Отцы - Панюшкин Валерий Валерьевич. Страница 7

– А зачем тебе леденцы? – спросила ты как бы между прочим, мгновенно перестав плакать и приготовившись внимательно слушать ответ.

– Я их ем, – отвечал тоже как бы между прочим Вася.

– Ешь леденцы?! – Ты была несомненно шокирована гениальной простотой ответа. – Они что, вкусные?

– Ну, – юлил Вася, – они на вкус взрослого вкусные, и, когда ты вырастешь, тебе тоже будут нравиться леденцы.

– Они сладкие, горькие или соленые?

– Сладкие, – обреченно отвечал Вася, Вася не умеет врать.

– О! – Надо было видеть, как ты сказала это «о». – Я люблю все сладкое. Дедушка, купи мне и Васечке леденцов.

Дедушкины аргументы про то, что леденцы предназначаются только для больших, были элегантно отбиты твоим контраргументом про то, что леденцы бывают большие, а бывают маленькие. И значит, большие леденцы – для больших людей, а маленькие леденцы – для маленьких.

– Варенька, у тебя зубки заболят! – отчаянно сопротивлялся дед.

Но ты настояла на леденце, съела его, зубки не заболели, и с тех пор ты точно знаешь, что предостережения взрослых – это совершенная ерунда, направленная на то, чтоб лишить тебя сладкого.

12

А кульминацией дачного отдыха всегда было, конечно, празднование твоего дня рождения. Карельскую эту дачу ты с рождения считала лучшим местом, чтобы праздновать рождение. Озеро, сосны, валуны, песок – вместо земли. Приземистые бревенчатые финские домики миллиона по три долларов за домик. Уютно, одним словом, и ты всегда предпочитала справлять день рождения посреди всей этой северной красоты.

Там какая-то особо мягкая вода. От этой воды и без того склонные виться рыжие твои волосы совсем уж становились золотым руном и совсем уж не слушались расчески. То есть, причесывай тебя или не причесывай, все равно на голове у тебя были мелкие колечки. А руки и рот у тебя были синие, потому что ко дню рождения как раз начинался сезон черники, и рыжая твоя голова полдня маячила в черничнике, как флаг партизанского движения, борющегося за бескомпромиссную замену завтрака, обеда и ужина десертом.

На четвертый твой день рождения мы с мамой поехали из Москвы в Петербург на автомобиле, потому что ни один человек не способен утащить такое количество подарков. Мы везли два велосипеда, потому что один купил я, а другой подарила мне подруга, обозвав меня дураком за то, что я покупал велосипед, тогда как у ее сына есть совершенно новый, из которого мальчик вырос. Еще я купил велосипедную каску, потому что в приличных странах дети не только на велосипеде катаются в каске, но даже и на качелях в каске качаются. Ты с удовольствием колола в ней дрова, но на велосипеде кататься в каске отказалась наотрез. Еще мы везли огромную, в человеческий рост, змею, потому что ты любила змей. Еще мы везли огромного медведя, потому что мамина японская сестра подарила тебе медведя. Медведь был больше тебя. Еще мы везли твою няню, потому что ты любила няню, а няня соскучилась по своей воспитаннице и купила тебе лошадку на палочке, плюшевого осьминога и стратегический запас зефира. Я спрашивал няню:

– Вы думаете, Варе понравится эта лошадка на палочке?

Няня отвечала:

– Валера, вот вас никогда не бывает дома, и вы не знаете, что ваша дочь целыми днями скачет на швабре. А я выросла в большой счастливой семье и не могу смотреть, как девочка скачет на швабре.

По части лошадки на палочке няня оказалась абсолютно права. Получив этот подарок, ты совершенно перестала передвигаться по дому и саду пешком, а передвигалась только верхом. А когда склонный к механике брат Вася расстегнул у лошадки на затылке застежку, чтоб посмотреть, как устроен в лошадкиной голове механизм цоканья и игогоканья, ты закатила чудовищный скандал, поскольку брат, дескать, трепанировал лошадке череп.

Из двух подаренных велосипедов тебе понравился тот, что побольше. Ты совершенно не могла самостоятельно на нем кататься, но, кажется, именно то и привлекало тебя, что кому-то из взрослых приходилось бежать с тобой рядом, согнувшись и придерживая руль.

