Загадка театральной премьеры - Иванов Антон Давидович. Страница 5

— Лучше не причитай, а рассказывай, — ответил Олег.

— Ну, во-первых, братан тут же полез в магнитофон и заметил чистую кассету, — откликнулся Лешка.

— Это еще не аргумент, — покачал головой Олег.

— Так Сашок ведь не просто заметил, — продолжал Лешка. — Он меня весь остаток вечера изводил вопросами: «Зачем тебе чистая кассета? Что собирался записывать?» Ну, и все в таком же роде.

— Это уже интересней, — оживился Олег.

— А я о чем, — снова заговорил Лешка. — Чего моему братану из-за какой-то чистой ленты волноваться? Обычно его подобные мелочи не интересуют.

Тут лифт прибыл на этаж Олега. Ребята прошли в квартиру, выдержав бурное приветствие Вульфа, разделись и пошли прямиком на кухню.

— Дай бутербродик, — попросил Пашков.

— Ну, ты прямо как Женька, — засмеялся Олег.

— Ничего подобного, — возразил Пашков. — Стал бы у тебя Женька спрашивать. Он бы сам в холодильник полез.

— Можешь тоже слазить. Сделаешь сам себе бутерброд, — разрешил хозяин квартиры. — А я пока покормлю вот этого троглодита, — посмотрел он на Вульфа.

Вскоре все трое уже жевали.

— А потом Сашок, — чавкая, проговорил Пашков, — чего-то сделал у меня под кроватью.

— Не понял, — с удивлением воззрился на друга Олег.

— Вот и я тоже не понял, — многозначительно изрек Лешка. — Я на пять минут вышел из комнаты. Возвращаюсь, а братан копается у меня под кроватью. Я спрашиваю: «Чего ты там забыл?» А Сашок говорит: «У меня туда монетка закатилась». Ну, я хотел помочь ему. А он говорит: «Не надо. Монетка все равно паршивая. Убираться будем, тогда найду».

— Ну и что тут подозрительного? — пожал плечами Олег.

— Да ведь у Сашка коллекция монеток, — откликнулся Лешка. — Только он в тот вечер не доставал ее. Вот я и думаю: с чего бы монетке под кровать закатиться?

— Ну, может, он какую-нибудь новую монетку достал и принес в кармане, — предположил Олег.

— Если бы Сашок принес новую и она у него закатилась, то он бы всю комнату перевернул вверх дном, — уверенно произнес Лешка. — Он над своей коллекцией так дрожит…

— Понятно, — перебил Олег. — Зачем же он тогда под кровать к тебе лазил?

— Мне тоже это интересно, — сказал Лешка. — Я потом все под кроватью ползал. Пыли там было полно. Но ни монетки, ни чего-то другого не оказалось.

— А что, кроме монетки, ты там найти рассчитывал? — поинтересовался Олег.

— Ну, например, какой-нибудь агрегат, — предположил Лешка. — Ведь если это происки моего братана, то откуда пение должно было раздаваться. И под кровать Сашок просто так не полезет. Но там, повторяю, совсем ничего не было.

— Может, Сашок успел свое устройство изъять, пока ты из комнаты выходил? — возникло новое предположение у Олега.

— Вообще-то братан у меня такой, он может, — с уважением произнес Лешка. — Все-таки моя школа. Но я после, когда Сашок в душе плескался, учинил у него тотальный обыск.

— Ну, и? — посмотрел на друга Олег.

— Совсем ничего, — развел руками тот. — Во всяком случае, ни одна из вещей, которые я обнаружил, хором петь не могла.

— Может, Сашок свое портативное устройство унес в ванную? — вдруг осенило Олега.

— Как же я раньше не догадался! — хлопнул себя по лбу Пашков. — Ну, естественно. Сашок прихватил эту штуку в ванную. Там как следует припрятал. А утром уволок в школу. Теперь мы с тобой ничего не докажем.

Уничтожив еще по паре бутербродов, ребята покинули кухню и расположились в просторной гостиной. Вульф последовал за ними и со всеми удобствами разлегся на диване.

— Ты, Лешка, погоди расстраиваться, — сказал Олег. — Лучше давай попробуем сообразить, мог ли вообще Сашок воспользоваться каким-то устройством. А если мог, то что это было за устройство?

— Почем мне знать, — ответил Лешка. — Может, это какая-нибудь такая штука, которая излучением давит на психику.

