Золотой сокол - Дворецкая Елизавета Алексеевна. Страница 8

— Князем буду я, а не мой дед! — резко ответил он и отбросил травинку. — Я — старший сын, и отец меня признавал своим наследником. Хотите спорить — не со мной будете спорить, а с ним! Готова, красавица? И о чем спорить? Что Буяр — дурак упрямый, каждая собака знает. А ты и не знаешь? Хочешь над собой такого князя иметь?

Избрана сжала губы, слушая, но теперь опять улыбнулась, немного загадочно, будто знала что-то такое, чего он не знал.

— Зачем же сразу — Буяра? — многозначительно произнесла она, когда Зимобор умолк.

— А кого же еще? Двое нас.

— Двое? — Избрана выразительно подняла свои тонкие брови.

— Да ну! — изумился Зимобор, сообразив, на что она намекает. — Ты? Да ну, брось! Тебе головку солнцем не напекло? А с березы не падала?

— А чем я хуже вас? — вызывающе спросила Избрана. — Я старше тебя и знатнее его. Ну что?

— Да не было же такого никогда! Со времен Тверда не правили кривичами женщины. И до Тверда тоже не правили. Мы постоянно воюем. Варяги, вятичи, радимичи, да мало ли каких еще леших дурным ветром принесет? Вон, хазары одни чего стоят! Да с какой стати сажать на престол молодую женщину, когда есть двое мужчин? Да нас везде засмеют!

— Все кривичские племена произошли от женщин, — ответила Избрана. — Не правили женщины, братец, так будут править. С давних времен так было: князь — на мирное время, а на военное — воевода.

— Да сам Тверд за что в князья был выбран? Забыла?

— Теперь не те времена, чтобы из железных застежек себе булаву ковать [13] и со Змеем один на один биться! Ты хорошо воевать умеешь — вот и будешь при мне воеводой. Хочешь? А когда нет войны, я не хуже тебя справлюсь. Даже и лучше, может быть.

— Намекаешь, что я глупее тебя? — выговорил ошарашенный Зимобор. У него никак не укладывалось в голове, что женщина может хотя бы хотеть стать князем. Это примерно все равно что... хотеть стать из женщины мужчиной!

Он посмотрел в твердые, решительные, совсем сейчас не женские глаза сестры и вдруг подумал: а ведь и правда, глупее! Был бы он умный, так давным-давно бы понял, почему она не выходит замуж, зачем сидит в Смоленске, чего дожидается. Был бы умный, давным-давно оценил бы ее как противника и постарался избавиться. А ему, как ребенку, отец казался вечным, и даже в голову не приходил вопрос: а что будет после его смерти? Князь Велебор был разумным человеком — если бы Зимобор постарался открыть ему глаза на ту опасность будущих раздоров, которыми чревато пребывание Избраны в Смоленске, отец употребил бы родительскую власть и выдал ее замуж вторично — подальше отсюда! Была бы она сейчас женой Избыгнева черниговского или Добромира киевского, то через месяц только и узнала бы, что в Смоленске сменился князь. А теперь поздно.

В трех шагах позади Избраны прямо на земле сидело еще одно доказательство ее предусмотрительности — варяг Хедин, замкнутый мужчина лет сорока пяти. Семь лет назад Избрана привезла его с собой. Ходили слухи, будто свои же варяжские купцы на Оке хотели повесить его за какие-то неизвестные провинности, но Избрана выкупила его, и с тех пор он охранял ее, как пес, — днем ходил за ней, не отдаляясь более чем на три шага, а ночью спал за порогом ее горницы в сенях. За несколько лет он собрал себе хорошую дружину — небольшую, десятка на полтора человек, но все в ней были отличные воины, выученные и в самом расцвете сил, преданные своему вождю и княжне.

У Зимобора тоже была своя дружина, но он не был готов к мысли, что воевать придется с кровными родичами. Он быстро поднялся с ковра, шагнул в сторону и исчез за ветвями орешника. Ему хотелось побыть одному.

Избрана прислушивалась, но не услышала его шагов — ни сучок не хрустнул под ногой, ни ветка не хлестнула по плечу. Он исчез бесшумно, как истинный воин, и это неприятно поразило ее: не думая об этом, брат все же показал превосходство своего, мужского, воспитания над ее — женским. Но она тут же вспомнила собственный довод: в нынешние времена князю не так уж и нужно лично водить дружину в каждую битву. Змеев двенадцатиглавых что-то давно никто не видел, и враги у кривичей совсем другие — хазарский малик Обадия, например, с деньгами иудейских купцов захвативший власть в Итиле и заключивший под стражу кагана. Что он будет делать дальше? Куда пойдет за данью, чтобы содержать тысячи наемной конницы? Воевать с ним лично смоленскому князю не обязательно — ведь и сам Обадия не покинет дворца, а в бой пойдут наемные воины-степняки. Чтобы уцелеть, князю гораздо полезнее думать головой, чем весь день прыгать по двору с мечом и топором.

Она умна и решительна, ее сила именно в этом. А ей не простят, если она проявит слабость. Не простит мать, не простят Хедин и его варяги. Она должна стать госпожой над ними всеми, потому что слишком много охотников быть господами над ней.

А Зимобор уходил все дальше в глубь леса, пока не споткнулся об упавший ствол, прикрытый зелеными хвостами пышных папоротников. Тогда он сел, оперся локтями о колени и задумался. Вспомнилось, как в детстве, еще находясь под присмотром нянюшек, они с Избраной, бывало, делили какую-нибудь игрушку, тянули ее каждый к себе и кричали: мое, нет, мое! Доходило даже до драки. Избрана и в детстве была сильной, решительной и упрямой. Плакала она, только если ну никак не могла добиться своего. И сейчас еще у Зимобора на подбородке белел тонкий, но заметный шрам, вынесенный из этих детских стычек с сестрой. Как именно это случилось, ни он, ни она не помнили, да Зимобор и не распространялся об этом — пусть принимают за след боевой раны. А ведь сейчас они делят не игрушку — власть, а это судьба каждого из них и судьба всего племени в целом. Не верилось, что все так всерьез. Но вместо злости и досады на Избрану, вдруг из сестры ставшую злейшим врагом, Зимобор ощущал только злобу и досаду на судьбу, которой почему-то захотелось столкнуть их лбами. Почему смерть общего отца непоправимо разделяет их, вместо того чтобы крепче связать продолжателей его рода? Весь мир, в котором это происходило, казался неправильным, словно длинный дурной сон. Как будто он зашел по ошибке в чужой мир, как в чужой дом, и теперь мучительно ищет дверь наружу. Где его прежний мир, правильный, и как в него попасть?