Многослов-1: Книга, с которой можно разговаривать - Максимов Андрей Маркович. Страница 42

Когда, затевая какое-то сложное предприятие, мы сделали все, чтобы оно получилось, нам остается только надеяться на помощь Высших Сил.

Но стоит ли стараться самому, если можно положиться на Бога? Так ли уж права пословица: «На Бога надейся, а сам не плошай»?

Здесь, как и вообще в жизни, рецептов нет: каждый делает выбор сам.

Но, когда вы надеетесь только на Господа, не надо удивляться, что Он вам не помог, – Он ведь не обещал вам помогать. Не лучше ли все-таки попробовать самому?

Когда мы заявляем, например: «Есть надежда на то, что наши футболисты выйдут в следующий круг соревнований», – мы лукавим, мы как бы перекладываем на Бога то, что должны делать спортсмены.

Когда человек говорит: «Я надеюсь, что у меня хватит бензина доехать до бензоколонки», – он как бы перекладывает на Бога ответственность за собственное разгильдяйство.

Если водитель такси говорит вам: «Я надеюсь довезти вас до нужного места без аварии», – не надо садиться к нему в машину. Водитель должен быть уверен, что вас довезет.

Режиссер спектакля или фильма должен верить, что у него будет успех, то есть в первую очередь – верить в собственные силы.

Верующий человек в помощь Бога верит всегда, а вот надеется на помощь в конкретной ситуации, когда его собственный ресурс исчерпан.

Не случайно мы так часто употребляем вместе слова: надежда и вера. Значит, эти слова – не синонимы. Значит, они обозначают разное.

Верить можно в Бога, можно в собственные силы, можно – в удачу, можно во все это вместе.

Надеяться – только на помощь Господа.

Если мы сделали не все возможное для того, чтобы выйти на дорогу, ведущую к счастью, надежда может нас расхолаживать.

Если мы сделали все, надежда будет нас поддерживать.

Поэтому, как мне кажется, надеяться не всегда не вредно, а только в тех ситуациях, когда действительно больше ничего другого не остается.

Так что надежда только притворяется таким приятным словом, иногда она расхолаживает.

А вот следующее слово явно очень противное. Или нет? Поговорим о наказании.

НАКАЗАНИЕ

Скажу честно: я долго мучался над тем, как определить это слово. Не потому, что смысла не понимаю, а потому, что звучит определение уж больно некрасиво.

Мучался, мучался... Красиво не получилось. Получилось вот как.

Наказание – это зло, которое мы сознательно приносим тому человеку (или людям), которые принесли зло нам, чтобы они свое зло лучше запомнили и больше не повторяли.

Вона как!

Наказание не столько борется со злом, сколько его множит.

Особенно ясно это видно на примере государственной системы наказаний. Вы совершили то, что государство считает злом. Оно поймало вас за руку и на ваше зло ответило своим, лишив вас свободы. Конечно, есть люди, которых тюрьма исправила. Однако не меньше (если не больше) тех, кого тюрьма испортила окончательно.

Мы знаем, что и в реальной жизни наказание совсем не всегда помогает человеку осознать его проступок. Очень часто оно вызывает обиду и озлобление.

Так что, отменить, что ли, все наказания, раз они зло множат?

Невозможное дело. Люди так устроены, что, если они не будут бояться расплаты за зло, которое совершают сознательно, мир просто рухнет.

Прожить жизнь, ни разу никого не наказав, невозможно.

Как же быть?

Понимая, что наказание множит зло, – относиться к его применению осторожно и в государственных делах, и в личной жизни.

К сожалению, мы привыкли к тому, что наказание – штука совершенно естественная, и готовы наказывать всех подряд, не особо задумываясь над смыслом наказаний: своих детей и посторонних, ближайших родственников, подчиненных... В общем, если у человека есть возможность кого-то наказать, он, как правило, не преминет ею воспользоваться.

Логика наша при этом такова: нам кажется, что, если человек совершил проступок и понес за него наказание, он больше такой проступок не повторит.

Эта логика верна при следующих условиях:

1. Если человек действительно совершил проступок. То есть мы его предупреждали, что так делать нельзя, а он все равно сделал.

Если нет договоренности, то есть законов жизни государства ли, двух людей или коллектива, тогда закон нельзя преступить. А если нет преступления, не может быть и наказания.

Например, некоторые родители больше любят наказывать детей, чем объяснять им, что можно делать, а что нельзя. Ребенок привыкает к этому, принимает наказание как неизбежное зло и снова повторяет одни и те же ошибки.

В юриспруденции незнание законов не освобождает от ответственности. В бытовой жизни – освобождает. Если вы не договорились с человеком или группой людей о том, по каким законам строятся ваши отношения, нелепо наказывать их за то, что они этим законам не следуют.

Идеальное – это такое наказание, которое не вызывает у наказуемого ощущения несправедливости.

2. Эффект от наказания будет достигнут только в том случае, если оно действенно.

Тут ведь вот какая штука: очень часто мы наказываем кого-то не ради пользы дела, а ради... себя. Ради ощущения собственного величия; ради ощущения того, что мы боремся с недостатками; ради порядка, ради проформы...

Надо очень хорошо помнить: цель наказания не в наказании, а в том, чтобы человек понял и запомнил свой проступок и больше его не повторял.

А это произойдет только в том случае, если наказание действительно подействовало.

Наказание – дело сложное.

Среди читателей этой книги наверняка есть родители, и они прекрасно знают, как просто подчас совершает ребенок «преступление» и сколько надо потратить сил, нервов, фантазии и терпения, чтобы придумать и осуществить наказание!

Эх, если бы мы все истово верили в Бога и по-настоящему боялись Божьей кары! Как просто было бы тогда жить, и какой прекрасной была бы тогда жизнь!

Но – увы... Поэтому нужна кара человеческая, никуда от нее не денешься.

Однако, применяя наказание, надо всегда помнить: уж коли наказание – это сложное дело, которое множит зло, надо постараться, чтобы оно было максимально эффективным.

3. Наказание не должно приносить наслаждения тому, кто наказывает.

Поскольку наказание множит зло, оно не должно нравиться. Есть люди, которые получают огромное наслаждение, наказывая других. В этом случае наказание превращается в издевательство, а то и в пытку.

А теперь поговорим, собственно, о наслаждении.

НАСЛАЖДЕНИЕ

Для того чтобы определить вкус еды, скажем, шашлыка, у нас есть множество критериев: хорошо ли замаринован, зажарен, хорошее ли мясо.

Для того чтобы определить вкус жизни, у нас есть наслаждение.

Наслаждение – это критерий, по которому мы можем определить, «вкусная» ли у нас жизнь.

В тот момент, когда человек наслаждается чем-то, течение жизни как бы останавливается, и мы имеем возможность вглядеться в жизнь и любоваться ею.

Наслаждение – это пойманное счастье. Конечно, оно, в конце концов, улетит. Но некоторое время побудет у нас, как бы доказывая, что жизнь все-таки бывает «вкусной».

Понятно, что наслаждение – субъективно, равно как и еда не бывает вкусна для всех. Однако, как невозможно пировать на ходу, так же невозможно на ходу получать наслаждение.

Если человек не находит времени для того, чтобы получить наслаждение от жизни, значит, он проживает ее безвкусно.

При этом можно вершить великие дела, зарабатывать массу денег, становиться знаменитым... Но все это будет походить на еду в «фаст-фуде»: желудок набит, а вкуса нет.

Метафорически говоря, вкусовые рецепторы жизни, как мне кажется, находятся в душе. То есть любое наслаждение, даже физическое, это все равно душевное отдохновение, душевный праздник.