Злой волк - Нойхаус Heлe. Страница 18

Ханна решила сократить путь, но уже через несколько секунд пожалела об этом, так как во Фрессгассе [10] творилось нечто невообразимое. Перед кафе и ресторанами все места под большими зонтиками были заняты. Сотрудники близлежащих офисов и магазинов использовали свой обеденный перерыв для принятия солнечных ванн, полураздетые подростки, матери с детскими колясками и пенсионеры лениво бродили по торговому кварталу без привычной для Франкфурта спешки. Жара парализовала весь город.

Ханна также перешла на неторопливый шаг. От высоких каблуков и костюма она сегодня отказалась и вместо этого надела белые джинсы, майку и удобные теннисные туфли. Она пересекла Нойе-Майнцер, миновала группу японских туристов и вошла на террасу ресторана со стороны Опернплатц. Девяносто процентов обедающей публики составляли респектабельные мужчины из расположенных по соседству банков. Кроме них, в ресторане было несколько женщин в деловых костюмах и пара туристов. Вольфганг сидел за столом с краю террасы и изучал меню.

Когда она подошла к столу, он взглянул на нее и радостно улыбнулся.

– Привет, Ханна! – Он встал, поцеловал ее сначала в левую, потом в правую щеку и, следуя этикету, отставил ее стул. – Я уже заказал бутылку воды и немного хлеба.

– Спасибо. Отличная идея, я ужасно хочу есть. – Она взяла меню и посмотрела предложение дня. – Я возьму комплексный обед. Суп-пюре из черемши и морской язык.

– Неплохой выбор. Я присоединюсь. – Вольфганг захлопнул меню. Через несколько секунд к ним подошла официантка и приняла заказ. Два раза комплексный обед и бутылка «Пино Гриджио».

Вольфганг оперся локтями о стол, переплел пальцы и пытливо посмотрел на нее.

– Мне действительно любопытно, что ты придумала.

Ханна налила на маленькую тарелку немного оливкового масла, насыпала сверху крупную соль и перец, обмакнула в смесь кусок белого хлеба. Из-за неприятности, произошедшей сегодняшним утром, она даже не позавтракала. У нее урчало в животе, и она чувствовала, как из-за голода портится настроение.

– Мы идем в наступление, – ответила она, продолжая жевать, потом поставила на колени сумку и вынула из нее прозрачную папку. – Мы уже связались с людьми, которые подали на нас жалобу. Завтра я встречаюсь в Бремене с мужчиной, а во второй половине дня с этой женщиной в Дортмунде. Оба были вполне доступны.

– Это уже хорошо. – Вольфганг кивнул. – Наш наблюдательный совет и представители акционеров порядком нервничают. Мы сейчас не можем позволить себе антирекламу.

– Я знаю. – Ханна смахнула со лба прядь волос и сделала глоток воды. Здесь, в тени, температура воздуха была вполне сносной. Вольфганг снял галстук, свернул его и сунул во внутренний карман пиджака, висевшего на спинке стула. Ханна принялась лаконично объяснять свою стратегию, а он внимательно слушал.

Когда подали суп, они пришли к единому мнению, что нужно делать, чтобы минимизировать причиненный вред.

– А как у тебя вообще дела? – поинтересовался Вольфганг. – Ты выглядишь немного усталой.

– Все это основательно подрывает здоровье. Сначала та история с Норманом, а теперь эти неприятности. К тому же Майке вчера вечером опять себя безобразно вела. Я думаю, между нами никогда не будет нормальных отношений.

С Вольфгангом она могла быть откровенной и не играть роль. Они были знакомы уже целую вечность. Он вместе с ней пережил ее резкий взлет от диктора новостных программ на телевидении в Гессене до популярной телезвезды, и если ей надо было куда-то идти и рядом не было мужчины, она всегда могла рассчитывать на него в роли сопровождающего лица. От Вольфганга у нее не было тайн. Он был первым, кому она рассказала тогда о своей беременности, даже раньше, чем отцу Майке. Вольфганг был свидетелем на ее свадьбе и крестным отцом Майке. Он терпеливо выслушивал ее, когда она делилась с ним своими неудачами на любовном фронте, и радовался вместе с ней, когда она была счастлива. Без сомнения, он был ее лучшим другом.

