Иного решения нет - Байкалов Альберт. Страница 35

– В финансировании проектов учувствуют деньги американских спецслужб?

– Конечно, – он кивнул. – Можно сказать, что сам фонд используется для прикрытия этих направлений.

– Погоди, – Татьяну даже обдало жаром. Она едва не упустила главное. Сказавшееся напряжение и бессонная ночь напрочь сбили с толку. – Меня интересуют планы, которые вы начали обсуждать на яхте, а затем уже здесь.

– Сразу хочу сказать, что мы лишь поддерживаем оппозицию в вашей стране. То, что Хорин причисляет к ней и террористов, я не виноват. Он считает, что любые объединения людей, направленные на свержение существующего строя в вашей стране, – и есть оппозиция. Невзирая на способы, которые они выбрали.

– Считал, – поправила его Татьяна.

– Ваши богатые люди уверены, что Россия особая страна и к ней нужен такой же специфический подход.

– И вы согласились с его доводами финансировать всех?

– Вынужден признать этот факт, но хочу заметить, мы отдаляемся от Чечни под давлением конгресса.

– Но лезете в Татарстан и Мордовию, – усмехнулась Нестерова. – Слушай, скажи мне, как вам удается так легко рулить чужой экономикой?

– Я уже отвечал на этот вопрос на яхте, – напомнил он. – Могу только добавить, что среди ваших чиновников очень мало патриотов. Над проектом Таможенного кодекса, выгодного нам, работало огромное количество людей. Почти никто не отказался от денег... Потом его протолкнули...

– Можно сказать, что наше правительство уже марионеточное?

– Пока этот президент у власти, нет, – шмыгнул носом Томас.

– Что вам известно о планах Хорина на Северном Кавказе?

– Он нанял очень грамотного и опытного в вопросах диверсионной работы человека, который должен расшатать спокойствие на юге России. При этом не опираясь на уже известных полевых командиров.

– Что это даст? – удивилась она.

– Абсолютно новое, параллельно старому созданное подполье в Дагестане, Ставропольском крае, Карачаево-Черкесии. Чтобы не отслеживался чеченский след, поводом для организации диверсий будут служить местные конфликты.

– Как будто к дестабилизации не причастны силы со стороны и она является результатом внутренней политики?

– Да, – вздохнул Томас.

– Сейчас я напою вас виски и только потом развяжу руки, – неожиданно приняла она решение. – Вы согласны?

Влив в рот американцу почти полную фляжку напитка, она в качестве закуски предложила ему лимон.

Почти не морщась, прожевав и сглотнув, он с отрешенным видом выглянул в окно, где уже было совсем светло, затем положил на подголовник руки, перетянутые ремнем, тут же откинулся на спинку сиденья, скрипнув зубами и едва слышно простонав, несколько раз мотнул головой. Американец словно очень долгое время сдерживал себя, чтобы не проболтаться о чем-то важном, но неожиданно передумал хранить молчание дальше. Он виновато посмотрел на Татьяну и вздохнул:

– Я скрыл от вас страшную тайну. Хорин профинансировал экспедицию на остров Возрождения в Аральском море. Это было три года назад. До начала девяностых там располагался советский полигон для испытания бактериологического оружия. После того как его закрыли, американская экспедиция нашла в этом районе контейнеры со спорами сибирской язвы. Те, кто шел по заданию Хорина, имели в своем распоряжении карты и схемы исследователей.

– Хотите сказать, что у Хорина есть бактериологическое оружие? – ужаснулась она.

– У Хаяри. А точнее, – он закатил под потолок глаза, словно пытаясь вспомнить что-то очень важное: – В доме потомка имама Шевади... Сигналом передачи контейнеров будут четки...

Он вдруг осекся и, вздрогнув, с испугом посмотрел на Нестерову.

Татьяна достала из сумочки небольшие ножницы. Спустя несколько минут Томас Райт, борясь со сном, пытался завести мотор своего «Ягуара», а еще через несколько минут изо рта и носа на его грудь хлынула розово-желтая пена. К моменту наступления смерти с запястий американца практически исчезли следы от пут.

