Убийство гвоздями - ван Гулик Роберт. Страница 49

В северном квартале города будто происходило великое переселение народов. Улицы были запружены людьми, идущими в сторону Северных ворот. Когда паланкин судьи Ди вынесли за ворота, толпа расступилась в мрачном молчании. Но как только показался паланкин поменьше, в котором несли госпожу Лу, стали слышны громкие насмешки.

Длинная череда людей направлялась по занесенным снегом холмам на северо-запад города, к плато, на котором располагалось главное кладбище. Люди шли по тропе, извивающейся между могильными холмиками, и останавливались у разрытой могилы в центре, где стражники сооружали временный шалаш из циновок.

Сойдя с паланкина, судья вошел в шалаш, где был организован временный суд. В центре стоял высокий деревянный стол, а за боковым столом сидел старший писец, согревающий своим дыханием замерзшие руки. Перед открытой могилой на подставке стоял большой гроб. Рядом стояли могильщик и его помощники. На снегу расстелили толстую циновку, а Куо сидел на корточках возле небольшой плиты, отчаянно раздувая огонь. Вокруг столпилось примерно триста человек.

Судья сел на единственный стул за столом, а Ма Жун и Чао Тай встали по обе стороны от него. Тао Гань подошел к гробу и с любопытством начал рассматривать его.

Носильщики поставили маленький паланкин, и старший стражник, открыв ширму-занавеску, в ужасе отпрянул. Все увидели неподвижное тело госпожи Лу, перевесившееся через перекладину.

Гневно зароптав, толпа подалась вперед.

– Посмотрите, что с этой женщиной! – приказал Куо судья Ди, а сам прошептал своим помощникам: Небу было неугодно, чтобы эта женщина умерла от наших рук!

Куо осторожно поднял голову госпожи Лу. Вдруг ее веки задрожали. Она глубоко вздохнула. Куо убрал перекладину, и она, пошатываясь и опираясь на палку, с его помощью прошла к шалашу. Увидев разрытую могилу, она закрыла лицо рукавом и отпрянула.

– Играет на публику! – с неприязнью пробормотал Тао Гань.

– Да, – с тревогой в голосе произнес судья Ди, – но публике это нравится!

Он стукнул по столу молотком. На холодном, открытом воздухе этот звук прозвучал удивительно слабо.

– Сейчас, – громко сообщил он, – мы произведем вскрытие тела покойного Лу Мина.

Вдруг госпожа Лу подняла взгляд и, опираясь на палку, медленно произнесла:

– Ваша честь для вас, простых людей, отец и мать. Сегодня утром в суде я вела себя опрометчиво, потому что мне, как молодой вдове, пришлось защищать свою честь и честь вашего мастера Лана. Но за свое непристойное поведение я получила справедливое наказание. Сейчас я на коленях умоляю вашу честь закрыть это тело и не осквернять могилу моего бедного покойного мужа!

Она опустилась на колени и три раза ударилась лбом о землю. Зрители одобрительно загудели. Это был разумный компромисс, столь знакомый всем в повседневной жизни.

Судья ударил по столу.

– Я, судья, – твердо произнес он, – никогда бы не приказал производить вскрытие, если бы у меня не имелось неопровержимого доказательства того, что Лу Мин был убит. У этой женщины хорошо подвешен язык, но она не помешает мне исполнить свой долг. Открывайте гроб!

Когда могильщик сделал шаг вперед, госпожа Лу снова поднялась и, наполовину повернувшись к толпе, закричала:

– Как вы можете так угнетать свой народ? Это, по-вашему, называется быть судьей? Вы утверждаете, что я убила мужа, но какие у вас есть доказательства? Позвольте вам сказать, что, хоть вы здесь и судья, вы не всемогущи! Говорят, двери высших властей всегда открыты гонимым и угнетенным. И помните, что, судье, выдвигающему ложные обвинения против невинного человека, назначается то же самое наказание, которое он хотел назначить несправедливо обвиненному! Может быть, я и беззащитная молодая вдова, но я не успокоюсь до тех пор, пока с вашей головы не слетит шапочка судьи!

Толпа громко закричала:

– Она права! Мы не хотим вскрытия!

– Тишина! – громко крикнул судья. – Если на теле не обнаружится доказательств убийства, я с радостью приму наказание, предназначенное этой женщине!

Когда госпожа Лу снова хотела заговорить, судья Ди показал на гроб и быстро продолжил:

– Поскольку там есть доказательство, чего же мы ждем? – Так как толпа, похоже, заколебалась, он рявкнул на могильщика: – Приступайте!

Могильщик подцепил долотом крышку, а два его помощника принялись работать по другую сторону гроба. Вскоре они сняли тяжелую крышку и опустили ее на землю. Закрыв рты и носы шейными платками, они вынули тело вместе с толстой циновкой, на которой оно покоилось в гробу, и положили его перед столом. Некоторые зрители, которые, не желая ничего пропускать, подошли очень близко, в ужасе отпрянули. Зрелище было тошнотворным.

Куо поставил по обе стороны трупа две вазы с горящими курительными свечами. Закрыв нос и рот тонким газовым платком, он сменил свои

толстые перчатки на тонкие кожаные и выжидательно взглянул на судью.

Оформив письменный приказ, судья Ди обратился к могильщику:

– Прежде чем начать вскрытие, доложите мне, как вы открыли могилу.

– В соответствии с указаниями вашей чести, – почтительно произнес могильщик, – этот человек и двое его помощников после полудня раскопали могилу. Каменная плита, положенная на могилу пять месяцев назад, до вас была нетронута.

Судья кивнул и дал знак судебному лекарю. Куо вытер тело полотенцем, смоченным в горячей воде, и тщательно осмотрел его. Все в напряженном молчании наблюдали за его действиями.

Осмотрев переднюю часть, он перевернул тело и принялся осматривать затылок. Пощупав основание черепа указательным пальцем, он начал осматривать спину. Судья Ди побледнел.

Наконец Куо встал и повернулся к судье.

– Закончив осмотр тела снаружи, – доложил он, – я утверждаю, что никаких признаков насильственной смерти на нем нет.

Зрители закричали:

– Судья солгал! Освободите женщину!

Но люди из передних рядов зашикали на них, призывая помолчать и дослушать доклад до конца.

– Поэтому, – продолжал Куо, – этот человек просит позволения вашей чести провести исследование внутренностей, чтобы проверить, не был ли применен яд.