Астра - Нортон Андрэ. Страница 41

— Мы ведь не предлагаем направить экспедиционный корпус, Тим, — спокойно ответил Кимбер. — Но если они живы там за морем, то когда-нибудь могут решить вернуть себе эту землю. И тогда нам нужно заранее об этом знать. Водяные будут снабжать нас информацией. А мы сможем поставлять им лучшее оружие.

— Да, и не успеешь оглянуться, как ввяжешься в неприятности! Ты только дай им лучевое ружьё, которое действует в воде, и они сразу пустят его в ход. Они ненавидят Других, верно? На Земле мы тоже убирали миротворцев, когда предоставлялась возможность. А если это произойдёт несколько раз, Другие отправятся выяснять, откуда появилось это новое оружие. Я не говорю, что мы должны повернуться к водяным спиной. Они вполне миролюбивы: Но было бы глупостью вмешиваться в их войны. Я говорил это раньше и не меняю своего мнения!

— Хорошо, Тим. Ты говоришь справедливо. Но ведь это хорошая земля, так?

— Конечно, хорошая! У нас будут отличные фермы. Но ферма и война — это совсем разные вещи. Парень, который жил в той старой ферме, не пережил войны.

— А если они захотят вернуть себе землю? Долго ли мы сможем защищать её?

Впервые в глазах Тима Хармона появилась тень сомнения.

— Ну, хорошо, — сдаваясь, он поднял руку. — Согласен с вами наполовину. Подружимся с водяными и будем им помогать — немного. Но если вы собираетесь участвовать в их войне, я против.

— Мы все против этого, Тим. Заключим союз с водяными и договоримся о совместной обороне, — успокоил его Кордов.

Дард сухо улыбнулся. Но в глубине души он ощущал усталость. Они пролетели через всю галактику в поисках свободы и снова вынуждены жить в тени страха. Долгий же путь потребовался, чтобы вернуться — домой!

Новая граница, которую нужно охранять. Как это когда-то процитировал Кимбер, стоя на вершине холма зимой на Земле?

«Границы любого типа, умственные и физические, для нас только вызов. Ничто не может остановить ищущего человека, даже другой человек. И если мы захотим, не только чудеса космоса, но и звёзды будут принадлежать нам!»

Они познали чудеса космоса, и звёзды принадлежат им… если они сумеют их удержать! Но кто — или что — посмеет утверждать, что не смогут? Дард наслаждался новым ощущением гордости, разгоравшимся в нём. Они разорвали узы пространства…

Перед ними лежал широкий мир, неограниченный в своих возможностях. На Земле самые разные люди объединились, потому что верили — во что? В свободу! В свободу человека! Они ясно видели бесплодность Мира и отказались следовать его ограничениям. И это привело их сюда. Они работали вместе, достигая общей цели. И могут добиться всего!

Дард смотрел на разноцветные утёсы, но мысленно видел обширные ждущие просторы. Союз с водяными, освоение земель, создание новой цивилизации… Дыхание его ускорилось. Целой жизни не хватит на всё, что они собираются сделать.

Можно ли победить человека? Юноша одним словом ответил неопределённому будущему:

НЕТ!

Рожденные среди звезд

1. Падающая звезда

Путники заметили бухту ещё с моря — узкий, глубоко вдающийся в сушу рукав, первый разрыв в стене скал, которая надёжно защищает внутренние районы континента от ударов океана. И хотя день был ещё в разгаре, Дальгард сразу направил шлюпку в это возможное убежище; он работал веслом абсолютно согласованно с тем, которым действовал на носу узкой лодки Сссури.

Путники не принадлежали к одной расе, но действовали без слов, как будто между ними установилась некая связь, необходимая для достижения скорости.

Дальгард Нордис — сын Колонии; его народ родом не с этой планеты. Он был не так высок и плотен, как его земные предки, которые, объявленные вне закона, бежали от своих политических противников с Земли в Галактику и высадились на Астре. Имелись и другие, более тонкие отличия потомков от предков-основателей.

