Отступник - Янг Робин. Страница 77

Сбитый с толку неожиданным поворотом разговора, Роберт встряхнулся.

— Бесс? Беременна?

— Ну, она говорит, что нужно подождать еще немного, но, в общем, она уверена.

Несмотря на внутреннее напряжение и тревогу, снедавшие его, Роберт испытал неожиданную радость, глядя на вдохновенное лицо графа. Со слов Элизабет он знал, что Хэмфри и Бесс уже давно и настойчиво пытаются завести ребенка. Улыбка Хэмфри оказалась заразительной. Роберт вдруг поймал себя на том, что весело смеется.

— Я очень рад за тебя. Правда.

Улыбка Хэмфри стала шире.

— Спасибо, друг мой. — Он вдруг замялся, тоже растерявшись от того, что разговор оказался столь искренним.

Затянувшееся неловкое молчание нарушил возглас Клиффорда:

— Сюда!

Хэмфри и Роберт дали шпоры лошадям, посылая их вверх по откосу на голос рыцаря. Валанс последовал за ними по пятам. Пока они разговаривали, стемнело окончательно, солнце скрылось за деревьями, и в лесу легли лиловые сумерки.

Клиффорд спешился на краю большой поляны.

— Смотрите, — сказал он, показывая на сооружение, видневшееся среди кустов. — Похоже, мы уже близко.

Роберт, соскользнув с седла, увидел между деревьями остов осадной машины. Она выглядела заброшенной, нижние балки заросли плющом, а доски сгнили и покрылись инеем.

За их спинами остановилась колонна рыцарей и оруженосцев. Мужчины спешили воспользоваться возможностью облегчиться или размять затекшие мышцы.

Клиффорд взял у одного из своих рыцарей карту. Подняв голову от измятого пергамента, он окинул взглядом поляну.

— Смотрите, это здесь. Думаю, именно это место отмечено на карте.

Валанс подошел и остановился рядом, загораживая карту от Роберта, и согласно кивнул:

— Три дня пути от реки. Да, ты прав.

— Сэр!

Рыцари Клиффорда рассыпались по поляне, с трудом пробираясь по глубокому снегу. Один из них остановился, показывая рукой куда-то вбок.

Клиффорд и Валанс направились к нему, и Хэмфри с Робертом поспешили следом. Рыцарь, как они вскоре обнаружили, показывал на какой-то знак, нарисованный на дереве. В сгущающихся сумерках он был едва различим, тем не менее они все-таки разглядели его: белый круг с крестом внутри. У Роберта упало сердце, когда он узнал метку Уоллеса. В нескольких шагах от него на искривленном стволе дуба виднелась вторая.

Клиффорд улыбнулся.

— Если скотт ничего не напутал, до цели нам остается полдня пути, не более.

«Меньше, — подумал Роберт. — Два или три часа».

— Предлагаю заночевать прямо здесь, — сказал Хэмфри. — Выступим на рассвете. Это даст нашим лазутчикам время изучить расположение дозоров противника и сообщить о них нам.

Клиффорд кивнул:

— Согласен.

— Надо выставить часовых, — добавил Хэмфри, обводя взглядом лица рыцарей. — Мы же не хотим, чтобы ублюдки неожиданно напали на нас и застигли врасплох? В конце концов, это их территория, не забывайте об этом.

— Не волнуйся, — ответил Валанс, в упор глядя на Роберта. — Мои люди будут начеку.

Роберт побрел по снегу назад, туда, где ждали его люди. Когда послышались звуки команд, передаваемых по шеренгам, рыцари начали спешиваться. Разговоры звучали приглушенно; все понимали, что враг совсем рядом.

Пока одни оруженосцы доставали из седельных сумок одеяла и полотнища пропитанного воском холста, другие кормили лошадей и носили воду из ближайшего ручья. Посреди всей этой суеты никто не обратил внимания на Роберта, вполголоса разговаривавшего о чем-то с Несом. Когда молодой человек отвязал от седла ведро и направился к деревьям, все выглядело так, словно он пошел за водой вместе с остальными. Даже Эймер де Валанс, который видел, как он уходит, не придал этому значения. Нес был настолько ниже его по званию и положению, что не заслуживал беглого взгляда, не говоря уже о пристальном внимании. Вскоре на лес опустилась ночь, и лица мужчин, рассредоточившихся вокруг поляны, превратились в размытые белые пятна. Отсутствия одного оруженосца не заметил никто.

— Я никогда не соглашусь на это.

