Чеченская обойма - Горбань Валерий Вениаминович. Страница 39

Сегодня усилили снайперские посты, поставили две пары и готовим специализированную группу с подствольниками.

24 апреля.

Ночь была веселой. Только прилег, информация: наблюдают цель с нашей позиции на крыше гаража. Один раз хлопнул снайпер. Даю команду: «При наблюдении ясно видимой цели работать на поражение». Ждал-ждал, тишина стала невыносимой. Оделся и пошел на пост. Перед самым выходом услышал автоматную очередь, затем другую. На посту был Пионер. Он дал команду отработать по окнам трассерами, при точном попадании комнаты высвечиваются изнутри. Один раз врезали из гранатомета.

Поднялся на пост. С «шайтан-трубой» работал Полковник. Как здесь раскрываются люди! Очень интересный получился дуэт. Точный холодноватый Профессор — умница и аккуратист. Полковник — с виду мужиковатый, ничего из себя раньше особенного не представлял. А здесь преобразился. Выдержанный, рассудительный и в то же время очень энергичный, с хорошей реакцией и не показным, а рабочим мужеством.

Работать с этой парочкой — одно удовольствие. В ночь им придали расчет «АГС» с двумя молодыми бамовцами.

Началась работа. Жаль, что в кромешной темноте не заснять ничего на нашу видеокамеру.

Краткие энергичные фразы.

— Третий этаж, третье окно справа — огонь!

— Сзади чисто! (Это чтобы под струю «РПГ» никто не подлез.)

Удар! Взрыв! Фиксирую попадание.

Фонарик-обманка засуетился, стал быстро перемешаться, но на опережение влетела граната. Точно о результатах ничего сказать нельзя, но суета в здании прекратилась.

Ухожу спать. Не прошло часа — спокойный доклад Полковника: «Тут «огородники» ходят, наблюдаю справа от пятиэтажки». Понятно: гости в «зеленке». Будет очередная попытка обстрелять посты. Надо опасаться подствольников.

Решил спрофилактировать. Бужу Носорога: «Поднимай «подствольников». Понимает с полуслова. Дневальный передает команду Оленю. Через 3–4 минуты 8 человек в полном снаряжении быстро идут к посту. Тьма кромешная. Цепляюсь за что-то ногой, шлепаюсь на землю, громко в тишине лязгает автомат. Почти как в анекдоте:

— Что там громыхает?

— Да автомат упал.

— А что так громко?

— Да он на командира ОМОНа надет.

Разбирает смех. Поднимаемся наверх — и веселье как рукой снимает. Начинается работа.

— Заряжай, прицел 300.

Не видать ни зги. Какие уж тут ориентиры. Полковник, молодец, сообразил:

— «Зеленка», угол пятиэтажки, ладонь правее.

Молодец: черный силуэт здания все-таки выделяется.

— Залпом, огонь!

Первый залп недружен. Старый стреляет вообще в сторону.

— Ты куда лупишь?

— А в меня оттуда стреляли…

Мститель, едрена шиш! Загибаю по матушке. Народ приходит в восторг — это большая редкость.

Второй и третий залп — как в кино. Но тут важна не красивость. Бьем прыгающими «ВОГами», и разрывы сразу накрывают солидную площадь.

Наутро соседи с серьезным видом утверждают, что работал «АГС» и что разрывы были и на территории комендатуры. Такова была скорость серийных разрывов и их звук в ночной тишине.

Отработав, сразу сматываемся, все уходим вниз. Достали или не достали противника, всегда есть возможность ответного удара. А позиция засвечена — дальше некуда.

Уходим в расположение. До утра — тишина.

В восемь часов подскочил, чуть не проспал в ГУОШ. Дневальный — Тулуп — подвел.

На совещании довели требование активнее налаживать контакты с местной милицией. Много инцидентов. Есть безобразия с той и с другой стороны.

Вернулся к 11 часам. Только подошел к своим, сообщают: на рынке какой-то конфликт, наших окружила толпа. Поднял взводы по тревоге, но дали отбой. Патруль вернулся, рассказывают: задержали двоих — один без документов, другой с какой-то липовой справкой. Только посадили в машину, как окружила толпа женщин-чеченок. Облепили машину, орут, хватают бойцов за руки, залезли в кузов и стали вытаскивать задержанных. Резерв не успевал на помощь, а ситуация критическая. Не будешь же стрелять в женщин или лупить их автоматом. Мужики их в готовности — в сторонке. Как много реверансов делают наши журналисты этому «гордому народу». Но как эта тактика живого щита из женщин укладывается в понятие гордости?