— Даже если такие и существуют, откуда она могла взяться у Сашка, — охватили сомнения Олега.

— Может, они со своей «группой резерва» куда-нибудь залезли и нашли, — предположил Лешка. — А может, и свистнули.

— Почему бы и нет, — усмехнулся Олег.

Когда речь шла о братьях Пашковых, допустить можно было все что угодно. Лешкину голову постоянно распирало от очень заманчивых, но крайне рискованных замыслов. Перед их осуществлением он всегда производил точные расчеты, благодаря которым все должно было пройти абсолютно гладко. Однако жизнь часто вносила свои неумолимые коррективы. Расчеты давали сбой, и от проделок Пашкова страдали то учителя и ученики две тысячи первой школы, то родители и бабушка, а то и вовсе ни в чем не повинные жители района Сухаревской площади.

Особенно становился опасным Лешка, когда объединял усилия с младшим братаном Сашком. Это они год назад, отрабатывая технику борьбы с террористами, поджидающими жертвы на лестничных клетках, оставили весь свой подъезд на долгие месяцы без лифта. Обезвреживая устройство, которое показалось им похожим на бомбу, испортили в разгар зимы теплотрассу. А гостя прошлым летом у австрийского коллеги Пашкова-старшего, герра Шульца, по самую крышу затопили водой его уютный особнячок в окрестностях Вены…

Неудачи Лешку совершенно не обескураживали. Он полагал, что не ошибаются только те, кто ничего не делает. А потому, едва потерпев очередное фиаско, немедленно принимался вынашивать новые потрясающие планы. Ровно таким же образом поступал и Сашок. Недаром же Лешка именовал младшего брата своим последователем. Вот почему, найди Сашок где-нибудь на помойке даже боеголовку от стратегической ракеты, Олега и его друзей это совершенно не удивило бы. А уж какой-то приборчик психотропного действия тем более.

— Значит, — посмотрел Олег на Лешку, — по-видимому, твой братан и его «группа резерва» проникли в одно из закрытых НИИ.

— Вообще-то такие исследовательские институты обычно хорошо охраняют, — засомневался Лешка.

— Знаем, знаем, — покачал головой Олег. — Сам институт охраняют, а вот его помойку с важными стратегическими отходами…

— Точно! — немедленно просиял Лешка. — Чего ж этот гад Сашок от меня-то скрыл?

— Видимо, пагубное влияние Саньки, — хихикнул Олег.

— И не говори! — на полном серьезе воскликнул Лешка. — Он с этой девчонкой скоро вообще о родной семье забудет.

— Сердцу не прикажешь, — ответил Олег. — Ты, Лешка, между прочим, тоже все сделаешь, что тебе прикажет Моя Длина.

— Не Моя Длина, а Машка, — обиделся Пашков.

Школьникова заработала прозвище «Моя Длина» за чрезвычайно экстравагантную манеру одеваться. Однажды она явилась на занятия в ярко-красной юбке из какой-то очень блестящей синтетики. Впрочем, юбкой это можно было назвать лишь символически. Класс изумленно охнул. Нижняя часть Маши Школьниковой особым изяществом не отличалась. Лишь Пашков, искренне полагавший, что Школьникова всегда выглядит как «настоящая фотомодель», восхищенно выдохнул:

— Ну, ты, Машка, даешь. Все прямо наружу!

— Много ты понимаешь, — подбоченилась Школьникова. — Это просто теперь моя длина и мой стиль.

С той поры прозвище «Моя Длина» прочно прилипло к Машке. Правда, звали ее так за глаза. Школьникова обладала крепким телосложением и могла с ходу врезать.

Влюбленный в нее Пашков тоже на дух не выносил этого прозвища. Потому и напустился теперь на Олега:

— Никогда не называй так Машку. Во всяком случае, при мне. Иначе мы поссоримся.

— Не буду, — заверил Олег.

— И вообще я совсем не такой, как Сашок, — продолжал Лешка. — Он у этой Саньки под каблуком.

Олег только хмыкнул. Спорить на эту тему с Лешкой было совершенно бесполезно.

— Кроме того, — оправдывался Пашков. — Нечего путать Машку и Саньку. Машка на меня оказывает хорошее влияние, а Санька на Сашка — плохое.

— Давай лучше подумаем, как нам с тобой вывести Сашка на чистую воду, — поторопился перевести разговор Олег.

— Пока не знаю, — озадаченно произнес Лешка. — Да я вообще еще не уверен на все сто процентов, что это он.