Юго-Запад - Круглов Юрий. Страница 38

Марьян грустно кивнул. Вот ситуация и разрешилась.

Торговец закинул за спину дробовик и пошел последним. Он уже не видел, как небольшая тень скользнула в полумраке коридора.

Спускаться в полной темноте – то еще развлечение. Находить на ощупь очередную скобу, осторожно переставлять руку или ногу, боясь нашуметь, и из-за этой боязни создавать еще больше грохота. Дорога вниз казалась бесконечной. Не имея зрительных ориентиров, Марьян подумал, что он спускается целую вечность. Старый маркитант весь взмок, пока под ним не послышался шепот знакомых голосов, а нога больше не смогла нащупать опоры.

– Прыгай, ловлю, – шепнул снизу Третий.

Судя по голосу, до земли было метра три-четыре.

– Че я, баба какая, в руки мужикам прыгать, – пробубнил себе под нос торговец.

Повис на нижней скобе и, сгруппировавшись, спрыгнул сам.

Внезапно сверху донесся дикий вопль, от которого все непроизвольно вздрогнули. Эхо предательски разнесло крик по всему подземелью.

– Что это? – испуганно спросила Искра.

– Наверное, воронцы дампа добили, – предположил Марьян и хлопнул себя по ляжкам от досады. – Не сдержались все-таки.

– Дампы боли не боятся, – возразил Третий. – Вряд ли удар милосердия заставил его так кричать. Там что-то пострашнее произошло.

– Да какая теперь разница? – ответил Марьян. – Главное, что местных о нашем приходе предупредили, и теперь тихариться особо смысла нет.

– Тогда побежали? – предложил кио.

– Только не очень быстро, – предупредил торговец. – Кроме вас с нео, в темноте больше никто не видит.

Глава 13

– Страха нет, когда нет мыслей, – говорил Учитель.

– Получается, что мысли – это страх? – попытался понять Змееныш.

– Не всегда. Но страх – это всегда мысли.

– Хорошо, а как же сражаться, не думая? – удивился мальчишка.

– Дух воина – вот то, что двигает им в бою, – учил Мастер.

– Но как дух сам по себе может двигать тело и знать, что делать? – не понимал Змееныш.

– Для этого телу надо много тренироваться и меньше болтать! – стукнул палкой по лбу нерадивого ученика Мастер. – Тысяча ударов по шагай-дереву!

Змей спрыгнул, когда самоходка сделала крутой поворот на Пилюгина, перед воронцовской рощей. У бывших соплеменников его ждала только смерть, потому показаться там он не мог. Друзья поняли. Марьян перед прыжком заставил взять пару гранат. Даже Искра перестала язвить и совсем серьезно сказала на прощание:

– Береги себя!

Змей пообещал стараться и нырнул в открытый люк. Перекатился после приземления, пригнулся и пробежал метров тридцать до ближайших развалин многоэтажки. Там запрыгнул между стеблями хищного вьюна в пустой оконный проем и огляделся – не прячется ли тут еще кто, устроив засаду на беспечного путника? Толстый слой пыли и песка на полу пустой комнаты говорил о том, что здесь давно никто не хаживал. По коридору Змей выбрался на лестничную площадку и в два прыжка взобрался на полуобрушившийся лестничный пролет между первым и вторым этажами. Здесь он срубил особо наглый побег плюща, что потянулся к нему, почуяв живую плоть, и прильнул к щели между разошедшимися панельными блоками. Парень следил за дорогой, и скоро появились те, кого он ждал. Верховые, которых Змей за их темные одежды уже обозвал про себя «черными», ехали плотной группой, опасаясь возможной встречной атаки. Парень стал считать, но очень скоро сбился – всадники заполнили всю дорогу на повороте. Но приблизительно их число колебалось в районе трех сотен.

«Серьезные ребята», – рассмотрел Змей их оружие и снаряжение и еще раз убедился в правильности решения об отступлении. Против гранатометов и автоматического оружия, да при такой численности и мобильности, а главное – фанатизме врага, в котором парень уже имел возможность убедиться, сражение вышло бы кровавым. Но однозначно все решилось бы не в пользу маркитантов.

