Превентивный удар - Байкалов Альберт. Страница 19

– Нужны животные, – осипшим голосом проговорил Акутин. – Желательно крысы.

– Нет, – Нурпаши прошел к столу, на котором валялись объедки недавнего завтрака, и сел на стул. – После обеда я дам вам взрывчатку, и вы соберете уже готовую химическую бомбу. А где мы будем ее испытывать, вас не должно волновать. О результатах вы узнаете первыми, – он зловеще усмехнулся. – Если и на этот раз ничего не выйдет, порежу обоих на мелкие куски.

– Позвольте, – встрепенулся Новак, при этом огромный, неестественно выпирающий кадык, подобно мячику для гольфа, скользнул под кожей сначала вниз, затем вернулся на свое место, словно химик проглотил какую-то гадость. – Это нарушение международных конвенций. Использование отравляющих веществ есть преступление.

– Я не буду применять его против людей, – глядя прямо в глаза Владзимежа, заверил Нурпаши. – Это оружие против русских свиней.

Поляк сник. Обмякнув, он закрыл глаза.

– Нам конец, – простонал Акутин, когда за Нурпаши закрылась дверь. – Это чеченцы. Живыми они нас не оставят.

– Что же делать? – едва слышно спросил Новак, не открывая глаз. – Бежать бесполезно. С нами постоянно двое охранников. В окна не пролезет даже птичка.

– Надо делать то, что они говорят, – выдержав паузу, вздохнул Геннадий, – может быть, позже их бдительность ослабнет.

– Разве ты не понимаешь, Гена! – Новак открыл глаза и посмотрел на своего русского коллегу, как на несмышленого ребенка. – К этому времени мы станем преступниками. Нам уже уготована тюрьма.

– Тогда остается одно, – Акутин развернулся к стене и навалился на нее лбом, – работать.

– У меня появилась идея, – Новак с опаской покосился на дверь и, поднявшись с раскладушки, подошел к Акутину. – У нас есть средства защиты, у них нет.

Акутин не узнал Новака. Перед ним стоял совершенно другой человек. Во взгляде появилась злость и решительность.

– Что ты задумал? – одними губами спросил Акутин.

– Через час они поведут нас работать, – он вытер со лба вдруг выступивший пот. – Мы наденем противогазы и костюмы, а потом выпустим газ.

– Ты в своем уме? – опешил Акутин. – Двери заперты снаружи. В коридоре охранник.

– Послушай меня, – поляк наклонился к самому уху своего русского коллеги. – Я сделал немного взрывчатки. Она в столе. Когда газ выйдет, мы спрячемся в железном шкафу и взорвем двери.

Посчитав тему закрытой, Владзимеж улегся на раскладушку и закрыл глаза.

Акутин опустился на диван, перенесенный из лаборатории, и задумался.

В отличие от Новака, которого террористы похитили и вынудили, угрожая убийством, работать на себя, он пошел на сотрудничество добровольно. Конечно, травить людей Геннадий не собирался. Но идея продать технологию получения вещества, изобретенного профессором Свергуном, сама по себе была преступна. Гадать, как будет расценена инсценировка его собственной смерти, а именно убийство совершенно постороннего человека в совокупности с убийством профессора, тем более не приходилось. Он окончательно запутался и не видел никакого выхода из создавшегося положения, кроме как продолжать работать на чеченцев. В этом случае хотя бы есть перспектива, постепенно войдя в доверие и став для этих людей своим, заработать денег. Ведь терроризм – это лишь разновидность бизнеса, а Нурпаши несколько раз упоминал о том, что где-то создается научный центр, который будет работать в интересах мусульманского мира. Он не мусульманин, но и не христианин. Акутин никогда не верил в бога. Может, оттого у него вся жизнь наперекосяк? Здесь же мерещилась возможность пожить красиво.

А что будет, если поляку удастся осуществить свой замысел? Во-первых, нет никакой гарантии, что они все-таки смогут покинуть виллу. Невозможно предугадать, как поведет себя газ в этом здании. Наверняка здесь хорошая вентиляция, а снаружи имеется еще охрана, которая, по закону подлости, перетравится не вся. А если им все-таки удастся уйти, ему-то на всю оставшуюся жизнь обеспечено «небо в клеточку».

