Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Френч Джон. Страница 44

После очередной схватки Саул Тарвиц начал понимать, почему Хитас Фром назвал этот мир Убийцей.

Огромный боевой корабль, словно всплывающий кит, вынырнул из вневременной мглы перехода и с мягким толчком вернулся в безмолвный космос реального пространства. По корабельным часам прошло двенадцать недель, а корабль преодолел расстояние, требующее не менее восемнадцати недель. Чтобы ускорить перенос, были приведены в действие неизмеримые силы, подвластные только воле Воителя.

Флагман по инерции пролетел еще шесть миллионов километров, из-под его необъятной громады все еще тянулись светящиеся струи газов из плазменных двигателей, а затем мерцающие вспышки далеко за кормой возвестили о запоздалом появлении спутников: десяти легких крейсеров и пяти тяжеловесных транспортных кораблей. Отставшие суда запустили двигатели для перемещения в реальном пространстве и стали постепенно догонять ушедший вперед флагман. Едва они окружили его, словно выводок тюленей своего могучего родителя, флагман тоже запустил двигатели и повел флотилию дальше.

К Сто Сорок Двадцать. К Убийце. Расположенные на носу детекторы резкими звуками оповестили об обнаружении магнитных и энергетических силуэтов судов, оставшихся на орбите четвертой планеты системы на расстоянии восьмидесяти миллионов километров. Здешнее солнце сияло горячим желтым светом и рассыпало вокруг себя активные заряженные частицы.

По обычаю ведущего корабля флотилии, флагман транслировал стандартный текст приветствия через вокс-связь, вокс-пикты и астротелепатический канал.

«Это „Дух мщения" Шестьдесят третьей экспедиции. Судно приближается с мирными намерениями в качестве посланника Империума Человечества. Спрячьте оружие и воздержитесь от военных действий. Подтвердите получение сигнала».

На капитанском мостике «Духа мщения» сидел в ожидании ответа командующий флотилией мастер Комменус. Учитывая немалые размеры помещения и большое количество персонала, на мостике было очень тихо. Раздавались только приглушенные до шепота голоса да гудение аппаратуры. Зато был отчетливо слышен протест самого корабля. Неопределенные поскрипывания и легкое позвякивание исходили из самой сердцевины громадного сооружения и распространялись по палубам; таким образом судно реагировало на ужасные перегрузки варп-перехода.

Боасу Комменусу были знакомы почти все эти звуки, и он почти предугадывал их появление. Уже долгое время он был частью корабля и изучил его так, как изучают тело возлюбленной. Он напряженно прислушивался, не раздастся ли среди привычных звуков резкий сигнал тревоги.

Пока все шло хорошо. Комменус взглянул на мастера вокс-связи, но тот покачал головой. Боас перевел взгляд на Инг Мае Синг. Будучи слепой, она всегда чувствовала, когда на нее смотрят.

— Ответа не было, мастер, — сказала она.

— Повторите сигнал! — приказал командующий флотилией.

Он с большим нетерпением ожидал ответа, но еще сильнее ему не терпелось приступить к ремонту. Стальные пальцы Комменуса забарабанили по приборной доске и окружающие его офицеры напряженно замерли. Все они слишком хорошо знали и боялись этого нетерпеливого жеста.

Наконец из навигационной рубки торопливо выбежал адъютант с распечаткой в руке. Он уже готов был извиниться за задержку, но Комменус сверкнул на него увеличительными линзами, словно говоря: «Я не намерен тебя выслушивать». Адъютант все понял и молча протянул командующему листок с распечаткой.

Комменус прочел донесение, кивнул и отдал листок обратно:

— Ознакомь остальных и сделай копию для бортового журнала.

Адъютант задержался ровно настолько, чтобы один из офицеров в рубке снял копию для главного бортового журнала, а затем торопливо поднялся по узкой лесенке на стратегическую палубу. Там, не забыв отсалютовать дежурному мастеру, он передал донесение. Тот принял листок, развернулся, прошел двадцать шагов до бронированных стеклянных дверей личного кабинета, где, в свою очередь, передал послание начальнику личной стражи. Массивный космодесантник в золотых доспехах почетного караула быстро прочел сводку, кивнул и открыл двери. Там уже поджидал хмурый Малогарст, закутанный в плащ.

Он тоже прочел донесение, кивнул и закрыл за собой двери.

— Местоположение определено и занесено в бортовой журнал, — объявил Малогарст, зайдя в кабинет. — Сто Сорок Двадцать.

