Граница горных вил - Тихомирова Ксения. Страница 86

Глава 3

ВЫЯСНЕНИЕ ОТНОШЕНИЙ

В дверях возник встревоженный, сердитый Стрем.

— Что тут у вас за визг? — спросил он строго.

— Да вот, скорость реакции отрабатываем, — ответил Андре.

Карин еще раз взвизгнула, поймав свой мяч.

— Быстро все положить на место! Хозяин требует меня к себе. Карин, отправляйся к Мейбл! Ты — вниз, в свою конуру — до построения. И запереться не забудь. На построение выйдешь. Все! Времени нет.

До построения оставалось часа два. Андре просидел их в камере на втором ярусе. Он изредка бывал там и раньше, в процессе кляузных перипетий между Стремом и генералами. Бывал даже на построениях, которые проводились трижды в день (развод на работу — смена — отбой). Бывал в трехразовой столовой второго яруса, где голодом не морили, кормили по научной схеме: чтобы сил оставалось столько, сколько нужно для работы. Еда, естественно, — противней не придумаешь, но дистрофией в самом деле никто в подземелье не страдал. Кроме того, здесь даже кое-что платили какими-то немыслимыми самодельными жетонами, подделать которые было, впрочем, нечем. На них можно было прожигать время от смены до отбоя — во-первых, в «салуне» и кое-где еще. Эта плата до какой-то (очень малой) степени стимулировала труд, а кроме того, ограничивала вечерний разгул: кончились жетоны — кончилась выпивка и прочие радости кошмарной жизни. В этом научном подземелье сумели извести большую часть инфекций и всех насекомых; изводить азартные притоны, пьянство и разврат никто даже не пытался. Лишь бы на работу потом вышли (для того был жесткий, лагерный отбой), а так — пусть развеются.

На построение пришлось выйти. Сразу вспомнились Славик и Леня. Ведь пригодилось же это вздорное умение — занять место в строю. Под землей, правда, никто не тратил времени и сил на красоту строя, строились по номерам камер — и все. А потом начались проблемы.

Смена шла на работу в третий ярус. Андре не было туда хода. Он хотел тихо прошмыгнуть обратно в камеру, но его заметил начальник охраны второго яруса — рыжий веснушчатый зеленоглазый парень лет тридцати по имени Майкл Хьюз. Он попрепирался с разводящим («В блоке никто не должен оставаться!» — «У него нет пропуска, и вообще его нет в нарядах на работу. Куда я его дену?» — «Я ничего не знаю!» — «И я ничего не знаю, я должен спустить смену!»). Проиграв, а значит, обозлившись, Хьюз скомандовал:

— Эй ты, вперед! В тренировочный зал. Будем приемы отрабатывать, раз уж ты здесь.

Андре не знал, что в такой ситуации опасней: поддаться или давать сдачи. Поддашься — могут забить насмерть просто для развлечения. Такое здесь бывало уже и на его памяти, хоть и не приветствовалось. Дашь сдачи одному — могут навалиться скопом. Отобьешься — пристрелят, как опасного смутьяна. Конечно, стоило бы убежать от них и запереться. Дверь могут выбить, но выбитая дверь — это потом большой разговор с начальством. Но бежать не удалось. Сначала его втолкнули в зал прежде, чем он вообще сообразил, что происходит. А потом в дверях зала, как назло, появилась и картинно встала Мейбл, закрыв путь к отступлению. А рядом с ней, действительно как собачонка, стояла Карин. Только этого мне не хватало, подумал Андре безнадежно и решил, что Карин, пожалуй, неполезно смотреть, как его будут бить. Это не детское развлечение. И раз уж Мейбл привела ее сюда (додумалась), придется давать сдачи.

Все это он просчитывал, пока молча стоял перед шеренгой из десятка крепких ребят. Майкл показал свой прием не на нем — выбрал самого здоровенного верзилу и аккуратно уложил. Потом начался цирк (почти античный, право): всех следующих, одного за другим, легонько, без членовредительства, укладывал Андре. По старой памяти, как в Лэнде. Уложенные охранники почему-то дисциплинированно поднимались и отправлялись обратно в строй. То ли думали, что так и должно быть (мелькнула у него безумная идея), то ли растерялись, то ли ждали команды Хьюза, чтобы начать серьезное побоище. Последнее вероятнее всего. Наконец очередь иссякла.

Хьюз порозовел. Подошел ближе. Взглянул прямо в глаза Андре, но еще не ударил.

