Убийство гвоздями - ван Гулик Роберт. Страница 26

На широкой улице, ведущей к баням, собралась возбужденная толпа. Староста рынка вместе со своими помощниками стоял перед воротами. Они уже хотели остановить судью, но тот нетерпеливо снял шарф. Узнав судью, все поспешно расступились.

В просторном зале навстречу им вышел коренастый, круглолицый мужчина и представился владельцем бани. Судья Ди никогда не посещал бань, но знал, что струи горячей воды имеют целебные свойства.

– Покажите место, где это произошло! —приказал он.

Хозяин провел их в теплый предбанник, наполненный паром, и Ма Жун с Чао Таем стали раздеваться.

– Снимайте все, кроме нижнего белья, мой господин! – предупредил Ма Жун. – Внутри будет еще жарче!

Судья разделся, и хозяин объяснил им, что слева расположена общая купальня, а справа – десять отдельных парилен. Мастер Лан всегда уединялся в банном помещении в конце коридора, там ему было спокойнее.

Хозяин раскрыл тяжелую деревянную дверь, и в лица судьи и его помощников ударила волна горячего пара. Сквозь него судья разглядел фигуры двух банщиков, одетых в куртки и штаны из черной промасленной ткани, защищающей их от жара.

– Эти двое банщиков попросили уйти всех моющихся! – заметил хозяин. – Это парильня мастера Лана.

Все вошли в просторное помещение. Две трети его занимала утопленная в полу купальня, наполненная горячей водой. Перед купальней стоял большой каменный стол, а рядом – бамбуковая скамья. Скорченное, обнаженное, крупное тело Лан Таокея лежало между столом и скамьей. Лицо его было обезображено страшной гримасой и имело странный зеленоватый цвет. Распухший язык вывалился изо рта.

Судья Ди быстро отвернулся. На столе он увидел большой чайник и несколько кусочков картона.

– Это его чашка? – спросил судья, указывая на пол.

Он наклонился в рассмотрел черепки. На донышке разбитой чашки осталось немного коричневатой жидкости. Осторожно поставив осколок на стол, судья спросил хозяина:

– Как его обнаружили?

– Мастер Лан имел очень устойчивые привычки. Он приходил сюда через день, вечером, обычно в одно и то же время. Сначала с полчаса он отмокал в купальне, потом пил чай и делал какую-то гимнастику. Он строго наказывал нам не беспокоить его примерно час, пока он не попросит сам принести еще чая. Обычно он выпивал несколько чашек, потом одевался в предбаннике и шел домой. – Сглотнув, он продолжил: – Его любили все банщики, и один из нюх всегда стоял наготове со свежим чаем к тому времени, когда мастер Лан мог попросить его. Сегодня мастер Лан, пробыв в отдельной парильне почти час, чая не потребовал. Банщик постучал, но ему не ответили. Он подождал еще с полчаса, а потом побежал за мной, так как сам не осмелился нарушить покой мастера Лана. Зная пунктуальность мастера Лана, я испугался, что ему стало плохо, открыл дверь… и увидел это!

Некоторое время все молчали. Молчание нарушил старшина Хун:

– Хозяин бани послал человека в суд, но вашей чести там не оказалось, поэтому мы с Тао Ганем тотчас же пришли сюда. Надо же убедиться, что на месте преступления ничего не троиуто! Мы уже порасспросили всех банщиков, а Ма Жун с Чао Таем сейчас записывают имена всех посетителей бани. Никто из них не видел, чтобы кто-либо входил в парильню Лана или выходил из нее!

– Как был отравлен чай? – спросил судья.

– Должно быть, это было сделано в самой парильне. Все чайники наполняются из большого кувшина, стоящего в предбаннике. Если бы убийца подсыпал яд в кувшин, были бы убиты все посетители. Мастер Лан никогда не запирал дверь своей парильни, поэтому мы думаем, что убийца вошел туда, подсыпал яд в чайник и скрылся, – ответил Хун.

Судья кивнул. Указан на белый цветок, прилипший к одному из черепков чашки, он спросил хозяина

– Вы подаете своим посетителям жасминовый чай?

– Нет, ваша честь. Мы не можем позволить себе такую роскошь.

– Вылейте остатки чая в маленький кувшин, а все черепки аккуратно заверните в пергамент. Только не трогайте цветок! Опечатайте пакет и отправьте его в суд. Судебный лекарь разберется, есть ли яд в чайнике или только в чашке! —приказал судья Тао Ганю.

Тао Гань медленно кивнул, не отводя глаз от кусочков картона на столе:

– Смотрите, ваша честь! Когда вошел убийца, Ланн играл в семерку!

Все уставились на кусочки картона, во они были разбросаны совершенно хаотично.

– Здесь только шесть кусочков, – заметил судья. – Ищите седьмой! Это должен быть та­кой же маленький треугольник!

Пока его помощники шарили по полу, судья стоял неподвижно, глядя на тело мастера. Вдруг он воскликнул:

– Правый кулак Лана сжат! Посмотрите, что он держит!

Старшина Хун осторожно разжал безжизненные пальцы. К ладони Лана прилип маленький картонный треугольничек. Хун протянул его судье:

– Это говорит о том, что Лан продолжал складывать фигурки уже после того, как принял яд! А может быть, он пытался этим указать на убийцу?

– Похоже, он перемещал кусочки рукой, когда падал на пол! – заметил Тао Гань. – Теперь их расположение ничего не означает!

– А вы все-таки зарисуйте их расположение! —велел судья. – На досуге мы над этим подумаем. Старшина, распорядись, чтобы тело Лана доставили в суд! А сам тщательно обыщи парильню. Я же пойду и расспрошу сборщика денег!

Он повернулся и вышел из парильни. Одевшись в предбаннике, судья попросил хозяина бани отвести его в каморку сборщика денег. Устало сев возле него, судья спросил:

– Вы помните, как входил мастер Лан? Да вы не нервничайте так, приятель! Вы же все время сидели здесь, у входа, и пока вы единственный кто не мог убить его! Говорите!

– Я очень хорошо помню, ваша честь! – запинаясь начал сборщик денег. – Мастер Лан пришел в свое обычное время, заплатил пять медных монет и вошел.

– Он был один?

– Да, ваша честь, он всегда приходит один!

– Большинство посетителей вы, конечно, знаете в лицо! Можете припомнить, кто вошел следом за ним?

Сборщик денег наморщил лоб.

– Более или менее, ваша честь, – ответил он, – потому что визит мастера Лана, нашего прославленного чемпиона, всегда был для меня эпохальным событием, разделяя, так сказать, вечер на две части. Сначала пришел мясник Лю, заплатил две медных монеты за общую купальню. Потом мастер Ляо, пять медных монет за отдельную парильню. Затем четверо молодых оболтусов с рынка. Затем…