Чертово колесо - Гиголашвили Михаил. Страница 62

— Гони, гони, еще не все! Может, они просто отключили фары. Куда ведет эта дорога? — беспокоился Анзор.

— В село Нартан. Там речка, но ее сейчас не переехать, — ответил Байрам, вытирая пот. — Лучше загнать тачку в лес и переждать. Менты или плюнули, уехали, или потушили свет и крадутся следом. По-любому лучше в лесу пересидеть!

Машина, переваливаясь с боку на бок, съехала в лес и стала трястись между деревьями. Кардан скрипел, глушитель бился о кочки. Наконец, Гуга выключил мотор, несколько мгновений сидел молча, не двигаясь, потом с трудом вылез из машины и лег ничком на землю.

После тряски, завываний мотора, погони и грохота выстрелов тишина оказалась упоительной. Где-то подавали голос лягушки, посвистывали ночные птицы, земля была прохладной, пахучей…

— Знобит, дайте что-нибудь накинуть, — пробормотал Гуга.

— Жизнь нам спас! — Байрам снял свой ватник и укрыл им Гугу. — Водила ты — первый сорт!

Все разом заговорили: хвалили водилу, Байрама, друг друга, выясняли какие-то детали, осматривали осколки заднего парприза, искали пули, кто-то даже пожалел о выкинутом пакете, но его застыдили:

— Дурак! О чем жалеет! Вот она, конопля! Из-за нее на срок идти?

Мацанку, однако, никто во время погони не выбросил, держали до последнего, и «витьки», спровоцированные Байрамом, отдали Гуге половину своего запаса, который, впрочем, тут же перекочевал в тряпочку Анзора.

— Ну, братаны, заколотим по случаю спасения! — провозгласил Байрам.

Настроение у всех было горячечное. Ладо сидел, как во сне, словно заново родившись и не зная еще, где он и что с ним.

И вдруг все разом увидели, как вдалеке, во тьме, зажглись точки фар…

— Менты! Ложись! Не шевелись! — скомандовал Байрам.

Все уткнулись в землю. Ладо вжался в траву. И волна настоящего страха понесла его. Он ощутил полную обреченность, которая сейчас была ощутима куда сильней, чем в отчаянной тряске машины. Он прижался ухом к земле и слушал, как приближается тяжкое, вязкое скрипение шин о гравий — будто огромный гад полз по щебню…

Вот скрежет совсем рядом… Слышно, как машина переваливается в колее, как вылетают камешки из-под колес. «Неужели мы так близко от дороги?» — подумалось Ладо. Раз близко — значит, увидят машину… Раз увидят, значит… «Встать! Руки на затылок!»

Но мерзкий звук стал отдаляться и постепенно затих. Вернулась тишина.

— Куда они дальше поедут? — шепотом спросил Анзор, не поднимая головы.

— Доедут до речки, а потом повернут назад — куда еще? Не думаю, чтоб лес начали чесать или через речку переезжать… Вот настырные твари!.. Надо загнать машину поглубже. Дай ключи, я поведу!

И Байрам повел машину в глубь леса, лавируя между деревьями. Все, пригнувшись, побежали за машиной, как пехота за танком, и бежали до тех пор, пока не оказались среди больших стволов. Дальше ехать было невозможно.

— Теперь сделаем так — факты спрячем, а руки вымоем бензином. Если что — отдыхаем в лесу, и точка… — сказал Анзор.

— Да, отдыхаем! Они не такие рогатые, что номера нашего не знают! Или разбитый парприз не увидят? — возразил Байрам.

— Ну и что?.. Скажем — испугались, погнали… Номера у нас грязью замазаны. Главное — спрятать факты. Есть шланг, чтоб бензин из бака выкачать, руки смыть? Хорошо, что в бак не попали — на воздух взлетели бы… Да еще с твоей лимонкой! — заметил Анзор, принимая канистру.

Байрам не ответил. Нашли шланг и начали счищать бензином остатки коросты с ладоней.

— Главное — спрятать факты! — твердил Анзор. — Отдыхали в лесу — и точка, оближите нам яйца. Посидим до рассвета, там увидим. Надо только послушать — поедут они обратно или нет… Все факты в одном месте держать надо.

Мне сдайте.

Ладо и Гуге было нечего сдавать, а другие на эту реплику не среагировали.

