Эверест. Смертельное восхождение - Букреев Анатолий Николаевич. Страница 75

Лопсанг: Да, на кислороде.

Клев: А на Южной вершине он встретил шерпа, который дал ему еще баллон?

Лопсанг: Да.

Клев: То есть у него было два своих, и шерп дал ему третий?

Лопсанг: Да.

Сэнди: А как он расходовал кислород? Кто-нибудь знает? Может, Скотт про это упоминал, или кто-нибудь сам заметил?

Лопсанг: Он плохо себя чувствовал.

Сэнди: Да, но какой расход кислорода он себе выставил, ты не видел?

Лопсанг: Нет, мы не видели. У нас все баллоны были полные… [неразборчиво] …сто пятнадцать, сто двадцать… [неразборчиво]

Клев: Я хочу вернуться… Это говорит Клев. Я хочу вернуться к закреплению перил. Кто-то, не помню, Анатолий или Лопсанг, сказал, что в обязанности Нила входило быть там, наверху. Поскольку сам я шел за Нилом, то…

[ПРОПУСК В ЗАПИСИ] [154]

Клев: …хотя бы какие-нибудь признаки того, что ему полагалось быть наверху. Меня это несколько удивляет, и я хотел бы получить разъяснения.

Нил: Как я полагал, закрепление перил в мои обязанности не входило. Из наших разговоров со Скоттом я понял, что моя роль состояла в том, чтобы идти вместе с нашей основной группой и помогать на подъеме всем, у кого возникнут сложности. Закреплять веревки вдоль юго-восточного гребня я стал по другой причине. Взглянув на часы, я осознал, что мы уже приближаемся к контрольному сроку, предложенному Робом для начала возвращения. Жестко время возврата не оговаривалось, но я понял, что мы стали сильно запаздывать. Впереди еще ничего не было готово, и я взял инициативу в свои руки. Помню, как я подгонял участников на юго-восточном ребре, чтобы они не засиживались там, а шли дальше. Вслед за Лопсангом и Ангом Дорже я поднялся к первому скальному выступу. Клев шел за мной. Мы проторили новую тропу, чуть левее. Там было безопасней, но снегу было по колено. Потом Лопсанг почувствовал себя плохо; его тошнило. Там же я взял три веревки… Или две, но длинных…

Лопсанг: [неразборчиво]

Нил: Да, точно, я взял две веревки у Лопсанга: длинную полипропиленовую и еще метров шестьдесят семимиллиметровой перлоновой веревки. Я не помню, кислород у тебя я брал? Нет? Значит, не брал. Анг Дорже закрепил одну веревку, потом мы поднялись еще выше. Я провесил еще белую пропиленовую веревку и откопал из-под снега старые перила. Если верить моим часам, я поднялся на Южную вершину в 9:58. Это я точно помню, потому что для Южной вершины контрольный срок Холла был десять часов, и я еще подумал: «Боже, как мы опаздываем!» Мартин взошел на Южную вершину вторым, сразу после меня. По-моему, предыдущие полчаса он шел следом за мной. Я провел на Южной вершине около часа, после чего спустился чуть ниже и спрятался там от ветра за скалу. За этой скалой мы все потом и сидели, разглядывая дальнейший маршрут. Наших шерпов не было, а Анг Дорже то ли плохо себя чувствовал и устал, то ли просто не хотел провешивать перила дальше. Я посмотрел на Анатолия…

Клев: Провешивать перила куда?

Нил: К вершине. Я посмотрел на Анатолия и решил, что нам пора начинать. Я крикнул Харрису, гиду из экспедиции Роба Холла, чтобы он нам помог [155]. Потом мы [156] взяли мой перлоновый шнур, размотали его и пошли вверх по гребню.

Клев: Это Клев. Ты упомянул контрольное время. Меня интересует, к какому решению вы со Скоттом и Анатолием в конце концов пришли.

