Мерзость - Симмонс Дэн. Страница 16

— Ты был… и теперь тоже… ровня Бромли? — шепчу я.

Вопрос, конечно, невежливый, но мной движет удивление и легкий шок. Дикон настоял, чтобы я отправился к его портному на Сэвил-роу [11] и заказал для этого визита костюм — у меня еще не было костюмов, которые так хорошо на мне сидели и так мне шли, — и сам его оплатил, но после нескольких проведенных в Европе месяцев я был уверен, что денег у Дикона не особенно много. Теперь мне начинало казаться, что следующее поместье площадью 9000 акров называется Дикон-хаус.

Тот качает головой, вынимает изо рта трубку и печально улыбается.

— Наша семья оставила древнее имя, но не оставила денег последнему, непутевому наследнику… то есть мне. В наше время нельзя официально отказаться от наследственного титула, но будь такое возможно, я сделал бы это не задумываясь. Так что после возвращения с войны я старался совсем не использовать и не упоминать его. Но в прошлом веке я время от времени приезжал сюда поиграть с Чарльзом Бромли, моим ровесником, и его младшим братом Перси, у которого не было ни настоящих друзей, ни товарищей по детским играм — по причинам, о которых ты скоро узнаешь. Все закончилось 6 тот день, когда я расквасил нос Персивалю. Потом Чарльз сам приезжал ко мне.

Я знал, что Дикон родился в том же году, что и Джордж Ли Мэллори — в 1886-м, — но из-за его все еще не тронутых сединой волос и превосходной физической формы, благодаря которой он превосходил (кажется, я уже об этом упоминал) и Жан-Клода, и меня в большинстве аспектов альпинистского искусства, в умении работать по снегу и льду, в выносливости, я просто не задумывался, что Ричард Дэвис Дикон первые четырнадцать лет прожил в предыдущем столетии… и пятнадцать лет при королеве Виктории!

Под стук копыт мы движемся вперед.

— Неужели все посетители парка оставляют машины у ворот и садятся в экипаж, чтобы доехать до дома? — громко спрашивает Же-Ка у нашего кучера Бенсона.

— О нет, сэр, — отвечает старик, не поворачивая к нам головы. — Когда в Бромли-хаусе или в Бромли-парке званый ужин или прием — хотя теперь, Бог свидетель, они бывают редко, — прибывшим на машинах гостям позволяется подъезжать прямо к дому. Как и самым уважаемым гостям, включая бывших королев и Его нынешнее Величество.

— Король Георг Пятый приезжал в Бромли-хаус? — В своем голосе я слышу благоговение провинциала и гнусавый американский акцент.

— О да, сэр, — с энтузиазмом отвечает Бенсон и легким прикосновением кнута к крупу подгоняет более медленную из двух белых лошадей.

Об английском монархе я знал лишь то, что во время войны он изменил название королевского дома с Саксен-Кобург-Готского на Виндзорский, пытаясь замаскировать все свои тесные связи с Германией. Тем не менее кайзер приходился Георгу V двоюродным братом, и ходили слухи, что они очень близки. И действительно, монархи были очень похожи внешне. Я почти уверен, поменяйся они орденами и мундирами во время одной из семейных встреч, каждый мог бы править чужой страной и никто бы ничего не заметил.

Однажды я спросил Дикона о правящем короле, и он ответил так:

— Мой друг Джейкоб, боюсь, он делит время между стрельбой по животным и наклеиванием марок в альбомы. Если у Георга — Его Величества — имеется страсть или способности к чему-то еще, то мы, его верные и любящие подданные, пока об этом не знаем.

— А другие королевские особы посещали Бромли-хаус? — спрашивает Жан-Клод достаточно громко, чтобы услышал наш кучер Бенсон.

— О да, конечно, — отвечает кучер и на этот раз оглядывается через обтянутое черной ливреей плечо. — Почти каждый монарх посещал Бромли-хаус и останавливался в нем со времени постройки дома в тысяча пятьсот пятьдесят седьмом, за год до коронации Елизаветы. У королевы Елизаветы здесь были свои покои, которые с тех пор использовались для приема только королевских особ. В так называемых «комнатах Георга» несколько месяцев гостила королева Виктория во время летнего отдыха в восемьдесят четвертом — а потом много раз возвращалась. Говорят, Ее Величеству особенно нравились потолки, расписанные Антонио Веррио.

Следующая минута проходит в молчании; слышен только цокот копыт.

