Солдат, который вернулся - Тамоников Александр Александрович. Страница 26

Грачев подошел к Николаеву, сел впереди. Роман занял место за рулем, вывел автомобиль на ближайшую улицу.

– Неправдоподобно! – сказал Николаев.

– Чего? – Грачев повернулся к нему.

– Так клиенты себя не ведут. О цене узнают, но выделываться не станут, да и аукцион устраивать тоже. Ничего лучшего на базе не придумали?

Грачев повернулся к Николаеву и спросил:

– Слушай, Бурят, а давно ли ты узнал, как должны вести себя клиенты? Тоже мне, бомбила с десятилетним стажем.

– Чище работать надо, Грач.

– Как могу. Что, собственно, не так? Объявился на площади подвыпивший идиот, набитый бабками, и начал чудить. Вполне реальная ситуация. Сам знаешь, по пьянке можно здорово накуролесить. Утром не поверишь, что это сделал ты, а не клиент сумасшедшего дома.

– Ладно, Грач, оценку работе давать будет Седов. Что мы должны сделать?

– Ты должен оставить меня на Гоголевском бульваре. Не надо все время в зеркало заднего вида пялиться. Не пасут нас. Иначе уже сообщили бы. Следом Бек едет. Он сопровождение не пропустит. Да и на хрена кому-то смотреть за тобой? – Грачев усмехнулся. – Тебя разозленные водилы у вокзала ждать будут. Но сегодня им ничего не обломится.

– Почему? – спросил Николаев и посмотрел на Грачева.

– Потому что Седой передает тебе приказ на площадь сегодня не возвращаться, кататься по городу, а с утра опять быть на месте. Вот тогда, думаю, у тебя и начнутся первые проблемы. Но нам ведь не привыкать. Так, Бурят?

– Ты хоть сейчас можешь помолчать?

– Да иди ты! К нему со всей душой, а он!.. Включи магнитолу.

Николаев так и сделал. По салону разлилась медленная инструментальная музыка.

– Найди что-нибудь энергичное, – попросил Грачев.

– Энергетик в магазине купишь.

– Нет, Бурят, зря тебя к этой операции привлекли. Слишком уж ты нервный.

– Так, за поворотом остановка. У тротуара, скорее всего, мест не будет, придется десантироваться по штурмовому варианту.

Но на бульваре за знаком, запрещающим остановку, дорога оказалась пустой. Грачев пожелал товарищу удачи, вышел из машины и направился к подземному переходу. Николаев свернул на Новый Арбат, где его остановила молодая пара, которой было нужно в район ВДНХ. Исполняя приказ Седова, Роман больше не заезжал на площадь.

В шесть часов вечера он поставил «Ниссан» на стоянку и пришел домой. Прапорщик думал, что Екатерина еще не вернулась, но она находилась дома, в прекрасном расположении духа.

– Рома! – заявила Катя. – У меня сегодня такой день!

– Ты в гипермаркете видела снежного человека?

– Зачем ты так?

– Извини, устал с непривычки. Приму душ, переоденусь, потом поговорим, лады?

– Да, а я пока стол накрою. Ничего, что виски тебе купила?

– Интересно, где ты деньги взяла?

– А мне уже сегодня и аванс дали. Представляешь, целых тридцать тысяч!

– Долларов?

– Каких долларов, Рома? Конечно, рублей.

– А я уж подумал, валютой заплатили. Только непонятно за что.

– У тебя плохое настроение?

Николаев понял, что переборщил.

– Не обращай внимания, Катя, занимайся своим делом, а я скоро буду в полном порядке.

– А виски?

– Что виски? Я всеядный. Пью все, что горит.

– Не продолжай.

Роман улыбнулся:

– Не буду.

Он принял душ, побрился, освежился французской туалетной водой, подаренной когда-то капитаном Лероем, и направился было на кухню, но Екатерина накрыла стол в комнате.

– Здесь будет праздничнее, – сказала она.

– Не совсем удобно. Курить придется выходить на кухню.

– Да дыми здесь. Проветрим.

– Тогда празднуем?

– Да, Рома.

За столом после бокала шампанского Екатерина принялась восторженно рассказывать, как прошел ее первый день в гипермаркете:

– Представляешь, Рома, я даже подумать не могла, что меня так приветливо встретят! Словно я краля какая, а не провинциальная торговка. Твоего товарища, Анатолия, в магазине сильно уважают. Сам директор принял нас, расспросил меня, кем работала. Его совершенно не смутило, что я торговала в сельпо.