Выбросив, не доходя платформы, в урну флакон аэрозоля, от воздействия которого с поверхности любого материала исчезают отпечатки пальцев, Татьяна поправила прическу и как ни в чем не бывало стала ждать электричку. Захлебнувшийся рвотной массой сотрудник фонда Сороса, бывший агент ФБР, остался сидеть за рулем своего «Ягуара», дожидаясь прибытия полиции и судмедэкспертов.

Солнце давно опустилось за горизонт, а в Эникали, всегда к этому времени уже погружающемуся в сон, было непривычно шумно. Выезд из села перекрывал темный силуэт бронетранспортера. Поперек ведущей в сторону равнинной части Чечни дороги стоял второй. Через открытые десантные люки между колесами на гравий падала полоса тусклого света. Сновали люди. Бряцало оружие. Недалеко от центра села, в саду одного из домов, ощетинившись антеннами, стоял «ГАЗ-66» связистов. Под натянутой маскировочной сетью, за столом, вынесенным из дома, сидели несколько мужчин в военной форме. Двое, капитан и майор, – представители военной контрразведки. Усатый подполковник, командир мотострелкового батальона, прибывший с бронегруппой для блокирования села. Двое милиционеров-чеченцев. С краю, не снимая пятнистого рюкзака, с повязанной на голове косынкой – Филиппов.

Только что закончили опрос жителей, который ничего не дал. В принципе Антон и не ожидал от него какой-то пользы. Тем более с другой стороны улицы маячил белого цвета джип «Тойота» правозащитников. Вокруг него толпились люди. Там интереснее.

Зачистка перечисленных женщиной сел особых результатов не дала. В обед из Эникали были угнаны «уазик» и микроавтобус. Несколько вооруженных людей ворвались в дома, где находился транспорт, настучали прикладами его владельцам по бокам и уехали.

Участники операции прекрасно понимали: местные жители, оказавшиеся сейчас в роли потерпевших, на самом деле сотрудничают с бандитами, и все было заранее спланировано. Антон был уверен, обе машины оказались под завязку заправлены бензином, в исправном состоянии и даже находились не во дворах, а на улице. Но что-либо доказать было попросту невозможно. Пытаясь измором вынудить кого-то заговорить, устроили тотальные обыски. Как всегда, нашли оружие, боеприпасы, а к исходу дня и пленного солдата, который, по словам хозяина, был только сегодня выкуплен им с целью передачи властям. У кого, за сколько и что его подвигло на такой «подвиг», объяснить мужчина был не в состоянии. Сам боец говорить не мог по причине отсутствия признаков хоть какого-то разума. Постоянно улыбался, пускал пузыри и чесал покрытую косматой щетиной бороду. Принадлежность его к военным выдала татуировка на левом плече с названием части, год назад находившейся в Чечне. Контрразведчики быстро подняли документы и установили личность солдата.

– Можно сказать, что весь этот шалман не зря, – просмотрев сделанные на стандартном листке записи простым карандашом, зевнул майор из ФСБ. – Оружие, пленник...

Вполуха слушая разговор, Антон размышлял, как поступить дальше. Толку от группы сейчас в Чечне никакой. Войска сами перекроют дороги, авиация с рассветом приступит к поиску транспорта. На вероятные направления перехода административных границ выдвинутся разведчики группировки. Говоря обычным языком, военные приступили к плановым мероприятиям по установлению местонахождения и уничтожению бандформирования под командованием арабского наемника Аль Хаяри. Группа Филиппова частично свою задачу выполнила. Пусть не смогла обнаружить и уничтожить Хаяри, пока он находился в своем логове, но определила направления его движения, численность и доказала, что этот человек действительно находится на пути в глубь России. Нейтрализовали группу из двух-трех человек, один из которых смертница. Есть множество более многочисленных структур и ведомств, имеющих большие возможности, чем группа, в которой осталось всего восемь бойцов. Пусть теперь работают. Стоп! Антона словно ударило током. За все время в этой суматохе он даже не вспомнил об офицерах-чеченцах, которые ждут его сигнала.