История Руси - Кожинов Вадим Валерьянович. Страница 164

А отсюда, без сомнения, следует, что Дмитрию Ивановичу была вполне известна огромная роль итальянцев Кафы в стане Мамая.

Не приходится уже говорить о том, что, согласно тому же "Сказанию", Мамай после Куликовской битвы сделал не что иное, как "прибеже ко граду Кафе... И собрав остаточную свою силу, и еще хотяше изгоном (набегом) итти на Русскую землю",- то есть именно в Кафе "организовывался" его новый поход. И когда затем по дороге на Русь он был в причерноморской степи перехвачен и окончательно добит Тохтамышем, "Мамай же прибеже пакы (снова, опять) в Кафу... и ту(т) убиен бысть фрязи" (то есть убит итальянцами очевидно, как не оправдавший возлагавшихся на него надежд воитель).

Итак, целая цепь исторических фактов, запечатленных в "Сказании о Мамаевом побоище", свидетельствует о ведущей, определяющей роли итальянцев в походе Мамая на Москву; "фрязы" упомянуты и на первой, и на последней страницах "Сказания".

При этом необходимо иметь в виду, что, согласно современным представлениям, "информация", содержащаяся в "Сказании", почти всецело достоверна. Много лет изучавший "историю" создания самого этого "Сказания" член-корреспондент РАН Л. А. Дмитриев доказывал, что в основу его легло произведение, написанное вскоре же после Куликовской битвы, в конце XIV века:

"И у нас есть основания,- заключал исследователь,- утверждать, что в большинстве подробностей и деталей "Сказания" исторического характера, не имеющих соответствий в пространной летописной повести, перед нами не поздние домыслы, а отражение фактов, не зафиксированных другими источниками"51.

Наряду с ведущей ролью итальянцев по-своему не менее существенна другая тема - союз Мамая с великим князем Литовским Ягайло. Правда, именно в связи с этим нередко ставился вопрос о "недостоверности" сведений "Сказания". Ибо во многих списках "Сказания" вместо Ягайло, который правил Литвой в 1380 году, выступает его, гораздо более известный на Руси, отец Ольгерд, умерший еще в 1377 году. И стремясь продемонстрировать недостаточную надежность "информации", содержащейся в "Сказании", Л. А. Дмитриев называет три "анахронизма": Ольгерд вместо Ягайло, присутствие в Москве во время Куликовской битвы митрополита Киприана, который, мол, находился тогда в Киеве, и, наконец, молитва Дмитрия Ивановича перед Владимирской иконой Богоматери, приносившейся в Москву только в 1395 году, во время движения к Руси войск Тимура.

Однако сам Л. А. Дмитриев здесь же признает вероятность принесения в Москву в 1380 году наиболее чтимой иконы - с последующим возвратом ее во Владимир (как было и в 1395 году). Далее, украинский историк Ф. М. Шабульдо в 1987 году убедительнейшим образом доказал, что митрополит Киприан прибыл в Москву уже 3 мая 1380 года - то есть за четыре месяца до битвы - и, кстати сказать, еще в Киеве во многом содействовал укреплению сил Дмитрия Ивановича52.

Наконец, в тех списках "Сказания", где в качестве союзника Мамая предстает Ягайло, он не раз именуется "Ягайло Ольгердовичем", и не исключено, что переписчики, которым было хорошо известно имя Ольгерда (Ягайло, как уже говорилось, был знаком Руси гораздо меньше), приняв слово "Ягайло" за некую добавку к знакомому имени, превратили отчество в имя.

Впрочем, если уж говорить о неверных сведениях в "Сказании", к таковым можно отнести, как видим, только одну эту замену Ягайло на Ольгерда (ибо сведения "Сказания" о Киприане всецело достоверны, а Владимирская икона вполне могла на время появиться в 1380 году в Москве).

Весьма существенно, что о союзнике Мамая "Ольгерде" - то есть, в действительности, о Ягайло Ольгердовиче - в "Сказании" сообщено: "...он почитает закон латыньский" - то есть католицизм. Правда, Ягайло официально принял католичество уже после Куликовской битвы, но склонялся он к этому с самого начала своего правления.

Как писал В. Т. Пашуто, посвятивший много лет изучению истории Великого княжества Литовского, Ягайло сразу же после прихода к власти в 1377 году, "видя неуспех восточной политики Ольгерда, твердо решил добиваться ее поддержки католическими державами и папством ценою принятия христианства"53 (католического).

И вот что необходимо принять во внимание. Выше было показано, что папа Климент VI (1342-1352) во второй половине 1340-х годов, то есть за четыре десятилетия до Куликовской битвы, "направлял" одновременно действия и западных соседей Руси, и итальянцев в Крыму: это была единая политика на всем протяжении не раз упоминавшейся "линии" между Западом и Евразией.

Во время Куликовской битвы на папском престоле находился Урбан VI (1378-1389), который, как сообщает Б. Я. Рамм, издал буллу, предписывающую "магистру Ордена доминиканцев назначить специального инквизитора "для Руси и Валахии" (область между Карпатами и Дунаем.- В. К.). В булле подчеркивается право и обязанность инквизитора, пользуясь всеми средствами, какими инквизиция располагает, искоренять "заблуждения" на Руси... Тот же папа предложил насильственно обращать в католичество русских на землях, подвластных Литве, Польше и т. п., применяя со всей строгостью принудительные меры вплоть до телесных наказаний"54. Точно известно, что сразу же после того, как Ягайло стал Великим князем Литовским, он завязывает отношения с папой Урбаном VI и направляет своего брата и единомышленника Скиргайло (в 1378 году) в Польшу для встречи с представителями Рима.

Прямых сведений о "направляющих" указаниях Урбана VI в адрес крымских итальянцев не имеется, однако союзничество Ягайло и находившегося в Крыму, на расстоянии 1300 км (по прямой) от Вильно, Мамая едва ли обошлось без папской "координации" усилий на севере и на юге (которая, как мы точно знаем, имела место ранее, при Клименте VI).

В "Сказании о Мамаевом побоище" в качестве единственного "посредника" между Ягайло и Мамаем представлен рязанский князь Олег. Находясь поблизости от тогдашней литовской границы, Олег мог играть роль определенного связующего звена между двумя союзниками, но едва ли он был способен "устроить" сам этот союз, в результате которого, как сообщается в "Сказании", "поиде к Мамаю на помощь... великий князь Ягайло Литовский с своею силою: литвою, и жмоти (жмудью), и ляхи, и немцы". За этим явственно видны направляющие действия папства (не раз описанные выше), которое в то же время воздействовало и на Мамая - через крымских итальянцев.