На детский праздник собрались все окрестные дети и все их родители до третьего колена. Гостей было человек сорок, и гости тоже пришли с подарками. Бабушка одела тебя в шелковое бальное платье и сандалии «Ecco», ибо вы обе думали, будто так и надо. Еще ты то и дело забывала приподнимать юбку и поминутно падала в бальном платье на землю.

Еще пришел в гости соседский мальчик Гоша трех с половиной лет и полез к тебе целоваться. В раннем детстве соседа Гошу ты звала обычно «дружочек мой», а Гоша, соответственно, звал тебя «лапочка моя». Когда вы двое не ели чернику, то ноги ваши и попы можно было видеть торчащими из бака, в который наливают воду для полива цветов. Вы ловили в этом баке лягушек, рукава у вас были мокры и лица перемазаны тиной. Но ради твоего дня рождения Гоша помылся и оделся в чистое, пришел и поцеловал тебя в губы. Ты задумалась. С замиранием отеческого сердца я смотрел, как ты стоишь и думаешь, нравится ли тебе поцелуй в губы или не нравится. Гоша поцеловал тебя еще раз. Ты сказала:

– Достаточно, дружочек мой, теперь целуй руки.

Гости шумели и кричали, играли и ссорились. Особой популярностью пользовалась такая игра. Воздушный шарик дети подкидывали над костром, и подхваченный теплым воздухом шарик взмывал выше деревьев. Но все шарики вскоре полопались, и ты предложила улизнуть на озеро купаться.

Там есть такой лесной пляж с обрывистым берегом. Еще с тех пор, как маленьким был я, мы зовем этот пляж «Танцующими соснами», потому что ветер выдувает и дожди постепенно вымывают песок из-под корней сосен, растущих на берегу, и корни открываются, и сосны как бы висят в воздухе, цепляясь голыми корнями, или танцуют на голых корнях.

Искупавшись, ты залезла на одну из висящих в воздухе сосен и сказала, что ты – «русалка на ветвях сидит». А потом, когда тебя одели, ты стала ходить по корням вокруг висящей над обрывом сосны и приговаривать:

– Кот ученый ходит по цепи кругом. Ходит, но немножко боится.

13

Там на питерской даче было два мальчика по имени Тема. Один Тема был постарше. Ему было лет пятнадцать, и он был высокий стройный молодой человек с красиво накачанным торсом. Другой Тема был помладше. Ему было лет двенадцать, он был худой и с печальными глазами. Из мальчишеских доблестей младший Тема примечателен был только тем, что умел, едучи на велосипеде без рук, снять и надеть обратно майку, не прекращая движения.

Так вот, когда тебе было четыре года, ты влюбилась в младшего Тему. Не думаю, что ты видела, как он виртуозно снимает и надевает майку, но просто не могла же девочка из интеллигентной семьи влюбиться в бодибилдера.

Надо сказать, младший Тема приложил-таки некоторые усилия, чтоб вскружить тебе голову. Во-первых, он приглашал тебя к себе в гости и угощал красной и черной смородиной с куста. Во-вторых, на озере младший Тема кидал в воду весло от надувной лодки и кричал:

– Варя, смотри, весло сейчас утонет!

– Ах! – отвечала ты, делая вид, будто тебя и впрямь заботит судьба весла.

По команде «ах!» Тема бросался вслед за веслом в воду, догонял непотопляемое весло, топил его и, удерживая ногами под водой, кричал:

– Варя, весло утонуло, смотри!

Ты смотрела с тем выражением восторга на лице, с каким смотрят люди, уверенные, что вот сейчас прямо на их глазах случится чудо. И чудо действительно случалось. Тема переворачивался, из-под воды вылетали наверх Темины ноги и в ногах весло, не знаю уж, как он собирался грести ногами. Фрейдистских подтекстов этой игры я тоже обсуждать не собираюсь, но, так или иначе, ты стала звать этого мальчика «Тема, который со мной играет».

Ты заставляла всех окружающих фотографировать тебя с Темой в обнимку, а потом бесконечно показывать тебе эти фотографии. Ты дарила Теме самое дорогое, например бисерный браслетик или дождевого червяка. И постоянно про Тему разговаривала. Это было невыносимо, в конце концов.