Воитель, наблюдавший за видом звездного неба у самого окна, тяжело вздохнул, не поднимаясь из кресла с высокой спинкой.

— Итак, место назначения достигнуто, — сказал он. — Отправьте подтверждение о получении донесения.

Два десятка ожидавших поблизости писцов составили отчеты и с поклонами покинули кабинет.

— Малогарст, — Воитель повернул голову и взглянул на своего советника, — будь добр, передай Боасу мои поздравления.

— Да, мой господин.

Воитель поднялся. Он был в полном парадном одеянии военачальника: в сверкающих бело-золотых доспехах и широкой кольчужной накидке пурпурного цвета на плечах. С нагрудной пластины взирало Око Терры. Он повернулся к десяти собравшимся офицерам-космодесантникам, и каждый из воинов почувствовал, как этот глаз внимательно наблюдает за ним лично.

— Мы ждем ваших приказов, господин, — произнес Абаддон.

Как и все остальные, он был в полном боевом облачении, в длинной, до пола, накидке и держал шлем на сгибе левой руки.

— Мы оказались там, куда и стремились, — добавил Торгаддон. — К тому же живыми. А это уже хорошее начало.

Лицо Воителя осветила широкая улыбка.

— Ты прав, Тарик. — Он поочередно заглянул в глаза каждого из офицеров. — Друзья мои, как мне кажется, нам предстоит война с чуждой расой. Мне это нравится. Как я ни гордился бы нашими достижениями на Шестьдесят Три Девятнадцать, сражения там причиняли боль. Не могу испытывать настоящего удовлетворения от победы над представителями своей расы, как упрямо они ни цеплялись бы за свою искаженную философию. Это претит моему солдатскому духу и уменьшает радость победы, а все мы, вы и я, настоящие солдаты. Мы созданы для сражений. Созданы, тренированы и обучены дисциплине. Кроме вас двоих, — кивнул он в сторону Абаддона и Люка Седирэ. — Вы убиваете до тех пор, пока я не прикажу остановиться.

— И даже в этом случае вам частенько приходится повышать голос, — вставил Торгаддон.

Большинство присутствующих смехом встретили его замечание.

— Так что война с чужаками мне больше по вкусу, — продолжал Воитель, не переставая улыбаться. — Неоспоримый и явный враг. Возможность идти в бой без угрызении совести, сомнений и сожалений. Давайте на время станем истинными и непреклонными воинами.

— Верно! Верно! — воскликнул самый старший из офицеров по имени Йактон Круз, которого всегда беспокоило легкомыслие Торгаддона.

Остальные девятеро воинов более сдержанно выразили свое одобрение.

Хорус покинул личный кабинет и прошел на стратегическую палубу. Его сопровождали морнивальцы и командиры рот: Седирэ командовал Тринадцатой ротой, Круз — Третьей, Таргост — Седьмой, Марр — Восемнадцатой, Мой — Девятнадцатой и Гошен — Двадцать пятой ротой.

— Давайте выберем тактику, — предложил Воитель.

Малогарст уже ждал этого. Он тотчас тронул пульт, и в воздухе над возвышением замерцали подробные гололитические образы местности. Здесь были сведения о строении всей планетарной системы с обозначенными орбитами и местоположения обнаруженных кораблей. Хорус всмотрелся в гололитические графики и поднял руку. Встроенные в его рукавицу сенсоры позволяли Воителю поворачивать изображение и увеличивать отдельные участки.

— Двадцать девять кораблей, — произнес он. — А я считал, что в составе Сто сороковой экспедиции только восемнадцать судов.

— Так нам было сказано, господин, — ответил Малогарст.

После того как они покинули кабинет, разговор пошел на хтонике, чтобы раньше времени не выдавать секреты стратегии находящемуся поблизости персоналу. Хотя Хорус и не воспитывался на Хтонии — что довольно нехарактерно для примархов, — и не обучался с детства родному языку своего Легиона, все же свободно говорил на этом наречии. По правде говоря, он произносил слова с отрывистым резким акцентом, характерным для обитателей дворца, и сокращал гласные, как было принято среди обитателей Западного полушария, населенного самыми дикими и нецивилизованными племенами Хтонии. Локену такое произношение всегда доставляло немалое удовольствие. Сначала он считал, что акцент появился во время обучения Воителя, но со временем он стал в этом сомневаться. Локен решил, что простонародный выговор Воителя был намеренным, чтобы стать ближе к своим воинам, по большей части выходцам из незнатных семей.