Наш друг Димка - Тумп Саша. Страница 13

Юрка был заведен Димкой капитально. Мы смотрели и

молчали.

Юрка вышел. Мы с Вовкой смотрели друг на друга и

улыбались.

–

По-моему,

дегустация

продолжается? – Володька

посмеивался.

– Завтра с тобой к сетям пойдем. Я запомнил, где… Им будет не

до рыбалки…

Мне хотелось сказать Вовке что-нибудь приятное. Вроде

получилось.

– Удочки всё равно возьму. Спиннинг побросаю… – Володька

смотрел на потолок.

– А на турбазе-то как? – вспомнил я.

– Нормально. Все бы хорошо. Но музыка орет…

Да ладно бы музыка была… А то громко так… И ты знаешь

это: – «Я иду… Ё! Ё-Ё! Ё! Ты идешь… Ё! Ё-Ё! Мы идем… Ё! Ё-Ё!

Ё!» Не для нормальных… Нормальному – не выдержать!

- 49 -

Вовка был уже весь в завтрашней рыбалке.

… Закончив с баней, пошли к беседке. В ней горел свет.

Юрка и Димка сидели на одной лавке почти обнявшись.

…– Это, Дима, как смотреть! И кто смотрит! Не было бы

Советского Союза, то не быть бы им государствами.

Возьми Казанское царство. «Казань взяли», а царство то

осталось. С вельможами со своими, с управлением своим, все

структуры оставили.

Одно, правда, «не моги своей армией управлять»! И так было

всегда. Почему Россию всегда просили придти на помощь? А!..

Знали, что на помощь придет, но не останется там. Возьми

Болгарию, Сербию, Францию. Да, Англию возьми! Казачки

Платова погуляли по Альбиону.

А Финляндию! Всегда была колонией Швеции. Государства-то

не было никогда такого.

Только благодаря России обрели государственность. А при

России… Россия сама согласилась, что без согласия их

четырехсословного сейма не вводились даже налоги.

А налоги? В два раза ниже были, чем в Швеции. У них даже

сохранили свою денежную единицу, свои почтовые марки, на

своем языке. А все налоги на них же и шли.

А Польша? Кто был союзником Наполеона? Кто захватил

Белую Русь? Кто по России жег да убивал? Кто Сусанина нашего

забил и в лесу бросил? А?

Украина? Вообще что Карл делал у Полтавы? Где Швеция, а

где Полтава! И их не просили к нам. Сами пришли: «Примите да

примите к себе». Хмельницкого помнишь? С дури Крым еще им

отдали! Уж к Крыму-то они какое отношение имеют?

Севастополь! Вот это да! Сколько там Российской кровушки

пролито?!

– Да! Опять моряки, – подумал я, глядя на Димку.

– А казахи. Четыре года! Четыре! Из года в год просили, чтоб

их присоединили к России. А киргизы? Сто лет просили! Сто!

…А вы знаете, что когда Беллинсгаузен, кстати, Фаддей

Фаддеевич, и Лазарев, кстати, Михаил Петрович, шли к

Антарктиде и зашли в Австралию воды попить, то англичане

объявили военную тревогу. А наши: «Да ладно вы, ребята, мы так

просто – Землю изучаем. Пушки-то уберите. Успокойтесь. Это вы

тут раздираете Африку да Азию. Мы-то – мир изучаем». О, как!

А шлюпы у них – «Восток» и «Мирный»!.. Мирный! Ты знаешь

хоть один корабль в мире с таким названием? Вот то-то и оно!

- 50 -

– Опять про моряков! – подумал я и снова посмотрел на Димку.

Юрку было не остановить!

…– Когда Миклухо-Маклай, кстати, Николай Николаевич,

вернулся из Австралии, Океании, Новой Гвинеи, говорит царю:

«Если нужны нам они, так зовут!..» А наши ему: «Мы что,

колонизаторы, что ли, какие? Ты-то, – говорят ему, – что там

изучал? Что изучил?» А Николай Николаевич им: «Приходится

всему миру признать, что люди все одинаковы. Только условия

проживания разные. А так – все равны!» О, как!

А в Академии-то ему: «Во! Открытие сделал!.. Мы с пеленок

все это знаем!..» Поняли! С пеленок!..

До Карла с Фридрихом еще Емельян Пугачев бросил клич

«Пролетарии, соединяйтесь!»

– Давайте после бани. А? – Димка ошарашенно смотрел на нас.