Хотелось воспользоваться выгодой своей позиции и уложить нескольких, но Змей прекрасно понимал ущербность такого плана. Это ничего не решит, а вот себя он раскроет. И не факт, что после получится уйти.

Видимо осознав, что самоходка упущена, а впереди, кроме воронцовских стен и свинца, их не ждет ничего хорошего, верховые остановились. Змей решил подождать, когда всадники развернутся и уедут. Но те почему-то и не подумали этого делать. Возможно, им просто некуда возвращаться? Откуда они взялись здесь, да еще в таком количестве? Где прятались до того? Кто они такие? На возникающие в голове вопросы Змей не мог дать ни одного ответа. «Может, взять языка?» – подумал он. Однако, вспомнив, как держался пленный, схваченный три дня назад на рынке, тут же отмел эту мысль – рисков много, а результат может этого не стоить.

Между тем верховые спешились и готовились разбивать лагерь в развалинах. Змей решил, что пора убираться, пока сюда не заявится кто-то из «черных». Парень поднялся, повернулся назад – и это спасло ему жизнь. Все-таки обманчива московская тишина: не одно поколение людей и мутов полегло, прежде чем научилось вести себя тихо в засаде и так же бесшумно подкрадываться к врагам.

Камень ударил в то место, где только что находилась голова Змея, и бетон от удара разлетелся в пыль, обнажая ржавую арматуру. А на человека с площадки второго этажа летело мохнатое тело с шипастой дубиной наперевес. В самый последний момент парень успел нырнуть под руку громадному нео, вытащив меч и продолжив его движение по широкой дуге.

Приземлившийся с ударом тяжелой дубины мутант выбил искру из стены и громко выдохнул. Из распоротого брюха на стену вывалились внутренности, которые тот механически попытался подхватить свободной лапой. Прекрасно зная невозможную живучесть и боевитость этих ребят, Змей не стал дожидаться, пока распотрошенный нео обернется и ударит снова, а рубанул еще один раз. Сам он уже не увидел, как падает с плеч мохнатая голова, потому что кинулся туда, где второй мутант, метнувший камень, наклонялся за своим копьем. К нео на подмогу по коридору неслись остальные соплеменники. Змей знал, что они ходят десятками, потому не удивился. Лишь подумал: «Не вовремя-то как! Сейчас эти, на фенакодусах, шум услышат – и закончатся мои похождения!» Ну или не совсем так подумал, а чуть-чуть покороче, но мелькнувший образ оказался примерно этого содержания.

Нео с копьем оказался резким парнем, несмотря на размеры. Вот только тесные панельные дома их общих предков не были задуманы для боя с древковым оружием. Одними тычками и уколами Змея остановить не получилось – и вот уже рычащий великан недовольно отбрасывает в сторону обрубок дерева. А вот на его оскаленной морде появляется тоненький красный росчерк, и пол-лица съезжает вниз, пока мелкий, но более юркий хомо переходит к следующему противнику.

В случае, когда враг намного тяжелее и сильнее тебя, да еще и превосходит числом, – никаких блоков, никакой «вязки». Только удары на опережение, уходы, уклоны и снова удары. Змей впитал это вместе с потом и кровью, пролитыми во время тренировок. Правда, чаще эту науку вбивал другим он сам – на воронцовском Манеже. Вот и сейчас опасные и неплохие, в сущности, бойцы – нео – получали уроки от чемпиона. Уход с линии атаки, взмах – и лапа в обхват с туловище Змея продолжает свой путь отдельно от хозяина, нырок вниз – и другой враг с подрезанными паховыми сухожилиями и бедренной веной оглашает округу бешеным воплем. Кадык, ахилл, основание черепа, глаз, сердце – Змей работал с хирургической точностью. Да и оружие его ничуть не тупее скальпеля, а даже, пожалуй, намного острее. Парню на миг показалось, что клинок живет своей жизнью, двигается и поет, а он лишь следует за этой мелодией и пытается не мешать ей звенеть.

Музыка неожиданно закончилась. Змей сам не ожидал, что в одиночку сможет справиться. Хотя неизвестно, как бы все повернулось, напади нео не в узких коридорах многоэтажки, а в чистом поле. Вряд ли тогда ему одному удалось бы уложить хотя бы половину.