— Вот как? — сказал он тихо. — Оказывается, ты дорого стоишь. А говорили: «Доходяга, месяца не протянет, только в няньки и годится, косички заплетать, и сам чуть не с косичкой». Хорошо. Со мной будешь драться? Честно?

— Как хочешь, — так же тихо отвечал Андре. — Хотя зачем нам драться?

— Затем, чтобы знать, кто сильнее, — почти прошептал Хьюз. — Кто сильнее, тот хозяин — здесь.

— Какой же я хозяин? — улыбнулся Андре.

— А ты уже уверен, что и меня положишь? Как бы не так!

— Хьюз! — прервал его властный окрик от дверей. Андре не повернул на него голову и успел поймать руку Хьюза, пытавшегося напоследок все же врезать ему подлым и злым ударом.

В зал вошел Стрем, за ним — наряд охраны первого яруса. Драка явно отменялась. Мейбл с Карин куда-то исчезли — Андре не заметил когда.

— Идемте с нами, — бросил Ивор Хьюзу, — в дежурку. И ты тоже.

— Продолжайте тренировку, — скомандовал Хьюз своей гвардии.

По коридору прошли молча. В дежурке Стрем уселся в кресло и зло уставился на обоих противников.

— Можно подумать, здесь кому-то нужны ваши гладиаторские бои, — сказал он со всем своим высокомерием и брезгливостью. — Ишь, мускулами вздумали трясти!

— Я должен тренировать своих парней, — ответил Хьюз с такой же злобой. — Это моя работа и не ваше дело.

— Тренируйте на здоровье! Что-то пока не вижу результатов, — хмыкнул Стрем. — А вдруг кто-нибудь доложит хозяину: какой-то доходяга побил в учебных целях взвод охраны?

Хьюз вспыхнул; Стрем не дал ему заговорить:

— Помолчите! Я только что видел хозяина. Он, конечно, сам вникнет во все детали, которые его заинтересуют. Но вот что ему точно нужно — чтобы именно этот парень на него работал (он кивнул на Андре). Мне об этом объявили. Это приказ. Вы поняли, Хьюз? Если с парнем произойдет несчастный случай, на следующий день вы отправитесь за ним в четвертый ярус. Что бы там ни случилось и кто бы ни был виноват. Вы все поняли? Я позабочусь, чтобы ваш авторитет не пострадал. Но я предупредил. Идите.

Хьюз молча вышел.

— А ты поднимешься со мной, доделаешь свою работу.

— Я не лез в эту драку, — тихо сказал Андре.

— Помолчи, — оборвал его Стрем.

Они поднялись наверх. Ивор молча кивнул на компьютер. Андре сел за свою привычную работу, которая продолжалась до ночи с двумя небольшими перерывами: на то, чтобы поужинать, и на то, чтобы уложить Карин. Она нашлась все в том же кабинете и просидела там весь вечер в углу дивана, прижав к себе какого-то мягкого, трудно опознаваемого зверя немыслимой окраски и время от времени что-то шепча ему в ухо. Карин выслушала сказку, держа руку Андре, и не отпускала ее, пока не уснула. Он осторожно высвободился и вернулся в кабинет.

— Будешь работать, пока не закончишь все это, — кивнул Ивор на стол. «Все это» было работой от силы на час. — Завтра переходишь на работу в третий ярус. Спокойной ночи.

И ушел. Вернулся он, когда пачка бумаг иссякла, и Андре собирался выключить компьютер. Ивор сам пробежал пальцами по клавиатуре, но оставил машину включенной. Потом щелкнул еще какими-то клавишами у себя в столе. Подошел к двери, выглянул в свой потайной «глазок», проверил еще пару ведомых ему отдушин и, наконец, заговорил:

— Запомни: больше никогда не связывайся с Хьюзом. Он тебя ненавидит.

— За что? За то, что я живу на первом этаже?

— За это тоже. Еще за то, что ты можешь — теоретически — уйти отсюда. За то, что ты умен и образован, а он неуч, хотя тоже не дурак. За то, что в честном бою ему с тобой не справиться. И его парней ты уложил так, как он сам не смог бы никогда. Только в честный бой Хьюз с тобой не вступит. Он бросил бы нож тебе в шею, прежде чем ты понял бы, что происходит. Хотя реакция, конечно, у тебя… За то, что Мейбл пришла защищать тебя и велела Карин бежать за мной и кричать на все подземелье. Мы с ней столкнулись у входа в жилой ярус. Этого он тебе не простит никогда. Хоть и приказ хозяина не будет нарушать.