Мы с Вовкой – на них.

Но после бани, так после бани.

…– А евреи! Когда их жизнь погнала из Европы, из гетто, кто

их приютил? Да если б Гитлеру башку не открутили, и Израиля

бы не было! Какой второй язык в Израиле? То-то!

Юрка стал успокаиваться.

…– Нет, Дима! Тут как смотреть.

Азербайджан? Не было такого. Был покоренный народ,

который ходил под персами.

Армения и Грузия – христиане. Были на грани завоевания.

Сами попросились. Другие народы мусульманские потянулись.

Молдова! Не было такого. Персия была – Молдовы не было. А

молдаване были.

Эстония и Латвия – не было. Были покоренные народы,

которые ходили под Шведами и немецкими баронами. Чтоб

свободными стать, им пришлось через Россию и Союз пройти.

…Конечно, теперь-то всяко-разно говорить можно …

– Да ладно ты, Юрка! Ну, помогли и помогли… Вот Крым

жалко. Севастополь там наш … – Димка жалостливо смотрел на

Юрку.

Я знал, что всё, что про моряков, войдет в Димку намертво.

Посидели. Помолчали.

– Вы в баню-то пойдете? – я хотел перевести разговор на

другое.

– Юр! Пойдем, а? – Димка встал, таща за собой Юрку.

- 51 -

…– Вот, Юр, скажи мне, почему «включатель» называют

«выключателем»? Глупо ведь! Выключатель есть, а включателя –

нет! – услышали мы с Вовкой.

Димка и Новый год

Позвонил Димка.

…Кто-то на Новый год ходит в баню, кто-то дома ест «оливье»,

кто-то…

… Давно было. Наши были тогда уже не маленькие, но и не

взрослые. И стали они как-то перед Новым годом «тихой сапой»

узнавать, куда и где мы будем Новый год встречать.

Димка тогда с Вовкой пришли и говорят:

– Ты знаешь, баб стеречь, что волка розгами сечь. Давай, ты

нас пригласишь будто бы, а мы будто бы согласимся. А все поедем

на кордон. Жен возьмем, ну, чтоб у них была потом в жизни

отмазка – почему детей одних оставили. Соберемся тридцатого и в

обед поедем, а приедем числа второго. Ну, третьего… как

продышимся.

…Вот мы семьями с тех пор и стали ездить на Новый год в лес.

Дети повырастали, а мы все ездили. Потом как-то жены перестали

с нами ездить и опять мы остались втроем.

Мы по наивности считали, что наши поездки как-то плавно

перерастут в поездки с внуками, потом уже внуки нас с собой

будут брать… Но!..

В жизни бывает и по-другому, чем планируется.

А в этом году снега нет. Тайга, Новый год, и нет снега – это

вам… Это не хухры-мухры!

Грусть это для нас! С годами грусть поселится в доме, и не

заметишь как! Гони её или не гони, а приходится учиться жить с

ней. Хоть квартирантка и незваная, а своя. На улицу не выкинешь

– к другому прицепится, а с ней уже, вроде, как-то сжился,

приспособился к её уловкам.

А Новый год – это для Грусти самый что ни на есть праздник.

Их две таких подружки: Грусть и Радость. Вот для них и сделан

праздник Новый год. Это, значит, для того, чтоб они порознь

гуляли. Радость – с теми, кто мал и помоложе. А Грусть – с нами,

чтоб тем, кто молод, не мешала. Да и ей с нами попривычнее.

- 52 -

Вот так вот. Когда наступал Новый год, на нашей стороне, как

всегда, были: жены, снег, водка (а как без неё?), морозец, мысли о

том, что дети выросли, что скоро внуки будут.

А на её стороне: много не выпьешь, через костер не

попрыгаешь, в снегу не поборешься, по бутылкам не постреляешь,

жены о своих и о наших спинах «шу-шу-шу» ведут.

А в этом году на сторону Грусти и снег перешел, а, значит, и

все, что с ним связано…

Вот в такой дислокации и предстояло вести, похоже,

новогоднюю битву. Скажем прямо: ситуация на фронте не в нашу

пользу. Можно было бы, конечно, сдаться – пленных не обидят.

Но… это ведь как – если хоть раз был в плену, то уже был

пленным.

…Можно, конечно, найти оправдание какое-нибудь, но мысль

«а почему не застрелился» всегда у уха жужжит. А как