Заклятие счастья - Романова Галина Владимировна. Страница 52
Котлету он доел, изо всех сил делая вид, что вспоминает. Хотя помнил отлично, что полыхало с интервалом в три дня во дворе Лагутиных. Пламя рвалось до небес, с ревом, треском, с искрами, засыпавшими соседние дворы. Потому и возмутились люди. Потому и вызвали и его, и пожарных.
– Двадцать третьего горел туалет на улице, – вспомнил он и уточнил: – Во дворе Лагутиных. Сильно полыхало.
– А двадцать шестого?
– Двадцать шестого горел летний душ. Снова пламя до небес.
– Кто вызывал пожарных?
– А я откуда знаю? – возмущенно округлил глаза участковый. – В пожарке спроси.
В пожарке отвечать на данный вопрос не стали.
– Кто-то из соседей. Полыхало сильно.
– Поджог возможен?
– А что же еще! – фыркнул участковый, накатывая себе еще одну стопку. – Солярой воняло за версту. И Егорка с пустой канистрой по участку носился. И песни орал во все горло. Что же еще, как не поджог?
– Что сказала его мать?
– Мать ничего не сказала. А Стас сказал.
– И что же?
– Ну все, говорит, кажется, гореть тут больше нечему. Или что-то наподобие, – участковый пальцами покрутил в воздухе. – Ну и потом так сильно больше не полыхало. Так, костры только.
– Последний костер когда горел? – Назаров вытаращился на участкового с ненавистью. – Не в тот ли день, когда пропала Беликова Алла Геннадьевна, а?
– Ты! Ты что мелешь? – заорал участковый, но почувствовал, что бледнеет. – Ты что хочешь сказать, что эти ребята…
– Да, черт побери, да! – заорал на него Назаров, вскакивая с места и тыча пальцем в сторону тарелок и мисок. – Пока ты тут водку жрешь, у тебя под носом жгут людей! И не знаю, куда он ее дел, но это Стас увез Сашу! Он!
– Н-да…
Участковый пожевал губами, поглазел с сожалением на накрытый к ужину стол. Ужин загублен. Чего тут…
– А доказательства? – вскинулся он, когда окончательно понял, что ему сейчас придется идти за Назаровым туда, куда он позовет. А позовет он понятно куда. – Хоть что-то есть?
– Ряд косвенных улик, позволяющих предположить, что Листов и Рыков пропали за воротами дома Лагутиных.
– Н-да… – снова философски заметил участковый. – И что за косвенные улики?
– Во-первых, Листов был знаком с этой семьей. И даже делал у них какой-то ремонт. Рыков, по информации, тоже что-то им строил. Может, даже туалет с летним душем, кто знает! Оба были неравнодушны к Марии Лагутиной. Оба пропали! Один двадцать третьего декабря минувшего года. Второй двадцать шестого декабря. И по странному стечению обстоятельств именно тогда во дворе Лагутиных случались странные пожары.
– А зачем?
– Чтобы избавиться от трупов!
Назаров постучал себе кулаком по лбу. Очевидно, намекал на его тупость. Умник, да!
– А Беликова-старшая как сгорела? В костре, что ли? – И участковый тоже постучал себя по лбу кулаком. – Попробуй тело сожги в костре!
– Надо установить, в каком месте жегся костер. Может, на прошлом пепелище? И тогда это многое объясняет… – Назаров глянул в разобиженное лицо участкового и взорвался: – Все! Хватит! Надо ехать к Хмелеву и собирать группу. И делать нормальный досмотр, а не шарить глазами поверх забора…
– …Ты с ума сошел, капитан? – неестественно тонким голосом взвизгнул Хмелев. – Ты просто сошел с ума! Ты что, хочешь у Лагутиных весь двор перекопать?!
– Нет. Просто хочу осмотреть место, где сгорел туалет и летний душ, товарищ полковник.
Назаров стоял перед ним навытяжку, говорил почтительно, по уставу, хотя и не выглядел убедительно в несвежей футболке, сильно помятых штанах, с лицом, заросшим щетиной, и глазами больного человека. Спать сегодня ему пришлось на стульях в кабинете. Если это вообще можно было назвать сном. Странное забытье, сквозь которое пробивались звуки с улицы, преследовали страшные мысли о Саше и Горелове и время от времени посещала странная обида на Таню – как она ухитрилась так быстро его забыть.
