Убийство гвоздями - ван Гулик Роберт. Страница 53

Судья Ди встал и подошел к жаровне. Грея руки, он услышал, как у него за спиной открылась дверь. Раздраженный тем, что его побеспокоили, он повернулся и увидел госпожу Куо.

Он нехотя улыбнулся ей, но любезно сказал:

– Я сейчас очень занят, госпожа Куо! Если у вас что-нибудь важное, доложите старшему писцу.

Но госпожа Куо и не собиралась уходить. Она молча стояла, опустив глаза, и через некоторое время очень тихо произнесла:

– Я слышала, что ваша честь собирается нас покинуть. Я хотела поблагодарить вашу честь за всю заботу… о моем муже и обо мне.

Судья повернулся лицом к окну. Снег блестел через оконную бумагу. Он с трудом произнес:

– Спасибо, госпожа Куо. Я высоко ценю помощь, которую вы и ваш муж оказали мне за все время моей службы здесь.

Он остановился, ожидая услышать, как закрывается дверь, но вдруг почувствовал аромат сушенных трав и услышал у себя за спиной тихий голос:

– Я знаю, мужчине трудно понять мысли женщины. – Когда судья быстро обернулся к ней, она поспешно продолжила: – У женщин есть секреты, которых никогда не понять мужчинам. Неудивительно, что ваша честь не смог раскрыть тайну госпожи Лу.

Судья Ди подошел к ней.

– Вы хотите сказать, – сдержанно произнес он, – что нашли новую улику?

– Нет, – вздохнула госпожа Куо, – не новую улику… а старую, которая прольет свет на убийство Лу Мина.

Судья Ди смерил ее пронизывающим взглядом и хриплым голосом произнес:

– Говорите, женщина!

Госпожа Куо плотнее закуталась в шубу. Казалось, ее бил озноб. Через мгновение она довольно устало заговорила:

– Занимаясь каждодневной домашней работой, чиня одежду, которая этого не стоит, зашивая войлочные подошвы ваших старых башмаков, мы предаемся раздумьям. Напрягая глаза при мерцающем свете свечи, мы продолжаем работать и лениво спрашиваем себя: настанет ли этому конец? Войлочная подошва тверда, ваши пальцы болят. Мы берем длинный, тонкий гвоздь, деревянный молоток и пробиваем дырки в подошве, одну за другой…

Он пристально глядел на тонкую фигурку, стоящую с опущенной головой. Она вдруг продолжила тем же усталым, отстраненным голосом:

– Мы втыкаем и вынимаем иглу, втыкаем и вынимаем. И наши печальные мысли тоже возникают и исчезают, как фантастические птицы, бесцельно порхающие вокруг покинутого гнезда.

Госпожа Куо подняла голову и взглянула на судью. Его поразил блеск ее больших глаз. Она медленно произнесла:

– Затем однажды ночью женщину осеняет мысль. Она перестает шить, берет длинный гвоздь и смотрит на него… словно никогда раньше не видела. Верный гвоздь, спасающий ее воспаленные пальцы, верный спутник стольких одиноких часов и печальных мыслей…

– Вы хотите сказать!.. – воскликнул судья Ди.

– Да, хочу, – также монотонно ответила госпожа Куо. – У этих гвоздей очень маленькие головки. Если полностью забить его молотком, эту крошечную точку никогда не обнаружить в волосах на макушке. Никто никогда не узнает, как она его убила… и освободила себя.

Судья уставился на нее горящими глазами.

– Женщина, – воскликнул он, – вы спасли меня! Должно быть, это решение! Теперь ясно, почему она так боялась вскрытия и почему вскрытие не дало результатов! – Его усталое лицо осветила теплая улыбка, и он тихо добавил: – Как вы правы! Это может знать только женщина!

Госпожа Куо молча смотрела на него, и судья быстро спросил:

– Почему вью так печальны? Повторяю, вы, должно быть, правы. Это единственное решение!

Госпожа Куо накинула на голову капюшон шубы и, с мягкой улыбкой посмотрев на судью, произнесла:

– Да, вы увидите, что это единственное решение!

Она повернулась к двери и вышла.

Судья Ди стоял, глядя на закрытую дверь, и лицо его заливала бледность. Стоял он долго. Потом позвал слугу и приказал ему немедленно пригласить всех своих помощников.

Ма Жун, Чао Тай и Тао Гань вошли с печальным видом, но, когда они увидели выражение лица судьи Ди, их лица осветились недоверчивыми улыбками.

Он встал из-за стола, засунул озябшие руки в широкие рукава и произнес, сверкая глазами:

– Друзья мои, я уверен, что в ближайшее время мы раскроем преступление госпожи Лу! Мы проведём повторное вскрытие тела Лу Мина!

Ма Жун недоуменно посмотрел на двух своих друзей, но потом широко улыбнулся и воскликнул:

– Если ваша честь так говорит, то, значит, дело решено! Когда будем проводить вскрытие?

– Как можно скорее! – оживленно произнес судья Ди. – На этот раз мы будем действовать не на кладбище, а принесем гроб сюда, в суд.

Чао Тай кивнул.

– Вашей чести известно, – сказал он, – что настроение людей достигло опасной черты. Я согласен, что гораздо легче держать толпу в руках здесь, чем на кладбище.

Тао Гань произнес с некоторым сомнением:

– Когда я велел служащим приготовить листы бумаги для объявлений, то по их лицам понял, что им все ясно. Сейчас новость о том, что ваша честь собирается подать в отставку, распространяется по всему городу. Боюсь, когда люди узнают о повторном вскрытии, поднимется бунт.

– Я это прекрасно знаю, – твердым голосом произнес судья Ди, – и готов рискнуть. Предупредите Куо, чтобы он приготовил все для вскрытия в зале суда. Ма Жун и Чао Тай! Идите к мастерам гильдии мясников и мастеру Ляо! Известите их о моем решении и попросите сопровождать вас на кладбище, чтобы присутствовать при изъятии гроба и доставке его в суд. Если все пройдет быстро и спокойно, гроб доставят сюда раньше, чем об этом узнают в городе. Я уверен, что, когда новость о повторном вскрытии дойдет до горожан, их любопытство перевесит неприязнь ко мне, а присутствие мастеров, которым они доверяют, удержит их от опрометчивых поступков. Поэтому я рассчитываю, что до открытия заседания суда никакого бунта не произойдет.

Он ободряюще улыбнулся своим помощникам, и те поспешили удалиться. Улыбка застыла на лице судьи Ди. Ему стоило невероятных усилий сохранять бодрый вид в присутствии своих помощников. Только теперь он подошел к столу, сел и закрыл лицо руками.