Превентивный удар - Байкалов Альберт. Страница 31

Поляк прошел в комнату, поприветствовав Аджимуратова едва заметным кивком, и уселся в кресло напротив стола, за которым работал чеченец.

– Вам нужно срочно уезжать, – четко выговаривая каждый слог, сказал он.

Нурпаши, некоторое время переваривая услышанное, рассматривал этого сухощавого, с большими залысинами и бесцветными глазами мужчину.

– Почему? – наконец спросил он.

– Стало очень опасно, – поляк пожевал губами и положил мокрую шляпу на колени. – Ваши агенты в России оказались в руках спецслужб.

– Откуда вы знаете? – почувствовав, как заныло под ложечкой, почти простонал Нурпаши.

– Я не обязан отчитываться перед вами, – напомнил одно из условий их сотрудничества поляк. – Нашей полиции уже известны некоторые факты исчезновения Владзимежа Новака. Могу вас огорчить – они нашли труп и даже определили, от чего скончался этот человек.

– Почему я тогда еще на свободе? – Нурпаши не поверил услышанному.

– Потому что мне хорошо платят, – откровенно признался Костянуш. – Но все, что я могу для вас сделать, это задержать арест до утра.

– Как?! – Нурпаши соскочил со своего места и прошел по комнате. – Не может быть!

– Может, – поляк развел руками. – Завтра я уже ничем не смогу вам помочь.

– Мне нужно проконсультироваться с Хусейном!

– Я это уже сделал за вас, – усмехнулся одними губами поляк. – Ни при каких обстоятельствах вы не можете сейчас с кем-либо выходить на связь. Русские имеют возможность прослушивать вас, и я не исключаю, что это уже происходит. Поэтому счел необходимым встретиться с вами лично.

– Как мне быть с тем химиком, который еще здесь? – нахмурился Нурпаши.

– Везите его в Германию. Во Франкфурте-на-Одере вас встретят.

– Лаборатория?

– Оставьте все, как есть, – махнул рукой Костянуш. – Хоть что-то должно достаться полиции. Все материалы будут засекречены, об этом позаботятся в правительстве. Никому не нужен шум, иначе это будет выглядеть так, будто Польша устроила у себя секретные базы террористов, – он посмотрел на часы. – Насколько я информирован, вашему ученому не нужно создавать специальных условий для перевозки, подобно тем, что были раньше.

– Да, – подтвердил Нурпаши. – Он едет добровольно. У него есть все документы.

До этого, переправляя людей через границы, им надевали на шею корсет, словно она была повреждена, накачивали наркотиками и провозили под видом нуждающихся в сопровождении. В таком состоянии они больше походили на психически неполноценных, ставших таковыми в результате какой-то аварии, чем на светил науки.

До границы оставалось проехать считаные километры, когда на пустынной трассе, проходившей через небольшую рощу, пританцовывающий от холода полицейский махнул жезлом. Сиражеддин включил правый поворот и затормозил. Из микроавтобуса вышел еще один полицейский. В руках у него был фонарь. Нурпаши обернулся. Акутин, почувствовав, что машина остановилась, проснулся и теперь таращился в окно, пытаясь прочесть какое-то название на указателе, расположенном справа от дороги. Была глубокая ночь.

Поляк подошел со стороны водителя. Сиражеддин опустил стекло. В салон ворвался запах прелых листьев и свежести.

– Просим пане! – офицер показал рукой на свой микроавтобус. – Вас тоже.

Последнее относилось к Нурпаши. Придя к выводу, что раз Акутина не потревожили, значит, в машине Костянуш или кто-то из его представителей, чеченцы смело вышли наружу.

Нурпаши не ошибся: на заднем сиденье, кутаясь в плащ, сидел Костянуш.

– Почему так долго? – дождавшись, когда полицейский впустит чеченцев в салон и закроет снаружи дверь, спросил он. – Вы меня заставляете волноваться.

– Ты же сам сказал – время есть до утра, – напомнил ему Нурпаши, одновременно уловив в голосе поляка фальшивую злость.

– Обстоятельства изменились, и вам придется изменить маршрут.

– Как это? – удивился Нурпаши.

Ему очень не хотелось что-то менять, а еще больше возвращаться обратно и проезжать через другой пограничный пункт. Эта дорога была знакома, да и оставалось совсем немного.