Нил: После обсуждения со Скоттом было решено, что я иду с основной группой. Как я полагал, Анатолий должен был идти первым, провешивая перила, что он и делал, начиная с Южной вершины. Скотт должен был идти сзади и подбирать отстающих. В случае необходимости ему нужно было решать, кому идти дальше, а кому – возвращаться в лагерь. Это была его обязанность как руководителя. Я чувствовал себя не вправе лишать клиентов вершины, когда они, быть может, считали себя вполне способными продолжать подъем. Поэтому я просто шел вверх, понимая, что пока спуск был вполне возможен и относительно безопасен. Мне не казалось, что мы безнадежно опаздываем. Усталости я не чувствовал. Я знал, что, если понадобится, смогу подниматься быстро. Решать, идем мы дальше или поворачиваем, было не мне. У меня было две возможности: либо прокладывать путь дальше, либо останавливаться и начать всех заворачивать обратно. Не пойди мы с Толей тогда дальше, никто так и не взошел бы на Эверест. Все бы столпились на Южной вершине, и на этом бы все и закончилось.

[ПРОПУСК В ЗАПИСИ]

Лин: Мой личный подход к восхождению в группе предельно прост: полагайся только на себя. Это я твердила себе всю дорогу. Я ничего не знала насчет остального. Да… У меня вопрос к гидам: Какого черта… Я хочу сказать, кто решил взять на гору шерпа, которого всю дорогу рвало? Еще на Южной седловине всем было ясно, что Лопсанг болен. Кто решил выпустить Лопсанга на восхождение вместо того чтобы отправить его вниз? Как это в голову могло прийти? Я бы никогда так не сделала.

Сэнди: За всеми этими разговорами мы забыли о Скотте. Кто-нибудь видел Скотта, где он был? (Я имею в виду тот отрезок пути, который мы уже разобрали.)

Лин: Нет.

Тим: Пройдя половину первых перил, я попал в затор. Насчитав перед собой человек тридцать, идущих наверх, я оглянулся. Мне было интересно, где Скотт. Я подумал тогда, что он, наверное, был на том самом месте, где до этого отдыхал больной Лопсанг.

Сэнди: Лопсанг, ты поднимался вместе со Скоттом? До вершины? Не после, а до?

Анатолий: Нет.

Сэнди: Шел с ним или хотя бы видел его?

Лопсанг: Нет.

Анатолий: Он не мог его видеть, потому что Скотт, как мне кажется, очень сильно отстал. Я Скотта тоже не видел, а он был мне очень нужен. Нужно было что-то решать. Иногда, конечно, обстоятельства сами за тебя решают. Но все эти вопросы – кто закрепляет перила, что со временем, с погодой, с самочувствием – их надо было обсудить. Я несколько раз пытался его дождаться, чтобы все выяснить. Мне многое было непонятно. Может, ему самому стало плохо. Скотт полагался на нас с Нилом, считал, что мы вместе справимся. Нила я встретил выше 8 500 метров, когда он пошел закреплять перила Когда же я наконец увидел Скотта [157], тот выглядел неплохо. Конечно, Скотт отставал от группы, но я не заметил, чтобы у него были проблемы со здоровьем… Да, перед тем, как Нил стал провешивать перила, мы с ним успели переговорить. Нил сказал, что он пойдет с Ангом Дорже, сирдаром экспедиции Роба Холла. Нил шел на кислороде, и я отдал ему свой запасной баллон, потому что ему предстояла тяжелая работа. На Южную вершину мы поднялись примерно… Нил, во сколько мы туда вышли?

Нил: На Южную вершину я поднялся ровно в десять утра.

Анатолий: Никаких перил я там не увидел. Скотт мне говорил, что веревки наверняка закрепят шерпы, потому что это просто. Но никто не проявлял никакой инициативы. Тогда я сказал Нилу: «Подстрахуй меня, я пойду выше». Потом я увидел двух гидов Роба Холла, у которых была длинная веревка. Они пошли за мной.

Нил: На самом деле только один из них был гидом – Энди Харрис. Второй, Джон Кракауэр, был клиентом.

Анатолий: Но оба, как мне показалось, были сильными альпинистами.

Нил: Да.

Анатолий: А на очень простом участке мы не провесили перила, поскольку я решил, что это сделают те, кто шел следом. Мы быстро прошли это место и направились к более сложному. Еще один небольшой крутой участок был после ступени Хиллари, но в кошках и с ледорубом он тоже особой проблемы не представлял. Веревки у нас кончились, мы пошли к вершине и…

Нил: Толя, подожди. Здесь я остановился и взял веревку у Кракауэра, потому что из-за поднявшегося ветра я решил обработать этот участок.