Голос Уильяма Уоллеса заглушил треск пламени. Пламя костра освещало его лицо, и в дрожащих отблесках шрамы на его щеках казались живыми. Он окинул взглядом разношерстное сборище мужчин, стоявших или сидевших на поляне, окруженной высокими соснами, пушистые лапы которых склонились до земли под тяжестью снега.

— Как вы могли даже подумать об этом?

— Неужели вы не расслышали ни слова из того, что мы вам говорили, сэр Уильям? — осведомился Инграм де Умфравилль. Он кивнул головой в сторону Ламбертона, стоявшего рядом, лица которого не было видно из-под низко опущенного капюшона. Подле епископа застыл Джеймс Дуглас, исподтишка наблюдая за взрослыми мужчинами. — Его преосвященство слышал те же самые речи, что и я, которые держал перед нами король Филипп. Его величество предпочел заключить мир с Эдуардом, дабы сосредоточить все усилия на войне во Фландрии. Увы, мы лишились последней надежды на военную либо политическую поддержку. У Баллиола не больше шансов вернуться из Франции и взойти на трон, чем у мертвого воскреснуть. Так что капитуляция — единственный выход для нас, если мы хотим уцелеть. — Умфравилль нахмурился, глядя на Ламбертона в поисках поддержки. — И вы тоже согласились с этим, ваше преосвященство, еще до того, как мы узнали, как обстоят дела здесь. Итак… — Он покачал головой. — Сопротивляться далее просто бессмысленно. Эдуард почти победил.

— При всем уважении, но вас здесь не было, — парировал Уоллес. Он обратил свой взор на Ламбертона. — Вы тоже хотите склониться перед тираном, ваше преосвященство?

Глаза епископа сверкнули в отблесках пламени.

— Вы же знаете, что хочу совсем не этого, друг мой. Но, должен признаться, я не вижу иного выхода из постигшей нас катастрофы. Королю не нужна затяжная война в Шотландии, равно как и в Уэльсе или Гаскони. Полагаю, мы сможем убедить его принять капитуляцию на наших условиях. И тогда большинство здесь присутствующих смогут выйти из войны, сохранив свои земли и свои жизни. Чего не случится, если мы откажемся сдаться.

— Только посмотрите, что захватил король Эдуард в этом году, — подхватил Умфравилль, энергично кивая в знак согласия с Ламбертоном. — Он отвоевывал наши владения и по частям разбивал нашу армию, и теперь у нас осталось только это. — Рукой в латной перчатке он обвел группу суровых мужчин, собравшихся на прогалине. Чуть дальше, среди деревьев, у костров сидели и другие, но в остальном лесной лагерь, некогда дававший пристанище тысячам людей, был пуст. — Мы должны признать поражение. Сложить оружие и умолять короля проявить милосердие.

В толпе раздался одобрительный ропот, и громче всех высказался Роберт Вишарт, сидевший на поваленном дереве и кутавшийся в меха. Епископ Глазго, одолеваемый подагрой, большую часть года провел за стенами своего манора неподалеку от Пиблза.

— Сэра Джеймса Стюарта нет здесь, с нами, и потому он не может присоединить свой голос к нашим, но, полагаю, он вполне согласен с доводами нашего досточтимого брата, — проворчал он, кивая на Ламбертона. — Не забывайте, сэр Роберт Брюс заслужил доверие при дворе Эдуарда. Граф Каррик может оказаться весьма полезным посредником, когда мы вступим в переговоры об условиях сдачи.

Это предложение было встречено неодобрительными возгласами. Особенно усердствовали Грей, Нейл Кэмпбелл и Саймон Фрейзер. Александр и Кристофер Сетоны, стоявшие вместе с ними, промолчали при упоминании имени их бывшего друга. Лицо Александра было мрачным. Кристофер не мигая смотрел в огонь.

Уоллес повернулся к Джону Комину:

— Я полагал, что уж вы-то, сэр Джон, ни за что не согласитесь на это. А как же ваши грандиозные планы? Ваше намерение привести нашу армию к победе? И теперь вы желаете сдаться?

Комин встретил взгляд Уоллеса. Его глаза покраснели и опухли от недосыпания. За несколько месяцев бродячей жизни в Лесу у него отросли борода и волосы, неухоженные и спутанные, отчего он выглядел намного старше своих двадцати девяти лет. В свете костра было видно, что лицо его осунулось, кожа обвисла и посерела, а глаза ввалились — давала себя знать грубая и скудная пища, которой все они были вынуждены пробавляться.