26

Солико Долидзе в замешательстве спешил в Цхнети. Дела на фабрике принимали угрожающий оборот: ревизоры отказались от денег, подобрались вплотную к опасным документам, счетам и ведомостям. Его держали все время взаперти в кабинете фабрики, как в тюрьме: приносили еду и питье, водили в туалет, пока все не опечатали и не описали. Только сейчас удалось вырваться на вечер, а с утра — все с начала.

Элизбар Дмитриевич играл в карты на веранде. Узнав от прислуги, что пришел Долидзе, бросил игру и направился в комнаты. Долидзе, облизывая сухие губы, поведал о том, что ревизоры не взяли денег. Сослались на то, что им строго-настрого запретили брать взятки.

— Запретили, ты смотри! Перестройка, значит… — усмехнулся Элизбар Дмитриевич. — От такой перестройки суммы будут только расти, попомни мое слово!..

— Требуют все ведомости за прошлые годы, — сообщил Долидзе.

— За прошлые? Это что еще за новости? — нахмурился Элизбар Дмитриевич.

— Да вот так. Все бумаги хотят, все… Два дня сидят, все опечатали, меня не выпускали…

— Варвары! Во всем! — ломая сигарету в пепельнице и приглаживая бобрик волос, проворчал Элизбар Дмитриевич. — Страна воров и дикарей! Варвария… Деньги не берут, видите ли… Взятку собрали?

— Пол-лимона, как обычно: я, главный инженер, бухгалтер и главный технолог, — быстро и угодливо ответил Долидзе.

— Кликни всех — местком, завскладами, начальника охраны, технологов, завцехами, — пусть найдут еще столько же. А дальше мое дело, я отдам… Новая проблема — денег не берут… Вот паскуды! Просто больше хотят! Кто именно им запретил брать, не сказали?

— Якобы из ЦК запретили… Слушай, Элизбар, а если попросить самого?.. — И Долидзе возвел глаза.

— Большого Чина? Да ты что! У него самого дела плохи — сидит комиссия из партконтроля. Его лучше сейчас не беспокоить. Ты пока попытайся узнать, кто конкретно дал им распоряжение денег не брать. Прямо как у Гоголя!

— Хорошо… Там есть один молодой ревизор, очень, видно, жадный. Еще не успел нахапать. Говорит прямо, что взял бы с удовольствием, но боится. У него выпытаю. Ну, мне пора, они меня выпустили на пару часов.

— Кстати, ты вору в Узбекистан звонил, предупредил? — вспомнил Элизбар Дмитриевич.

— Как я мог позвонить? Я успел только телеграмму послать, что человек приедет. А звонить… Ты пойми — О-Б-Х-С-С!.. Ревизоры кабинет опечатали и два дня в моем присутствии все описывали! Еду через окно передавали, в туалет чуть не в наручниках водили! А у дверей два остолопа в форме торчат!

— Когда еще телеграмма туда дойдет?!.. И дойдет ли?.. Значит, Паико не предупрежден? Как же так?! — покачал головой Элизбар Дмитриевич. — Там ведь черт те что может случиться, если он не в курсе… Начнется резня!.. Э-э, плевать, гори оно огнем! Собери деньги — и ладно! — Он встал с дивана и направился к картам.

«Проклятые, все им нипочем! — в душе выругался Долидзе, осторожно, почти на цыпочках пробираясь к выходу под жужжание спокойных голосов картежников. — Все рушится, а они знай себе целыми днями в покер режутся, лимонад со льдом пьют и малолеткам задницы лижут!»

Когда он был уже во дворе, Элизбар Дмитриевич окликнул его с веранды:

— Солико, нет у тебя хорошего сантехника?

— Сантехника? Нет, а что? — удивился Долидзе.

— Бачок в санузле протекает. Черт бы побрал эту жизнь — сантехника найти невозможно!

Солико нахмурился: «Сантехника ему подавай! Тут тюрьма светит, а он о санузлах думает!..»

Но портить сейчас отношения с Элизбаром было не с руки, поэтому крикнул из ворот:

— Элико, я сейчас на Дезертирку заскочить должен — сегодня день рождения дочери, могу прислать какого-нибудь сантехника, они, кажется, там собираются…

— Пришли, будь добр.

Изнывая в пробках, двигаясь черепашьим шагом, Долидзе обдумывал слова Элизбара о том, что надо собрать «еще столько же»… Легко сказать… Это — полмиллиона! А если не смогут? Или не пожелают?.. Хотя если хотят жить — соберут, куда денутся? Все понимают, что рты инспекторам можно заткнуть лишь деньгами — иначе сидеть всем на нарах за групповое хищение и расхищение…