– Что хорошо встретил, это понятно. – Николаев улыбнулся. – Иначе и быть не могло. На чем порешили?

– В смысле?

– Чем конкретно заниматься будешь?

– Сначала пойду в отдел хозяйственных товаров. Он не очень большой, покупателей не так много. Две недели стажировки, потом самостоятельная секция.

– Если тебе аванс тридцать тысяч заплатили, то зарплата не меньше пятидесяти, так?

– Больше, Рома. Обещали шестьдесят тысяч, представляешь, а еще премии всякие да какие-то бонусы. Полный социальный пакет, только надо, чтобы я зарегистрировалась по месту жительства. Но Анатолий Владимирович сказал, что с этим проблем не будет.

Николаев опять улыбнулся и заявил:

– Ну, если сам Анатолий Владимирович сказал, то, значит, не будет.

– Ты не хочешь, чтобы я здесь жила?

– Почему? Ради бога. Хоть по-человечески вечером домой стану возвращаться, не в холостяцкую халупу, а в уютную, чистую квартиру.

– И женщина всегда под рукой, да?

– Женщина, Катя, может завести себе жениха. Ведь в гипермаркетах наверняка полно красивых, упакованных мужчин.

– О чем ты говоришь, Рома? Я ведь ехала сюда не за этим.

– Ладно.

Вечер прошел быстро. Катя убрала комнату, вымыла посуду. В половине первого они легли в постель.

В девять утра Николаев вывел «Ниссан» на площадь. Там, где он стоял вчера, места не было. Его заняла черная «Волга». Роману пришлось втискиваться в другой ряд. С трудом, стараясь не зацепить соседний автомобиль, Николаев припарковался и выбрался из машины.

К нему подошел мужчина лет сорока пяти и спросил:

– Новенький, значит?

Роман, прикуривая сигарету, проговорил:

– Вообще-то в приличном обществе сначала принято приветствовать незнакомого человека, представиться.

– Да что ты? Ладно, я – бригадир, Геннадий Павлович Ильин, по-простому Палыч.

– Очень рад. Меня зовут Роман, фамилия Николаев. Отчества не называю, ни к чему. Ты подошел просто познакомиться или как?

– Или как, Роман Николаев.

– Слушаю тебя.

– Нет, парень, это я тебя слушаю. Мне тут мужики сказали, что блатной ты, от Графа разрешение получил на работу, да и с местным ментовским начальством корешишься.

– Насчет мента ты слова подбирай, Палыч. Он мой друг, росли вместе.

– Это хорошо. Только запомни, парень, майор твой для нас не указ. Граф в дела шоферские не лезет, так что прямой начальник у тебя я.

Николаев быстро выкурил сигарету и осведомился:

– Что дальше, начальник?

– А ты не борзей, а слушай, что тебе говорить буду, если, конечно, не хочешь крупных неприятностей.

Николаев вздохнул:

– Если бы ты знал, сколько раз мне угрожали! Еще чаще действовали без слов, не по-детски, серьезно. И ничего, как видишь, живой, здоровый.

– Про то, что ты служил в каком-то спецназе, я тоже в курсе. У нас здесь много ребят, которые воевали в Афгане и Чечне, так что не бравируй.

– Я не бравирую, просто говорю, что не надо мне угрожать, давить. Если что по делу желаешь сказать, то говори. Я здесь действительно человек новый, всех местных правил знать не могу.

– Ты вчера чего клиента сманил? Тут очередь. Надо было ждать своего пассажира. А ты? Не только внаглую мужика забрал, да еще и таксу вполовину сбил. Так, Рома, нельзя.

– Клиент не хотел ехать за штуку, а водилы не собирались везти его за меньшую сумму. Мне что оставалось? Ждать, пока он пошлет всех на хер и снимет частника за углом? Я пришел сюда зарабатывать и буду это делать. Мне, Палыч, бабки нужны. Очередь, говоришь? Так ты бригадир, вот и определи, кто за кем стоит в этой очереди. А то толпа гуртуется, не пойми чего перетирает.

– Ты еще поучи меня.

– Нет, Палыч, не буду, потому как без толку. Я готов подчиняться справедливым порядкам и правилам. Если лучшие куски достаются избранным, а мне вы уготовили роль сборщика огрызков, то таким законам я подчиняться не собираюсь. Я ничем не хуже, чем ты и другие водители, впрочем, и не лучше. Но постоять за себя умею. Так что если кто-то вздумает напакостить, колеса пробить, фару или стекло расколотить, то пусть сразу отбросят эту мысль. Поймаю и накажу. А я, Палыч, это делать умею.