Подойдя к дверям, он несколько раз стукнул.

– Чего надо? – раздался из коридора голос Сиражеддина, практически бессменно охранявшего ученых.

– В туалет хочу, – боясь посмотреть назад, прошептал Акутин.

Несмотря на холод снаружи, в операторском отсеке грузопассажирского «Форда» с логотипами «Ростелеком» на кузове стояла страшная духота. В первый же день вышел из строя кондиционер. Теперь десятки приборов, работающих в напичканном электроникой отсеке, нагревали воздух, воняло пластмассой. Окна были густо тонированы и задернуты занавесками.

Антон Филиппов, устроившись на откидном сиденье рядом с крутящимся стульчиком, на котором расположился Данила, глядел на экран монитора. Сегодня профессор Каныгин вошел в офис «Инвеста» в третий раз.

Невысокого роста пожилой мужчина, несмотря на возраст, был очень подвижным и энергичным человеком. Встроенная в узел галстука крошечная видеокамера металась по коридорам офиса с необычайной быстротой, словно ее установили на атом.

Первый раз профессор заявился к представителю фонда с просьбой выделить на свой проект двадцать тысяч долларов. Тема его работы касалась конверсии, а именно – уничтожения некоторых групп нервно-паралитических газов. Ознакомившись с условиями выделения денег, он на следующий день принес уже саму работу. На анализ ста страниц труда в «Инвесте» было потрачено два дня. Все это время сотрудники ФСБ и несколько офицеров ГРУ держали под плотным контролем окружение Каныгина, связи и случайные контакты. Было установлено, что службой безопасности «Инвеста» была произведена проверка приходившего к ним ученого. Они изучили круг общения профессора, под видом случайных людей пообщались с его коллегами по работе. По мнению Линева, Каныгин заинтересовал их. Сегодня он был вызван для обсуждения деталей сделки и оформления документов.

Антон был уверен: теперь ученому предложат сотрудничать. В свою очередь Каныгин должен был отказаться от предложения. Дальше наступал главный этап игры: необходимо было вычислить людей, которым будет поручено устранение нежелательного свидетеля.

– Пока мы оформляем документы, с вами хочет поговорить сотрудник отдела инвестиций господин Горман, – раздался голос в наушниках.

Черно-белое изображение моложавого брюнета уплыло вниз, промелькнул какой-то шкаф, камера двинулась по коридору. Распахнулись двери без вывески.

– Господин Каныгин! – навстречу профессору поднялся высокий светловолосый мужчина. – Рады приветствовать вас.

– Взаимно, – Каныгин уселся на стул по другую сторону стола.

При этом на экране мелькнули письменный прибор и небрежно брошенная папка.

– Мы изучили вашу работу. Безусловно, она представляет интерес не только для России, но и для всего международного сообщества, – с акцентом заговорил Горман. – Однако мы хотим предложить вам более широкое сотрудничество.

– Вот как, – хмыкнул профессор. – Это значит, дадите больше денег?

– А вы шутник, – рассмеялся Горман. При этом взгляд его остался сосредоточенно напряженным. – Видите ли, мы не даем деньги просто так. У нас их зарабатывают.

– Что вы хотите взамен? – напрямую спросил Лев Гаврилович.

– Ваши разработки в области оружия массового поражения во времена «холодной войны» впечатляют. С другой стороны, здесь, в России, эти знания уже не имеют той цены, которая была раньше.

– Откуда вам известно, что я работал над созданием химического оружия? – профессор сделал вид, что польщен осведомленностью Гормана о своей персоне.

– Не скромничайте, – Горман откинулся на спинку кресла. – У нас есть предложение к вам. Зачем вам зарывать свои знания в землю здесь, в России? У вас больная внучка, – Горман изобразил на лице скорбь. – Лейкемия – болезнь, которая требует очень больших средств на лечение. В то же время многие государства согласны платить большие деньги за помощь в установлении мирового паритета.

– Вы не могли бы выражаться яснее? – профессор слегка наклонился вперед, отчего изображение лица иностранца, словно в кривом зеркале, слегка исказилось.