Маски Мучеников - Чалкер Джек Лоуренс. Страница 25

Ворон неторопливо раскурил сигару и сказал:

– На этом этапе игры я не собираюсь проигрывать.

За пять минувших лет Ворон успел основательно подзабыть местный климат, невероятно жаркий и влажный. После тщательно отфильтрованной атмосферы "Грома" его чуть не стошнило от запаха сероводорода. Остальные члены его команды чувствовали себя не лучше.

В отличие от прошлого раза теперь у них было все необходимое, чтобы устроить нормальную систему охранного периметра и обеспечить маскировку, чтобы лагерь нельзя было заметить с воздуха.

Остров был образован двумя потухшими вулканами, которые когда-то, в незапамятные времена, поднялись из воды. Джунгли почти поглотили территорию старого лагеря, но место было удобное, и Ворон решил организовать новую базу там же, между границей прилива и стеной сплошных джунглей. Как и в прошлый раз, они с помощью мощных лазеров выжгли площадку и узкую тропинку, ведущую к обсидиановому плато.

Марии и Миди очень понравилось на этой планете. Она напоминала им Матрайх. Они тут же скинули с себя одежду и превратились в типичных воинов с Матрайха – только вооруженных, помимо дротиков и копий, лазерными пистолетами. Ворон поручил им обследовать местность, и они занимались этим почти весь день, в то время как остальные обустраивали лагерь. На следующий день Ворон вооружил их телекамерами и отправил Миди на один вулкан, а Марию – на другой, велев провести с высоты детальную съемку океана и близлежащих островов.

Первое время Дора Паношка чувствовала себя неважно. Ее толстый мех, необходимый в холодном климате ее родной планеты, здесь причинял только лишние неудобства. Но она все же привыкла, а вот для Гобанифара жара оказалась едва ли не губительной. Прямые солнечные лучи были ему вредны, и он старался не вылезать из тени, а когда набегали тучи и начинался жуткий ливень с громом и молниями, радовался, как дитя.

Хитиновый панцирь Хан Ли в космосе всегда оставался черным и матово поблескивающим, а в естественной среде он, всем на удивление, оказался способным менять окраску в зависимости от окружающего. На ярком солнце он становился кремово-белый, в темноте – черным как смола, а в густой тени джунглей приобретал грязно-коричневую окраску, и если Хан Ли стояла неподвижно, ее практически невозможно было заметить. А неподвижность она, надо сказать, могла сохранять часами.

Наконец с первоочередными задачами было покончено, и Ворон в сопровождении всей компании, за исключением Гобанифара, отправился туда, откуда в свое время они с Нейджи наблюдали за соседним островом. С тех пор здесь, казалось, ничего не изменилось.

– Что это было? – вдруг нервно спросила Мария и, насторожившись, стала напряженно вглядываться в открытое море.

– Я тоже уловила какое-то движение, – сказала Хан Ли. – Где-то там, вдалеке. Но сейчас я уже ничего не вижу.

– Ощущение такое, что за нами следят, – заметила Миди. – Я.., я это чувствую.

– Это ощущение нас никогда не покидало, – кивнул Ворон. – Словно что-то мелькнуло на границе твоего зрения и сразу исчезло. Никогда не хватало времени разглядеть, что же это такое.

Он повернулся и показал на соседний остров. До острова было несколько километров, но создавалось впечатление, что до него можно дотронуться рукой.

– Берите бинокли и смотрите чуть повыше вон того выступа.

Он сам поднес к глазам бинокль, а потом опустил его и тихо сказал:

– Ага, по-прежнему здесь. Вы видите? Не нужно было приглашать эксперта, чтобы понять, что он имеет в виду. Здесь, на "их" острове, царил растительный хаос, беспорядочные непролазные джунгли. Там же деревья росли ровными рядами, через одинаковые интервалы. Кустарники были высажены не менее аккуратно, а траву явно недавно косили.

– Обратите внимание, какой ровный и пологий берег, – сказала Мария спустя некоторое время. – Этот склон поднимается из воды и упирается прямо в рощу. Под таким углом этого не видно, но я уверена, что между деревьями есть площадка. Если провести линию по центру, то она где-то на ней.

