Смотри, как они умирают - Макбейн Эд. Страница 24

— Эй, хочешь мороженого? — спросил он Елену.

— А у тебя есть деньги?

— Конечно, — ответил Зип. — Тебе с чем?

— С лимоном, — попросила Елена.

— И мне с лимоном, — присоединилась к подруге Хуана.

— Ах вот как, теперь она знается со мной, — хмыкнул Зип, спрыгивая с ящика. — Когда настало время покупок, она решила со мной разговаривать. Ладно. Я последний горячий транжира. Мороженое получат все!

Папа, стоявший на ящике, спросил:

— И я, Зип?

— И ты тоже, Папа. Все! Сегодня мороженое получат все! Эй, Мак, притормози-ка! Ты же не хочешь упустить клиента?

Подойдя к тележке, он сделал заказ. Он казался чертовски счастливым. Он не обратил ни малейшего внимания на детективов, стоявших в шести футах от него.

— Где твои люди, Энди? — спросил Бирнс.

— На подходе, сэр.

Бирнс повернулся к Эрнандесу, который не сводил глаз с первого этажа здания.

— Боишься, Фрэнки?

— Немного, — ответил Эрнандес.

— Я тебя не виню. — Он помолчал. — Это самый поганый случай, да? Что-то похожее, помнится мне, было в 1931 году, когда тот парень — Нельсон О'Брайен — засел в квартире на Норд-Сайд. Я тогда протирал ботинки простым патрульным. Он продержался два часа против ста пятидесяти полицейских. Нам пришлось пробить дыры в крыше и пустить внутрь слезоточивый газ, но негодяй не сдавался. Его трижды ранили, вроде он все еще был на ногах, когда мы прорвались в квартиру. Он стоял и ругался, вроде без оружия. Оба пистолета он, как выяснилось, спрятал в носках, надеясь воспользоваться ими, чтобы прорваться. Да, он был еще тот подарочек. — Бирнс помолчал, пристально глядя на Эрнандеса. — В тот день я был не слишком возбужден охотой, Фрэнки.

— Почему?

— Парня звали Нельсон О'Брайен. — Он вздохнул. — Я ирландец.

— Да, сэр, — кивнул Эрнандес. — Понимаю.

— Но вот что я тебе скажу, Фрэнки. Парни вроде того Нельсона О'Брайена не останавливают меня, когда я иду на парад в честь Дня святого Патрика. Ты меня понимаешь?

— Конечно.

— Хорошо. — Бирнс помедлил. — Будь поаккуратнее на этой чертовой пожарной лестнице. Мне бы не хотелось потерять хорошего полицейского.

— Да, сэр, — кивнул Эрнандес.

Бирнс протянул ему руку:

— Удачи, Фрэнки.

— Постараюсь.

Бирнс развернулся и пошел к патрульной машине.

— Пит? — позвал Эрнандес.

Бирнс обернулся.

— Спасибо.

Марджи и Мари, две проститутки, вкрадчиво приближались к объекту охоты. Фредерик Блок достал из заднего кармана брюк носовой платок, собираясь вытереть потное лицо, когда что-то очень мягкое коснулось его локтя. Он обернулся. Что-то очень мягкое было обтянуто ярко-красным шелком.

— Привет, — проворковала Мари.

— Э-э, привет, — отозвался Блок. — Хорошенькое шоу, да?

— Если только кому-то нравится подобная чепуха.

— Это довольно возбуждающе, — сказал Блок, изучая низкий вырез платья Мари. — Черт побери, если ты не…

— Есть куча разных других, куда более возбуждающих вещей, чем смотреть, как мужики пуляют друг в друга из пистолетов, — заметила Мари.

— Например? — полюбопытствовал Блок, начиная соображать, что на девчонке нет даже бюстгальтера.

— А разве ты сам не можешь придумать?

— Ну… почему не могу?

— Что бы ты ни придумал, — прищурилась Мари, — мы все можем воплотить в жизнь.

Блок окинул быстрым взглядом девушек. Вытер лицо. Затем со знанием дела, понизив голос, осведомился:

— Сколько?

— За одну из нас или за обеих? — уточнила Мари.

— За обеих? Ну, я не…

— Подумай.

— Думаю.

— Думай быстрее, — поторопила Марджи.

— Нам нравится работать вдвоем, — пояснила Мари. — Мы знаем штучки, которых не умеют делать даже в Париже.

— Мы знаем штучки, которые еще даже не придумали, — добавила Марджи.

— Сколько? — снова спросил Блок.

— Пятьдесят днем, включая носилки.

— Что?

