.. И я полагаю, что совершенно ничтожны различия между конголезскими четверорукими и туземцами, за исключением Кхами, само собой разумеется…

— Это различие вполне явственно, возразил Джон Корт. — Человек отличается от животного, как существо, наделенное разумом, от существа, которое подчиняется лишь обезличенному инстинкту…

— Инстинкт надежнее разума, мой дорогой Джон!

— Я не стану возражать, Макс. Но эти два жизненных фактора разделены бездной, и, пока она не заполнена, школа трансформизма [153] не примет утверждения, что человек происходит от обезьяны…

— Совершенно верно, — согласился Макс Губер, — здесь не хватает звена в цепочке, промежуточного типа между антропоидом [154] и человеком, с меньшей подчиненностью инстинкту и большим присутствием разума… А если недостает именно такого типа, то лишь потому, что его и не было никогда… Да если бы он даже и существовал, то проблема, поднятая учением Дарвина, еще не была бы решена… Так, по крайней мере, я думаю…

Но в этот момент назрели более важные дела, чем попытка определить, все ли живые существа связаны между собою на основе тезиса, что природа не развивается скачкообразно… Следовало принять срочные меры предосторожности против враждебных выходок обезьяньего отродья, устрашающего по своему численному превосходству. Было бы крайне неосмотрительно пренебрегать таким окружением. Эти четверорукие образовали целую армию из всего обезьяньего населения Убанги. И невозможно было ошибиться в значении их действий, требовалась быстрая и решительная самооборона.

Проводник с большим беспокойством наблюдал за шумным поведением "меньших братьев". Это видно было по его озабоченному лицу, к которому приливала кровь, по нахмуренным густым бровям… В глазах его читалась напряженная работа мысли, лоб избороздили глубокие складки.

— Будьте начеку, — сказал он, зарядите свои карабины и держите патроны поблизости. Я не знаю, чем все это может обернуться…

— Подумаешь! Один выстрел, и эта банда разбежится, — небрежно бросил Макс Губер и приложил к плечу карабин.

— Не стреляйте, месье Макс! Не стреляйте! — вскричал Кхами. Не нужно первыми нападать… Не нужно провоцировать! Достаточно быть готовым к защите!

— Но они начинают… — заметил Джон Корт.

— Не будем наносить удар, пока это не станет неизбежным! Вскоре с берега полетели камни, куски дерева. Их швыряли крупные обезьяны, наделенные громадной физической силой. В сторону пловцов летели и более безобидные предметы, например, сорванные с деревьев плоды.

Проводник старался удерживать плот посередине реки, почти на равном расстоянии от обоих берегов. При таком положении броски были менее опасны, потому что лишались точности. К несчастью, люди не имели никаких средств защиты от подобной атаки. А число нападающих все возрастало. Многие «снаряды» уже достигали пассажиров плота, правда, не причиняя пока что большого вреда.

— Ну, хватит! — обозлился Макс Губер.

И, взяв на мушку крупную гориллу, которая бесновалась в камышах, он уложил ее одной пулей наповал.

На звук выстрела стая ответила истошными, оглушительными воплями. Атака не прекратилась, обезьяны не кинулись наутек. Но даже, если поставить целью перебить всех обезьян, расходуя всего по одной пуле на животное, охотники очень скоро опустошат свой скромный запас. А что же делать с пустыми патронташами?..

— Больше не стреляем, — приказал Джон Корт. — Это не даст ничего, а только еще больше возбудит проклятых тварей. Будем считать, что мы расквитались с ними за несколько царапин…

— Благодарю покорно! — воскликнул Макс Губер, которому как раз в это мгновение камень угодил в ногу.

Итак, они продолжали плыть по течению в сопровождении двойного эскорта по берегам, очень извилистым в этой части реки Йогаузена. В некоторых местах берега сближались настолько, что ширина ложа уменьшалась на треть. И тогда движение плота убыстрялось вместе с ускоренным течением.

Быть может, с наступлением ночи враждебные вылазки прекратятся?.. А нападающие рассеются, наконец, в лесу? В любом случае, если потребуется, вместо остановки Кхами рискнет продолжить плавание в ночное время. Пока же только четыре часа пополудни, и до семи вечера положение остается очень тревожным: плот абсолютно не защищен от вражеского вторжения. Если обезьяны, как и кошки, не любят воды и можно не опасаться, что они бросятся за плотом вплавь, то расположение ветвей над рекою позволяет лесным акробатам взобраться на эти зеленые мосты и оттуда прыгнуть на голову Кхами и его друзей. Такой фортель [155] сущий пустяк для этих ловких и проказливых тварей.

Именно такой маневр приготовились совершить пять или шесть горилл на приближающемся повороте реки, где сомкнулись кронами две большие шелковицы. Заняв позиции в полусотне шагов вниз по течению, обезьяны поджидали, когда приблизится плот.

Джон Корт заметил их издалека, и ни у кого не возникло сомнений в их намерениях.

— Они набросятся на нас сверху, — вскричал Макс Губер, — если мы не заставим их убраться!..

— Огонь! — скомандовал проводник.

Прозвучали три выстрела. И три смертельно раненные обезьяны, после безуспешных попыток уцепиться за ветки, свалились в воду.

Среди страшного гвалта и визга два десятка крупных обезьян полезли по лианам, как матросы по мачтам, готовые низвергнуться на плот.

Стрелять нужно было без передышки, не теряя времени. И залпы следовали один за другим. Десять или двенадцать горилл и шимпанзе схватились за пораженные места, некоторые рухнули в воду. Их перепуганные сородичи разбежались по берегам, и плот беспрепятственно проплыл под зеленым мостом.

На ум пришла мысль, что, если бы профессор Гарнер устроил свою базу в этой лесной чащобе, то его постигла бы та, же судьба, что и доктора Йогаузена.

Если допустить, что последнего лесные жители встретили столь же «гостеприимно», то нужны ли еще какие-либо объяснения причин исчезновения бедного доктора?..

Но, с другой стороны, нападение должно иметь какие-то явственные последствия. Разрушительные инстинкты обезьян не позволили бы им оставить в неприкосновенности хижину, они превратили бы ее в обломки, а вещи бы растащили.