Уйти, не оставив следов - Серова Марина Сергеевна. Страница 32

В самолете Оля сразу же уснула, отказавшись от позднего ужина. Я некоторое время задумчиво смотрела на спящую подругу. Несмотря на то что она бодрилась, заявляла об отсутствии страха, выглядела Оля измученной и уставшей. Под глазами залегли глубокие тени, лицо побледнело и осунулось. Неужели подругу что-то беспокоит? Это очень плохой знак, раньше она от меня ничего не скрывала.

Я устроилась в кресле как можно удобней и попыталась задремать, сон не шел. Вместо него в голову лезли навязчивые мысли. Что-то не стыкуется во всей этой истории, я упускаю нечто важное. Инстинкты не обманешь. Вообще ситуация странная, и несоответствий масса. В Тарасове за нами следили настоящие профи. В Питере у агентов совершенно другой уровень подготовки. Может, разные конторы? Но допустить мысль, что две организации перенесли сквозь десятилетия интерес к броши – глупо. Это статистически невозможно. И в жизни так не бывает. Даже если вещица очень дорогая и клад действительно существует. Скорее здесь чей-то личный интерес. Возможно, что оба брата Олиной прабабки выжили, оставили наследников и теперь они устроили борьбу за раритет и с моей подружкой, и между собой. Или есть линия наследников, о которой мы вообще не знаем, например, от адюльтера купца. Только зачем враждовать? Устраивать тайные наблюдения, аварии и убийства? Не проще объединить усилия, потом разделить найденные ценности? Правда, так считают не все, жадность человеческую еще никто не отменял.

Потом подозрительная осведомленность противника не дает покоя. Допустим, если за Олиной семьей следили годами, узнать мою фамилию не проблема. Но как нас нашли на Тарасовском вокзале? Как находили в Питере? Осведомитель из очень близкого круга. И кого подозревать? Олю? Могла проболтаться по неосторожности, но она ни с кем не контактировала, кроме мужа и детей. Майк? Зачем это ему? Да и насколько возможно, мы оставили его в неведении относительно целей поездки. Няня детей? Возможно, но маловероятно. Находится далеко, и до Нэнси доходят лишь крохи информации, что Оля сообщает Майку.

И еще одна нестыковка не давала покоя, тревожила не на шутку. И в Тарасове и в Питере агенты пассивно наблюдали. Допустим, ими получены такие инструкции: «Просто ждать, смотреть, что девицы нароют». Но в эту схему не вписывается важное событие – убийство Морозова. Его заколол один из агентов. Даже сам визит к коллекционеру выпадает из общей схемы. Значит, старик представлял угрозу? Знал что-то важное или успел обнаружить, но не успел сообщить мне. И почему агент, которого видела соседка, исчез из нашего поля зрения? Следов он не оставил, интереса у правоохранительных органов не вызвал. Должен был спокойно ходить за нами по Питеру. Или он настолько виртуозно сменил внешность, что стал неузнаваем? Слишком много вопросов. Я уже не говорю о том убийце в поезде. Кто он? Одиночка или на кого-то работает? Ладно, что толку сейчас голову ломать? Разберемся со временем. С этой мыслью я уснула.

Ранним утром меня разбудил звонок мобильного. Я аккуратно, чтобы не побеспокоить спящую на диване Олю, выбралась из кровати и вышла в соседнюю комнату.

– Привет, Гена.

– Охотникова, ты чего шепчешь? Вы в Тарасове?

– Только прилетели, Оля отдыхает, не хочу ее будить.

– Как добрались?

– Вроде нормально все. А ты чего такой возбужденный? И, – я бросила быстрый взгляд на часы, – на ногах в такую рань? Что-то случилось? С тетей Милой все в порядке?

– Отдыхает твоя тетушка. Я организовал доставку обеих дам в пансионат, и приглядят ребятки негласно. Так что там все хорошо, не переживай.

– Спасибо, Гена. Я мотаюсь, как всегда, а за квартирой все-таки следили, мало ли что.

– Всегда пожалуйста, ты же знаешь, верный рыцарь готов угождать своей даме вечность, – ерничал приятель.

– Но ты звонишь так рано, значит…

– Есть разговор, но не по телефону.

– Так приезжай, заодно ключи отдам от квартиры питерского друга.

– Я и звоню сказать, что еду, вернее, подъезжаю уже. Только Олю не буди, поговорить надо тет-а-тет.