Потом все тонуло в каком-то черном вихре, накрывало тишиной, и снова звуки. Снова мысли…
– С чем ты пойдешь к Лагутиным? Ордер у тебя, капитан, имеется? Ордер! – Хмелев расчертил воздух перед собой квадратами. – Бумажка такая от прокурора! Есть она у тебя?!
– Есть.
– Откуда?! – таращил глаза Хмелев.
Почечная колика не давала ему покоя всю минувшую ночь. Он почти не спал, ничего не ел ни вечером, вернувшись со службы, ни утром. Дурацкий почечный чай, прописанный ему докторами, ни черта не помогал. И сейчас, стоя перед Назаровым, чуть согнувшись в пояснице, он действительно плохо соображал.
– Так ордер на досмотр дворов выдавался прокурором. Вчера выдавался, Андрей Иванович.
– Ага! – разозлился Хмелев на себя, что забыл. – Так и досмотр производился, капитан!
– Никто не помешает нам произвести досмотр вторично. Ордер есть.
И Назаров выразительно глянул на покрывшуюся бурыми пятнами лысину полковника.
– Так ты же смотрел! – заорал Хмелев и тут же охнул, чуть согнувшись в коленях. И повторил, сморщившись от боли: – Ты же смотрел!
– Выяснился ряд обстоятельств, Андрей Иванович.
– Каких?! – Придерживаясь за край стола и сильно шаркая, Хмелев добрался до своего рабочего кресла и упал в него. И тут же запросил: – Дай воды, капитан. В гроб ты меня загонишь, точно! Давай про обстоятельства. Если убедишь – сам с тобой поеду. Если нет – идешь к черту. Согласен?
– Так точно!
Назаров налил полковнику стакан воды, тут же мысленно покаялся, что довел того до приступа. Сел на стул у стены, под которым все еще пылились оторванные им вчера пуговки. Тут же подосадовал на уборщицу, вот убирает, а! Даже под стулом тряпкой не махнет.
– Слушаю тебя, – Хмелев поставил опорожненный наполовину стакан, глянул на Назарова мученическими глазами. – И давай покороче.
– Я был у Илюхина. Тот непричастен к исчезновению Саши Беликовой.
– Надо же! – злобно фыркнул полковник.
– По его словам и словам его матери, он пролежал с приступом гипертонии пару дней. Но… Но он вдруг вспомнил, что Беликова-старшая неоднократно язвила по поводу своих соседей. Что сыновья Лагутиных, мол, каждого ухажера своей матери на костре сжигают. Он счел это бредом старой злобной женщины и забыл. Теперь вот вспомнил. Далее… Он вспомнил, что Стас неоднократно помогал стричь газоны Беликовым. А значит…
– А значит, мог разжиться копией ключей от дома и калитки, понял, – помотал руками в воздухе Хмелев. – Дальше!
– Также Илюхин вдруг вспомнил, что Беликова-старшая неоднократно заявляла, что Стас Лагутин с ее Саши глаз не сводит. Что она ему очень нравится.
– Она много кому нравится! – фыркнул Хмелев и послал в сторону Назарова ядовитый взгляд. – Не так ли, капитан?
– Я продолжу, если позволите?
– Валяй.
Сидеть было чуть лучше, боль не казалась такой острой, правда, и не отпускала. Но хоть корчиться не приходилось перед этим умником. А то ведь чуть было на колени не упал. Вот оконфузился так оконфузился!
– В соответствии с записями в регистрационных журналах пожарной части в дом Лагутиных дважды за прошлый год соседи вызывали пожарных.
– Ну-у-у, это почти нормально. Егорка Лагутин тот еще юный друг пожарных. Тут ничего странного.
Хмелев осторожно шевельнулся в кресле. Будто утихает. Маленькими глотками допил воду из стакана, что подал ему Назаров.
– Это не казалось бы странным, Андрей Иванович, если бы пожары те не случились двадцать третьего и двадцать шестого декабря минувшего года.
– И что?
Он честно не мог сообразить, больше слушая собственное тело, чем Назарова.
– Двадцать третьего декабря пропал Листов. Двадцать шестого Рыков. Оба предположительно были влюблены в Марию Лагутину. Оба выполняли какие-то ремонтные работы у них в доме. Оба были знакомы с Гореловым. И он мог что-то знать. Или догадываться. И он теперь…
– Тоже пропал. – Хмелев задумался. Потом спросил: – Пока ничего не горело?
– Пока нет.
– А в прошлый раз, в декабре, что полыхало? Сжечь человека – это ведь непросто, капитан. И вонь будет, и останки, и все такое… – он неопределенно поводил руками, не в силах представить, как это – сжечь человека.