Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Френч Джон. Страница 4

«Как же слепы оказались эти люди, — подумал Локен. — И как это печально. Один день, один-единственный день с итераторами, и они все поймут. Мы не враги им. Мы такие же, как они, и несем свет искупления. Долгая Ночь закончилась. Человек снова путешествует меж звезд, и Астартес шествуют рядом, чтобы его защитить».

В широком наклонном туннеле, выложенном листами травленого серебра, Локен догнал солдат из Третьего отделения. Из всех боевых единиц Легиона именно Третье отделение — тактический отряд Локаста — было его самым любимым подразделением. Его командир, брат-сержант Неро Випус, к тому же был старинным и самым преданным другом Локена.

— Как настроение, капитан? — спросил Випус.

Его перламутрово-белые доспехи пестрели пятнами сажи и крови местных жителей.

— Флегматичное, Неро. А у тебя?

— Холерическое. Вернее сказать, я в полном бешенстве. Я потерял одного из солдат, и еще двое ранены. Впереди путь преградило какое-то тяжелое орудие. Ты не поверишь, насколько убийственный огонь оно изрыгает.

— Ты пробовал достать гранатами?

— Два или три раза. Никакого эффекта. И ничего невозможно рассмотреть. Гарви, мы все наслышаны об этих Невидимых. Тех самых, кто убил Сеянуса. Я вот думаю…

— Оставь мне это занятие, — прервал его Локен. — Кто погиб?

Випус пожал плечами. Он немного превосходил ростом своего капитана, а от энергичного движения плечами звякнули друг о друга тяжелые ребристые пластины брони.

— Закиас.

— Закиас? Нет…

— Его разорвало в клочки прямо у меня на глазах. Гарви, я ощущаю на себе руку корабля.

Рука корабля. Старая поговорка. Флагман командующего носил название «Дух мщения», и во времена печали и потерь Волки часто взывали к этому имени как к магическому олицетворению возмездия.

— В честь погибшего Закиаса, — мрачно проворчал Випус, — я отыщу этого ублюдка Невидимого и…

— Остуди свой пыл, братец. В этом нет никакой необходимости, — сказал Локен. — Займись своими ранеными, а я пока немного осмотрюсь.

Випус кивнул и отозвал своих людей. Локен тотчас прошел мимо них и направился к злосчастному перекрестью туннелей.

Четыре коридора сходились в одной точке, и это соединение было отмечено холлом под сводчатым потолком. Судя по показаниям приборов, в помещении было холодно и тихо. Несколько струек дыма поднималось к потолочным балкам. Черный пол покрывали трещины и выбоины от разрывов тысяч снарядов. Изувеченное тело брата Закиаса лежало в центре перекрестка — дымящаяся груда окровавленной плоти и обломков белой пластальной брони.

Випус был прав. Нет никаких признаков присутствия врагов. Ни теплового излучения, ни малейших признаков движения. Но Локен, осматривая помещение, не мог не заметить груды пустых гильз от снарядов, блестевших желтой латунью, явно вылетевших из-за баррикады на противоположном конце холла. Может, именно там скрывается убийца?

Локен нагнулся и подобрал с пола осколок штукатурки, а затем бросил его вперед. Кусок штукатурки звучно ударился о стену, и тотчас громыхнула автоматная очередь. Она длилась около пяти секунд, и за это время взорвалось не меньше тысячи снарядов. Дымящиеся гильзы вылетали как раз из-за той преграды, которая привлекла внимание Локена.

Огонь прекратился. Фиселиновый дым заполнил холл. Стрельба велась веером по центру пола, накрывая и останки Закиаса. На камнях появились новые пятна крови и осколки доспехов.

Локен затаился. Раздались металлический скрип и стук зарядного механизма. На экране визора появились тепловые следы остывающего оружия, но никаких признаков излучения живого существа.

— Ну как, заработал медаль? — спросил подошедший Випус.

— Это всего лишь часовой-автомат, — ответил Локен.