– Хорошо.

Приятель отключился. Я прошла на кухню, поставила на огонь чайник. Сварю пока кофе. Заглянула в холодильник: пачка масла и подсыхающий кусочек сыра. Тетя Мила не знала, когда вернется ее любимая племянница, вот и не запаслась продуктами. Мы с Олей тоже не подумали заехать в магазин. Ну да ладно, главное, кофе есть. Обычно я легко переношу недостаток сна, но сегодня как никогда нуждалась в бодрящем напитке.

Заботливый Генка приволок целый пакет готовой еды. Салаты в коробочках, запеченное мясо, фаршированные блинчики, пирожные.

– Что вы, мадам, так глаза округляете? – спросил он, выкладывая на стол снедь. – Тетя Мила в отъезде, значит, ты будешь тостами питаться и гостей заморишь голодом.

– Хлеба нет, тосты отменяются. Зато кофе готов.

– Вот! А я о чем говорю! Давай, расставляй приборы!

Я помогла Гене сервировать стол, но от еды отказалась:

– Прости, хочу только кофе, и в самолете кормили.

– Как желаете. – Приятель с аппетитом принялся за еду, всем своим видом демонстрируя нестерпимый голод и оттягивая начало разговора.

– Гена, что-то случилось? – не выдержала я через некоторое время.

– Неприятности у вас, девушки. – Петров сердито отодвинул пустую тарелку. – И связаны они, по-видимому, с делом нашей подруги.

– Ты о чем говоришь?

– Вот только не психуй! Спокойно послушай! Прислали сегодня ориентировку на двух девиц. Описание очень подходит для вас с Олей. Блондинка и брюнетка, обе хрупкого телосложения, могут быть вооружены и очень опасны.

– Это совпадение. Я скорее спортивного сложения. И потом, если ориентировка пришла из Питера, местные менты знают наши фамилии, данные засветились, когда труп Морозова нашли.

– Они объявили вас в розыск как свидетелей. И убийство коллекционера не упоминается.

– Тогда к чему «вооружены и опасны»?

– Думаю, это способ оказать давление на вас обеих. Но это еще не все плохие новости. За вами, девушки, тянется шлейф из трупов. И парни в купе поезда – только начало.

– Гена, это не мы! Я же тебе говорила!

– А подозревают как раз вас! Проводник дал описание. Ведь билеты были приобретены до Питера, а пропали девушки по дороге, на станциях не сходили. А в тамбуре обнаружили сорванную дверь. Просто питерские менты пока не связали описание с девицами, что засветились на квартире Морозова.

– Если ты сказал «шлейф», значит, трупы есть еще?

– Да. Вы с Олей были вместе перед отлетом?

– Нет, нас взяли в плотное кольцо, разделиться пришлось.

– Сегодня ночью обнаружили труп на стройке. Сторож говорит, мужик шел за миниатюрной девушкой. Он вмешаться собирался, но когда обогнул здание и подошел, парень был мертв, а девица сиганула из окна второго этажа. Ни о чем не говорит?

– Черт. – Я задумалась, нервно покусывая губу.

– И это еще не все. Помнишь, мы по отдельности из гостиницы уходили? Когда Оля пришла в крови?

– Да.

– Я навел справки. На следующий день нашли за мусорными баками тупикового двора труп мужчины в джинсовом костюме, на щеке шрам от недавнего ожога.

– Шрам?

– Настоящий, довольно крупный, ярко-розового цвета. Заколот парень четким сильным ударом в грудь, своим же ножом, между прочим.

– По заслугам, честно говоря, получил. Гад был сам убийцей! Старик Морозов – его работа! – вскипела я.

– Женя, ты же понимаешь, что это не оправдывает подобных действий?! Двое топтунов, что ходили за вами в Питере, мертвы плюс трупы в купе! Вот что сейчас важно!

– И ты хочешь сказать…

– Пока ничего конкретного. Кроме того, что у вас проблемы.

– Может, этот странный спец ходит за Олей и защищает ее?

– Зачем ему? Сама-то веришь в подобное?

– Но Оля не могла! Она хрупкая, нежная, добрая. Вечно всех жалеет и обо всем переживает! Она в детстве случайно котенка прибила дверью, так кот покричал секунд десять и поскакал дальше, а у Оли от переживаний температура подскочила. Она дня три больная ходила.