– И в довершение всего кто-то сегодня ночью проколол на моем автомобиле все четыре колеса и расцарапал капот. – Она сказала об этом сознательно вскользь, будто ее это не особенно волновало. Если она предоставит место в своей жизни демонам страха, то они одолеют ее.

– Да ты что? – Вольфганг был искренне поражен. – Кто это занимается такими вещами? Ты звонила в полицию?

– Нет. Пока нет. – Ханна подобрала остатки еды кусочком хлеба и покачала головой. – Скорее всего это был всего лишь какой-нибудь завистливый идиот, для которого «Панамера» – как бельмо на глазу.

– Ты не должна относиться к этому легкомысленно, Ханна. Я в любом случае беспокоюсь, потому что ты живешь одна в таком большом доме, у леса. А что показали видеокамеры?

– Их надо заменить, – сказала она. – Сейчас это всего лишь бесполезные украшения.

Подошла официантка, подлила белого вина и убрала тарелки из-под супа. Вольфганг подождал, пока она уйдет, и положил ладонь на руку Ханны.

– Если тебе нужна какая-нибудь помощь… ты знаешь, тебе достаточно мне только об этом сказать.

– Спасибо. – Ханна улыбнулась. – Я знаю.

Совершенно неожиданно у нее в голове пронеслась мысль о том, как хорошо, что Вольфганг не женат или серьезно не связан любовными узами. И причина была не в его внешности. Правда, он не был Адонисом, но и уродом его тоже не назвать. В отличие от многих знакомых ей мужчин, годы пошли ему на пользу и придали юношески мягким чертам его лица угловатую мужественность, которая ему очень шла. Его волосы поседели на висках, а складочки вокруг глаз стали более глубокими, но и это его не портило.

Пару лет назад у него была подруга, скучная адвокатесса с бледным лицом, с которой у него были довольно серьезные отношения, но она не пользовалась расположением отца Вольфганга, и их любовь постепенно угасла. Вольфганг никогда не говорил об этом, но с тех пор у него так и не было постоянной подруги.

Подали морской язык. В KUBU в обеденное время всегда было довольно быстрое обслуживание, поскольку было известно, что у гостей, приходящих на бизнес-ланч, не так много времени.

Ханна взяла салфетку.

– Я не позволю себя запугать, – сказала она решительно. – Сейчас нам необходимо разобраться с моей программой. Как ты думаешь, моя стратегия сработает?

– Думаю, что да, – ответил Вольфганг. – Ты умеешь быть убедительной, даже если сама в чем-то не до конца уверена.

– Точно! – Ханна взяла свой бокал с вином и подняла его. – Мы это сделаем!

Он чокнулся с ней. Озабоченность в его взгляде сменилась тихим разочарованием. Но Ханна этого не заметила.

Вблизи Института судебной медицины на Кеннедиаллее не было ни одного свободного парковочного места. Боденштайн в конце концов припарковался на Эшенбахштрассе, и они пару сотен метров шли пешком. Решение Пии довести информацию до сведения общественности вызвало значительный интерес со стороны средств массовой информации. Представители прессы толпились на тротуаре и бросались на каждого, кто входил или выходил из института. Один репортер узнал Боденштайна и Пию, и в одно мгновение их окружило плотное кольцо журналистов. Из криков и многочисленных вопросов Пия уловила, что откуда-то появился слух, будто накануне вечером, кроме девушки, жертвой пьянки до бесчувствия стал еще и юноша. Пресса жаждала подробностей. На какой-то момент Пия потеряла уверенность. Неужели папарацци добыли более свежую информацию из больницы, нежели она? Или Александр умер?

– Почему вы умолчали о том, что был и второй труп? – старался перекричать других молодой человек, направив свой микрофон, как оружие, на Пию. – Какую цель преследовала этим полиция?

Не в первый раз в своей жизни она поражалась агрессивности и экзальтации многих журналистов. Неужели они думали, что узнают больше, если будут орать во все горло?

– Нет никакого второго трупа, – ответил Боденштайн вместо Пии и решительно отвел микрофон в сторону. – А сейчас дайте нам пройти.