Дора окинула взглядом иссеченный ветрами, неровный дикий пляж, на котором они стояли. А на том острове поверхность гладкая, как стекло.

– Мертвый лес, – пробормотала она. Ворон резко повернулся к ней:

– Что?

– На нашем побережье – уйма мертвых стволов и веток. Вероятно, их принесли сюда волны. И конечно, это остатки того, что росло здесь, пока эрозия не сыграла этим деревьям похоронный марш. А на том берегу ничего нет. Ни одной веточки.

Ворон снова взглянул на соседний остров.

– Ты права! Черт меня побери! В прошлый раз я решил, что это оттого, что тот остров лучше защищен от бурь, но сейчас вижу, что это не так. Пожалуй, там ветры даже сильнее. Итак, перед нами чья-то ферма, сад или что-то вроде этого. – Он вздохнул. – По-моему, пришло время искать хозяев.

Миди резко повернулась и взглянула на море. Но то, что она успела заметить, опять исчезло. И даже отточенные рефлексы матрайхианки не помогли ей успеть разглядеть это.

До того, как Мин принесла с Чанчука образец полетного ранца, пираты даже не подозревали о существовании таких устройств. Упоминания о них не было даже в обширнейших файлах Клейбена, и хотя с по мощью трансмьютеров можно было запросто дублировать имеющийся, Клейбен едва не свихнулся, пытаясь понять принцип его действия. Примирить полетный ранец со своим пониманием физики стало его навязчивой идеей, но ему удалось лишь установить, что в основе его лежит обычный магнетизм, используемый необычным способом.

Но Ворона и его спутников такие проблемы не волновали. Главное – что ранцы работают. Они были довольно тяжелыми, а источником питания для них служил крошечный реактор, заряженный несколькими граммами мурилия. Сам ранец крепился на спине, а панель управления – на груди летателя. Клейбен полагал, что ранцы должны иметь возможность регулировки, потому что магнитное поле каждой планеты имеет свои характеристики, и был, вероятно, прав, но как это сделать, никто не знал, поскольку Мин забыла захватить заодно и руководство по эксплуатации. Впрочем, у Ворона было одно желание: не свалиться невзначай в океан.

Проводя тренировочные полеты над островом, они быстро выяснили, что если на Чанчуке ранец мог поднять человека на несколько километров, то здесь высота ограничивалась тридцатью метрами. Кроме того, ранцы были послушны только при полете в северо-восточном направлении, а во всех остальных случаях приходилось проявлять чудеса эквилибристики. И ужасно мешал ветер; впрочем, ветер дул здесь всегда.

С высоты море казалось темным. То тут, то там мелькали красно-бурые пятна – по-видимому, местная разновидность планктона. Планктон и водоросли покрывали поверхность океана таким плотным слоем, что, вероятно, почти не пропускали свет в глубину, и было странно, что в таких условиях на дне вообще могла существовать какая-то жизнь.

Полет был рискованным, зато коротким. Они приземлялись друг за другом на песчаный берег и тут же становились в боевую позицию с оружием на изготовку. Полетные ранцы, несмотря на их тяжесть, не имело смысла снимать: они обеспечивали возможность в случае чего быстро улизнуть.

Вблизи пляж оказался не столь чистым, каким выглядел на расстоянии. Песок был покрыт огромными клубками спутанных водорослей, но водоросли эти были явно свежими – видимо, их просто не успели убрать, – а никаких обломков и следов разрушительной деятельности штормов и ураганов не наблюдалось вообще.

Мысль о наличии тропы в центре сада блестяще подтвердилась, но уже непосредственно у самого берега они наткнулись на нечто удивительное.

Высокие столбы, вырубленные из целых стволов, были глубоко вбиты в землю по обе стороны широкой тропы. Со столбов на пришельцев смотрели уродливые физиономии. Никто из членов экспедиции никогда не видел ничего подобного, но Ворон со знанием дела принялся изучать технику рисунка.

– Тотемные столбы, так мы их называем, – объяснил он остальным. – Мои соплеменники ими особенно не увлекались, но племена, живущие на северо-западе, делали их частенько. Но, конечно, не так, как эти.