— Носилки, на которых тебя будут выносить.

Блок заржал:

— Так сколько?

— Двадцать пять за меня одну. Меня зовут Мари. Хорошая сделка, поверь мне.

— Я подумаю, — ответил Блок.

— Ну давай же, давай, — поторопила Мари.

— Не можешь минутку подождать?

— Любовь не терпит отлагательств, сэр, — елейным голоском проговорила Мари.

— Даже в июле, — добавила Марджи.

— Двадцать пять слишком дорого, — покачал головой Блок.

— Двадцать, парень. Что скажешь?

— Плачу тебе.

— Или наоборот, — сухо сказала Мари и повернулась к подруге: — Что ж, со мной все ясно, а вот что ты собираешься делать с переполняющей тебя любовью, а, Марджи?

Джефф Талбот посмотрел на часы на стене и вышел из кафе.

Было 12:15.

Она не пришла. Глупо было думать, что она придет. Он вышел на улицу, радуясь, что оделся сегодня в белое. Да уж, денек выдался жаркий, почему же она не пришла? Ну почему, черт возьми, она его обманула? Ему хотелось ударить кого-нибудь. Такую девушку встречаешь, может быть, раз в жизни… А, черт с ним. Он сердито вернулся обратно в кафе.

— Меня отшили, Луис, — сообщил он.

— Что? — переспросил тот.

— Она не пришла. Я отчаливаю.

— Хорошо, — кивнул Луис. — Тебе и впрямь лучше уйти отсюда. Есть ведь и другие девушки, моряк.

— Да, этот точно, — согласился Джефф.

Он снова вышел из кафе. Так досадно, думал он, потому что… ну… ведь все почти случилось. Почти… Но ему, конечно, следовало бы знать. Ничто не дается так легко. А ведь… все казалось таким правильным… да, правильным… просто встретиться взглядами и все… без прикосновения… без лишних слов…

Черт с ним!

Он вышел из кафе, и первыми, кого он увидел, оказались Фредерик Блок и две проститутки.

Марджи подмигнула ему.

Джефф поправил шапочку и направился прямо к этому колоритному трио.

— Ой-ой-ой, — сказал он.

— Нужна компания, моряк? — спросила Марджи.

Он заколебался, обшаривая взглядом улицу. Не пришла. И он решился:

— Да, черт побери, мне нужна компания! — схватил Марджи за локоть, и через несколько секунд вся четверка скрылась за углом.

На улице появились парни, одетые в золотистые рубашки.

Несколько мгновений они постояли упершись руками в бедра. Оба в солнечных очках, черные волосы уложены в высокие прически. Тот, что покрупнее — ростом чуть больше шести футов и старше, ему было около двадцати лет, — носил на правом запястье серебряный браслет. Его звали Томми. Другого — помладше и довольно миниатюрного по современным меркам — звали Ли Первый Убийца. Настоящее его имя было Фил. Он никогда никого не убивал, однако, судя по имени, он был парнем, способным прирезать кого угодно за стакан содовой. Высокий, Томми, кивнул Филу, и они направились прямиком к ящику, на котором стояли, вытягивая шеи, Папа и две девушки.

— Эй, малыш, — позвал Томми.

Папа обернулся:

— Это ты мне?

— Слезай с ящика, — спокойно скомандовал Томми.

— А? — не понял Папа. — Это почему?

— Ты слышал, — вступил в беседу Фил. — Убирайся. Мы хотим посмотреть.

Папа взглянул на Сиксто, стоящего неподалеку.

— Сиксто, иди позови… — начал было он, но Фил сильно толкнул его, не дав ему договорить.

— Спокойней, сынок, — сказал он.

— Не делай ему больно, дружок Убийца, — хихикнул Томми. — Просто выруби его.

— Послушайте, зачем вы нарываетесь на неприятности? — подала голос Елена, глядя туда, где возле тележки с мороженым стоял Зип.

— Кто нарывается на неприятности? — елейным голосом спросил Томми. — Ли Первый Убийца и я, мы просто вежливо попросили твоего дружка слезть с ящика, вот и все. Какие же тут могут быть неприятности?

— Вовсе никаких неприятностей, — подтвердил Фил.

Лейтенант Бирнс махнул рукой, подавая сигнал, и осаждавшие открыли огонь. Это была прицельная, методичная стрельба, направленная на то, чтобы не дать Миранде возможности подойти к окнам. В то же самое время послышался звон разбитого стекла. Миранда на миг появился у окна, выглянул на улицу, увидел то, что и ожидал увидеть, и снова скрылся в глубине квартиры.