Ни Аджимуратов, ни Сиражеддин не видели, как один из полицейских подошел к их машине и, выведя из нее Акутина, повел через дорогу. Костянуш дождался, когда полицейский вернется уже один, и вопросительно посмотрел на Нурпаши:

– Вы везете с собой оружие?

– Да, – выдержав паузу, кивнул чеченец. – А что?

– Отдайте мне, – поляк протянул руки.

Удивленно хмыкнув, Нурпаши неуверенно расстегнул куртку и вынул из-за пояса «ТТ».

– Теперь идите, – как показалось, поляк облегченно вздохнул.

Нурпаши открыл двери. Однако дойти до машины им было не суждено. Стоящие между ними и джипом полицейские, не сговариваясь, вынули пистолеты и начали стрелять. После того как оба чеченца застыли, скорчившись на мокрой земле, к ним подошел Костянуш.

– Что теперь с ними делать? – спросил один из полицейских.

– Ничего, – Костянуш вскинул руку с зажатым в ней пистолетом Нурпаши, и тишину разорвали еще несколько выстрелов. После того как полицейские свалились в неестественных позах неподалеку от убитых ими чеченцев, он протер «ТТ» и вложил его в руку Нурпаши. Затем достал свой пистолет и выстрелил чеченцу в уже начавшую остывать голову.

В комнате для совещаний было сумрачно и тревожно. Кроме пасмурной погоды за окном атмосферу мрачного замка создавали тяжелые темно-синие портьеры на окнах и старинная дубовая мебель с инвентарными номерами, нанесенными еще в двадцатых годах прошлого столетия. За длинным столом сидело шесть человек. Кроме представителей ФСБ и ГРУ с помощниками здесь находился генерал МВД Сидоренко и сотрудник Генеральной прокуратуры Иванов, осуществляющий общий надзор за работой объединенного штаба.

Впервые за все время, прошедшее с начала операции, руководство объединенного контртеррористического штаба собралось в полном составе. Причина была незаурядной – доклад Джабраилова о примерном местонахождении лаборатории. В это просто никто не мог поверить.

Задержанные чеченцы были водворены в следственный изолятор, и с утра до самого вечера с ними работали лучшие следователи ФСБ и прокуратуры. Но кроме того, что в конечном итоге Рузалиев и Сикоев сознались в умышленных убийствах нескольких ученых в Новосибирске и Москве, больше от них ничего нового узнать не удавалось. Сикоев стоял на своем: лаборатория находится в Колумбии. Рузалиев ничего об этом не слышал, хотя подтвердил, что все вывезенные из России ученые некоторое время жили недалеко от Познани, где с ними работал Нурпаши. Потом они исчезали. Причем куда, никто не говорил. Марбек и вовсе оказался пустым билетом. По крайней мере, по интересующей теме. Проверенная экспертами водка оказалась нормальной.

– Есть новости из Польши? – Анисимов вопросительно посмотрел на Линева.

– Нурпаши Аджимуратов исчез. Вместе с ним пропал и Акутин, – опомнившись, Данила встал и виновато шмыгнул носом. – Полицией ведется розыск Владзимежа Новака. Пока безрезультатно.

– Мы можем отправить в Познань своего представителя? – спросил Анисимов.

– Нет, – Линев покачал головой. – Только нелегально. Я уже докладывал: все, что связано с Нурпаши, окутано какой-то завесой тайны. Польские силовики неохотно идут на контакт.

– Конечно, будут мешать нашей работе, – вздохнул сидевший напротив Родимов. – Они поняли, что, оказав содействие чеченцам, на самом деле пригрели серьезную террористическую организацию. Сейчас начнут заметать следы. Уверен, им известно, где находится их соотечественник. Возможно, они не хотят, чтобы он контактировал с общественностью.

– И все-таки я не могу поверить в то, что эти уроды смогли устроиться в Колумбии, – Анисимов выдержал паузу, словно давая возможность сидевшим за столом людям попытаться убедить его. Не дождавшись, положил рядом с папкой ручку и, сцепив руки в замок, с шумом перевел дыхание. – В голове не укладывается.

– А если тот же Нурпаши намеренно дезинформировал своих подчиненных? – выдвинул предположение Филиппов. – Может, лаборатория действительно существует, только там же, в Польше?