Кожа худого и жилистого юноши сильно загорела на ласковом летнем солнце, и потому ещё больше бросались в глаза коротко подстриженные светлые волосы. На спине у него был укреплён длинный лук, тщательно обёрнутый в водонепроницаемую кожу летающего дракона, а на поясе, который поддерживает короткие брюки из обработанной шкуры двурога, висел двухфутовый нож — полунож, полумеч. В глазах своих предков-землян он выглядел бы настоящим варваром. На свой же собственный взгляд, Дальгард был одет и вооружён самым подходящим образом для путешествия-испытания. Это посвящение в мужчины — его право и обязанность, прежде чем он сможет занять место как взрослый на совете свободных людей.

В противоположность гладкой коже Дальгарда, Сссури с ног до головы зарос пушистой серой шерстью с радужными кончиками волосков. Вместо стального меча у него на поясе был укреплён костяной кинжал, зазубренный и не менее страшный, чем копьё, лежавшее сейчас на дне лодки. А круглые глаза смотрели на море с уверенностью существа, родной дом которого находится под этими волнами.

Преодолев узкий вход в бухту, путники оказались в заливе, защищённом и спокойном; в него впадал ленивый ручей. Серо-голубой морской песок лежал узкой полоской, за ним — почва и зелень. Носовые клапаны Сссури раскрылись, он принюхивался к тёплому ветерку; вытягивая шлюпку на берег, Дальгард тоже старательно распознавал запахи. Более тихое место для лагеря трудно было бы найти.

Как только они благополучно вытащили лодку на берег, Сссури, без единого слова, не оглянувшись, взял копьё и ушёл в воду; он исчез в глубине, а его товарищ занялся подготовкой лагеря. Стояло самое начало лета, искать спелые плоды не было смысла. Дальгард порылся в своём путевом мешке и извлёк с полдюжины хрустальных бусинок. Юноша положил их на плоский камень у ручья и сел рядом, скрестив ноги.

Наблюдателю могло бы показаться, что путник задумался. Над его головой промелькнуло многоцветное пятно на широких крыльях. Послышался какой-то отдалённый крик. Но Дальгард не смотрел и не слушал. Однако всего минуту спустя появилось и то, чего он ждал. Прыгун, с блестящей на солнце гладкой рыжевато-коричневой шерстью, влекомый своим неутолимым любопытством, осторожно выглянул из-за куста. Дальгард соприкоснулся с ним мыслью. Прыгуны не мыслят по-настоящему, по крайней мере не на уровне, доступном колонистам, но им можно передать чувство дружелюбия и доброй воли, с ними можно обмениваться самыми примитивными идеями.

Маленький зверёк, с лапками — почти человеческими руками — поверх шерсти брюшка, вышел на открытое место, его чёрные глазки перескакивали от неподвижного Дальгарда к ярким бусам на камне. Но когда одна их этих лапок метнулась вперёд, чтобы схватить сокровище, путник уже прикрыл его рукой. Дальгард создал мысленное изображение и адресовал его двадцатидюймовому зверьку. Уши прыгуна нервно дёрнулись, тупая мордочка сморщилась, и он запрыгал обратно в кусты; линия шевелившейся травы обозначала его отступление.

Дальгард убрал руку с бус. За долгие годы колонисты Астры научились терпению. Возможно, мутация началась до того, как они покинули свою родную планету. А может, изменения в температуре и окружении вызвали перемены в мозге горстки отчаянных беглецов, когда они лежали в холодном сне, а их корабль столетия земного времени летел по неизведанным просторам космоса. Те колонисты, которым удалось проснуться после этого сна, так никогда и не узнали, сколько времени проспали. Но проснулись они на Астре другими.

А их сыновья и дочери, сыновья и дочери последующих двух поколений согревались новым солнцем, ели пищу, выросшую на чужой почве, учились мысленно общаться с земноводными водяными, с которыми космические путешественники с самого начала подружились, и каждый последующий ребёнок всё больше соответствовал своему новому дому и был менее привязан к старому, который никогда не увидит. Колонисты теперь стали другими, отличными от своих отцов, дедов и прадедов. И наряду с другими способностями приобрели огромное терпение, которое может служить инструментом или оружием, в зависимости от желания; но способность к стремительным действиям, собственное наследие, никогда ими не забывалась.