— Да, многие наши короли, королевы и принцы Уэльские приезжали в Бромли-хаус на приемы, останавливались на ночь или проводили здесь каникулы, — прибавляет Бенсон. — Но в последнее время королевские визиты прекратились. Лорд Бромли — четвертый маркиз — умер десять лет назад, а у Его Величества, наверное, есть более важные дела, чем визиты к вдовам… если мне будет позволено так выразиться, сэр.

— Разве не здесь живет старший сын, брат Перси Бромли, который пропал на Эвересте? — шепчу я Дикону. — Пятый маркиз Лексетерский?

— Да. Чарльз. Я его хорошо знаю. Он отравился газами во время войны и стал инвалидом, так до конца и не оправился. Уже несколько лет он не покидает свою комнату и находится на попечении сиделок. Все думали, что Чарльзу уже недолго осталось и ближе к концу года титул перейдет к Перси, который станет шестым маркизом Лексетерским.

— Как это «отравился газами»? — шепчет Жан-Клод. — Где в британской армии служат лорды?

— Чарльз был майором и участвовал во многих самых ожесточенных сражениях, но в последний год он вместе с другими важными персонами из армии и правительства входил в состав группы Красного Креста, которая посещала передовые позиции и направляла отчеты этой организации, — тихим голосом отвечает Дикон. — Между британским участком фронта и немцами было организовано трехчасовое прекращение огня, но что-то пошло не так, и начался артиллерийский обстрел их позиций… горчичный газ. Большинство членов делегации не взяли с собой противогазы. Но в случае Чарльза это не имело значения, потому что самые тяжелые поражения у него были не в легких, а стали результатом попадания в раны горчичного порошка из снарядов. Понимаешь, некоторые раны — и особенно подвергшиеся воздействию порошка, выделяющего горчичный газ, — не заживают. Их нужно каждый день перевязывать, а боль никогда не проходит.

— Проклятые боши, — шипит Жан-Клод. — Им нельзя верить.

Дикон печально улыбается.

— Стреляла британская артиллерия. Английский горчичный газ, который немного не долетел. Кто-то не получил приказ о прекращении огня. — Он ненадолго умолкает, и мы слышим только грохот колес и стук огромных лошадиных копыт. — Артиллерийской частью, которая убила несколько важных персон из Красного Креста и сделала инвалидом беднягу Чарльза Бромли, командовал Джордж Ли Мэллори, но я слышал, что сам Мэллори в то время отсутствовал… был в Англии, лечился после ранения или от какой-то болезни… Бенсон, расскажешь нам о двери для королевских особ? — громко спрашивает он.

Впереди я замечаю регулярный сад с тщательно ухоженными холмами и лужайками, а над горизонтом — многочисленные шпили и башенки. Слишком много шпилей и башенок для дома — и даже для обычной деревни. Как будто мы приближаемся к городу посреди великолепного сада.

— Конечно, мастер Ричард, — отвечает кучер. Длинные белые усы слегка подрагивают — мне это видно даже сзади. Вероятно, он улыбается. — С шестнадцатого века прибытие королевы Елизаветы, королевы Виктории, короля Георга V и остальных обычно назначали днем или ранним вечером — разумеется, сэры, если это было удобно королевским особам, — поскольку, как вы можете видеть, сотни окон здесь, на западной стороне, специально предназначены для того, чтобы ловить лучи заходящего солнца. Полагаю, стекла подверглись какой-то специальной обработке. Они все отливают золотом, как будто за каждым из многочисленных окон, сэры, горит яркий огонь. Очень красиво и приятно для Его или Ее Величества, даже зимним вечером. А в центре западной стены дома есть золотая дверь, которой пользуются только королевские особы — а если точнее, то резной позолоченный портал, потому что это только внешняя из нескольких прекрасных дверей, сконструированных и изготовленных специально для первого визита Елизаветы. Это было незадолго до смерти первого лорда Бромли. Мне известно, что в тысяча пятьсот пятьдесят девятом королева Елизавета и ее свита приезжали к нам на несколько недель. Между жилыми крыльями дома, сэры, устроен чудесный внутренний дворик — полностью приватный, хотя у вас будет возможность взглянуть на него, когда вы будете пить чай с леди Бромли. Говорят, там несколько раз выступал Шекспир со своей труппой. На самом деле двор специально — в смысле естественного усиления человеческого голоса и всех других аспектов — предназначен для театральных представлений с несколькими сотнями зрителей.