Русь богатырская. Героический век - Кожинов Вадим Валерьянович. Страница 26

Это сообщение побудило ряд историков высказать предположение, что к 959 году отношения Руси и Византии решительно испортились, и Ольга вознамерилась примкнуть к католической Церкви. Однако такой версии явно противоречит тот факт, что в 960 году русское войско в очередной раз участвует в сражениях Византии с арабами. И, надо думать, правы те исследователи, которые считают, что превращение Руси в католическую епархию отнюдь не соответствовало устремлениям Ольги, желавшей только установления взаимоотношений с Западом.

В высшей степени показательно, что процитированная статья германской хроники начинается так: «…959. Король снова отправился против славян; в этом походе погиб Титмар. Послы Елены, королевы ругов…» и т. д. И, очевидно, прав автор трактата «Папство и Русь в X–XV веках» Б. Я. Рамм, который доказывал: «В тесной связи с захватническими войнами против полабских славян, начавшимися с новой силой в 956 г. (то есть за три года до посольства Ольги. — В. К.), стоит и неприкрытый интерес, проявленный Оттоном к Руси… он задумал создать… епархии… в областях язычников: одна такая епархия намечалась в Польше и другая на Руси. Обращение в христианскую (католическую. — В. К.) веру русских было для Оттона I важным постольку, поскольку оно, как он надеялся, могло облегчить окончательное покорение западных славян и распространение его политического влияния на Русь… Адальберт явился в Киев с титулом „епископа русского“… и вскоре по приезде гостей в Киев поднялось по их адресу такое возмущение… что Адальберт со своими спутниками счел за лучшее спешно оставить пределы Киевской земли» [98].

^{Памятник св. княгине Ольге. Скульптор З. Церетелли, 2003 г. Государственная деятельность Ольги была чрезвычайно масштабной. Помимо утверждения прочных взаимоотношений с Византией и установления порядка в Северной Руси, Ольга предприняла усилия для налаживания связей с Западом}

Весьма примечательно, что отвержение «миссии» Адальберта не привело к разрыву отношений Руси и Германии. Оттон I, по-видимому, все же смирился с тем, что Русь не пожелала стать частью католического мира, и на созванном им в марте 973 года «имперском съезде» присутствовало посольство Руси, представлявшее княжившего тогда в Киеве внука Ольги (умершей около четырех лет до этого) Ярополка (отец его, Святослав, погиб годом ранее).

Итак, Ольга, в сущности, «вывела» Русь на мировую арену, установив взаимосвязи и с расположенной к югу от Киева Византией, и с Западной Европой в лице самой ее мощной тогда державы. Но достаточно сложна была проблема отношений с восточным соседом — Хазарским каганатом.

У нас нет сведений о каких-либо военных столкновениях Руси с хазарами в период от 945 до 965 года, — когда совершился победоносный поход Святослава на Итиль. Но сам факт этого мощного похода, начиная с которого и развернулась героическая деятельность Святослава, ясно свидетельствует о грозной опасности со стороны Каганата.

^{Оттон I Великий, король Германии (936–973), император Священной Римской империи. Обращение в католичество русских было для Оттона I важным, поскольку это, как он надеялся, могло облегчить окончательное покорение западных славян и распространение его политического влияния на Русь…}

Император Константин писал между 948 и 952 годом о «крепости Киева, называемой Самватас». Это название, как подтвердило недавно тщательное филологическое исследование А. А. Архипова, имеет еврейское происхождение («Самбатион») и означает в данном случае пограничную крепость, — то есть расположенную на западной границе Каганата [99] Другой исследователь положения в Киеве того времени, В. Н. Топоров, опираясь на целый ряд сведений, доказывает, что «ситуация… характеризуется наличием в городе хазарской администрации и хазарского гарнизона» [100].

Это, на мой взгляд, всецело подтверждается тем фактом, что Ольга пребывала не в Киеве, а в созданной ею в двадцати километрах к северу от столицы крепости Вышгород; летопись под 946 годом констатирует: «бе бо Вышегород град (что означало „крепость“. — В. К.) Вользин» (Ольгин). Подчас Вышгород рассматривается как «загородная резиденция»; однако хорошо известно, что, помимо княжеского дворца в самом Киеве, существовал и действительно загородный (в двух-трех километрах от тогдашних пределов города) дворец в сельце Берестове.

Вышгород (это явствует уже из самого названия) представлял собой высящуюся на крутом холме над Днепром неприступную крепость, и, что особенно многозначительно, и этом Ольгином городе, как доказано недавними археологическими исследованиями, были созданы железоделательные и железообрабатывающие предприятия, образовавшие (по определению археологов) целый «квартал металлургов» [101]. Поскольку в Киеве имелась высокоразвитая по тогдашним меркам металлургия, вполне очевидно, что Ольга считала необходимым иметь возможность производить оружие вне какого-либо контроля хазарской крепости Самватас. Важно добавить, что, как показали археологические исследования, при преемниках Ольги, когда в Киеве уже не было хазарского «присутствия», «квартал металлургов» в Вышгороде «суживается, на его месте появляются жилые усадьбы» [102].

Далее, есть все основания полагать, что летописное сообщение о распределении древлянской дани — «две части дани идет Киеву, а третья Вышгороду и Ользе» — подразумевает прискорбное обстоятельство: «две части дани» доставались «хазарской администрации» Киева… Американский тюрколог Омельян Прицак не так давно высказал мнение, что упомянутая в летописи под 945 годом «Пасынъча беседа», расположенная у киевского урочища (района) «Козаре», — это шатер («беседа» в древнерусском языке означала не только «разговор», но и «палатку», «шатер» — ср. слово «беседка») сборщиков дани, ибо «пасынъча» — тюркское слово того же корня, что и позднейшее (уже монгольских времен) слово «баскак» [103].

^{Древний Киев. Реконструкция. Император Константин писал между 948 и 952 годом о «крепости Киева, называемой Самватас». Это название, как подтвердило филологическое исследование А. А. Архипова, имеет еврейское происхождение («Самбатион») и означает в данном случае пограничную крепость, — то есть расположенную на западной границе Каганата. Другой исследователь положения в Киеве того времени, В. Н. Топоров, опираясь на целый ряд сведений, доказывает, что «ситуация… характеризуется наличием в городе хазарской администрации и хазарского гарнизона»}

Так что ситуация в Киеве при Ольге была сложная и угрожающая, но княгиня не прекращала свою деятельность, соблюдая меры безопасности; это ясно и из наличия Вышгорода, и из установленною Г. Г. Литавриным количества воинов — более 1300 человек, — сопровождавших Ольгу в ее путешествии в 946 году в Константинополь. По сообщениям летописи, Ольга вынуждена была долго ожидать в заливе перед Константинополем, прежде чем ее пустили в город; возможно, греков встревожило такое обилие воинов при ее посольстве.

Наконец, нельзя не обратить сугубого внимания на тот факт, что, согласно вполне достоверным сведениям современника, императора Константина, относящимся к 948–952 году, юный Святослав «сидел» не в Киеве, и даже не в Вышгороде, а в Северной Руси, в «Немогарде», который долго отождествляли с Новгородом, на самом деле построенном позже; речь шла о Невогороде-Ладоге, где еще Олег Вещий воздвиг первую на Руси каменную крепость (современная археология доказала, что Новгород возник не ранее второй половины X века).