— Что ж, хоть немного легче, — отозвался Випус. — После разрывов гранат, брошенных в том направлении, можно было подумать, что эти хваленые Невидимые могут быть еще и Неуязвимыми. Пожалуй, я вызову Разрушителя в качестве подкрепления…

— Лучше дай-ка мне зажигательную ракету, — сказал Локен.

Випус отстегнул одну из ножных пластин брони и подал капитану требуемый предмет. Локен резко дернул рукой, воспламеняя фитиль, и бросил зажигалку в дальний конец холла. Шипящая ослепительно белая ракета упала позади предполагаемого укрытия вражеского орудия.

Раздался лязг механизмов. В следующее мгновение началась шквальная стрельба, но теперь снаряды были нацелены на горящую ракету, и под ударами пуль сгусток пламени заметался по коридору.

— Гарви! — воскликнул Випус.

Но Локен уже бежал вперед. Он миновал перекресток туннелей и прижался спиной к баррикаде. Орудие еще грохотало. Он перекатился через преграду и увидел автоматического часового, встроенного в углубление стены. Приземистый механизм, установленный на четырех подвижных опорах и надежно защищенный броней. Короткое и широкое дуло орудия было обращено в противоположную от Локена сторону и продолжало посылать снаряды в горящую ракету.

Локен нагнулся и вырвал пучок гибких шнуров управления. Сооружение вздрогнуло и замерло.

— Путь свободен! — крикнул Локен.

Отделение Локаста тотчас устремилось вперед.

— Это можно считать показательным выступлением, — заметил Випус.

Локен провел отряд по коридору, и они вышли в богато украшенный парадный зал. За ним тянулась целая вереница таких же торжественных палат.

— Куда теперь? — спросил Випус.

— Идем искать этого «Императора», — ответил капитан.

— И только-то? — фыркнул Випус.

— Первый капитан поспорил, что он доберется до него раньше меня.

— Первый капитан? С каких это пор он в приятельских отношениях с Гарвелем Локеном?

— С тех самых, как Десятая рота прорвалась во дворец раньше Первой. Не беспокойся, Неро. Когда я стану знаменитым, я не забуду о тебе и твоих людях.

Неро Випус рассмеялся. Доносившийся из-под защитного шлема его смех был похож на кашель заболевшего чахоткой быка.

То, что произошло потом, отбило у них всю охоту смеяться.

2

— Капитан Локен?

Он поднял взгляд от работы.

— Да, это я.

— Прости, что отрываю тебя от работы, — сказала она. — Мне кажется, ты очень занят.

Локен отложил в сторону фрагмент доспехов, полировкой которого занимался, и поднялся на ноги. Он, как оказалось, был почти на целый метр выше ее и практически обнажен, если не считать набедренной повязки. При виде такого физического совершенства она незаметно вздохнула. Узловатые переплетения мышц и старые зажившие шрамы. Мало того, он был еще и красив, благодаря серебристым, коротко подстриженным волосам и серым, как осенний дождь, глазам. «Какое расточительство», — подумала она.

Но в его обнаженной нечеловечности не было ничего отталкивающего. Его лицо тоже отличалось крупными, чуть ли не лошадиными чертами, что было присуще почти всем Астартес, а широкая грудная клетка оказалась гладкой, без проступающих ребер, словно туго натянутое полотно.

— Я тебя не знаю, — заметил он, роняя в кувшин со смазкой скомканную полировочную ветошь и вытирая пальцы.

Она протянула руку.

— Мерсади Олитон, официальный летописец, — сказала она.

Он перевел взгляд на ее миниатюрную ладонь и пожал ее, отчего рука женщины показалась совсем крохотной по сравнению с его гигантской кистью.

— Прошу прощения, — весело сказала она. — Я все время забываю, что это у вас не принято. Я имела в виду рукопожатия. Этот местный обычай для жителей Терры.

— Это неважно. Ты прибыла с Терры?

— Я покинула ее год назад, когда получила разрешение Совета участвовать в походе.

— Так ты летописец?

— Ты знаешь, что это такое?

— Я не настолько глуп, — ответил Локен.

— Нет, конечно, — поспешно сказала она. — Я не хотела тебя обидеть.