В общем, ребята отпустили этих двоих и вернулись на базу. И правильно сделали. В этой обстановке, когда нас травят и СМИ, и политиканы, лучше недогнуть, чем перегнуть.

Вообще, давление усиливается, и в воздухе крепко попахивает грозой. Многие поговаривают о массовых акциях 9 Мая. Вполне возможно. Командир СВМЧ задает вопрос: «Сколько тебе нужно машин, если будем драпать?» Я чуть не сел мимо стула.

— А с чего это драпать-то? У нас сил хватит отбиться от любой банды.

— Ну мало ли что…

При таком настрое этот соратник может подвести в серьезный момент. Поговорили с командиром приморцев. Он тоже опасается массированной акции. Войска уходят, мы остаемся только со стрелковым вооружением, в явном меньшинстве по отношению к населению, ежедневно прибавляющемуся тысячами. Приморцев можно понять: потери друзей действуют на психику. Но настрой у них, кстати, очень серьезный. Нам деваться некуда, драться будем на беспощадку. Договорились о более интенсивной подготовке. Завтра съездим к морской пехоте, попросим «Мух», «Шмелей» и прочей полезной живности.

Новая комендатура тоже взялась всерьез. Завтра с утра будем уточнять систему обороны.

После 15 опять поехали в ГУОШ. Зам коменданта В.Ф.Т. уезжает. Замены пока нет, и он оставляет меня за себя. Прождали руководство до 18 часов, только около 18.30 поехали домой. Ехали на разукрашенном милицейском «уазике». Я с утра говорил В.Ф., что это — плохая машина для Грозного. Раз «уазик» — значит, начальство. Любой сознательный «дух» просто обязан в него стрельнуть.

Весь вечер не оставляло внутреннее напряжение. Когда ехали обратно, водитель-солдатик плелся за колонной со скоростью километров сорок в час. Стали проезжать бывший девятнадцатый блокпост, где раньше стояли приморцы. У этого поста нехорошая репутация. Я говорю водителю:

— Ну-ка, парень, давай пошустрей.

Тот газанул, выскочил слева от колонны, и тут же сзади — взрыв. Подствольник, ударили из частного сектора, средь бела дня. Думаю: не ошибся ли, — повернулся назад. Сзади сидел Пушной. Смотрю — улыбается, глаза блестят. В.Ф. спрашивает:

— Что это?

— Граната от подствольника.

— А где стреляли?

Володя смеется:

— А это в нас стреляли.

Если бы мы не рванули в этот момент, то как раз бы получили. Сразу стало легче: вот оно, то, что должно было случиться. 25 апреля нам всем надо будет отмечать ежегодно.

Перед обедом приехали Кокс и Бугор. Привезли билеты из Ростова домой на 16 мая. Молодцы. У народа настроение поднялось. Очень хвалят Шулубина. Не хватало 12 миллионов на билеты, так как цены поднялись, но А.Р. раскрутился за сутки, и наши получили взаймы в Ростовском УВД 13 лимонов, с запасом. Тут кое-кто поговаривал, что неизвестно, как УВД будет к нам относиться. Мол, выпихнули в Грозный, а когда отработаем, никому нужны не будем. Сейчас эти ворчуны прикусили языки. Очень греет то, что нас дома ждут и вспоминают теплыми словами. Кокс смеется: в Магадане в какой-то из газет интервью за его подписью. Спрашивает меня: «Твоя работа?» А когда бы я интервью раздавал, если у телефона вечно очередь и стараешься в 2–3 минуты уложить всю деловую информацию. Наверное, собрали все, что мы передавали домой, и опубликовали.

Получили информацию о результатах своей работы. Местные пацаны спрашивают:

— Это не ваши сегодня ночью стреляли?

— Да не знаем, а что?

— А тут в соседнем квартале один парень сильно «заболел»…

Интересная инфекция, когда стреляешь по «зеленке», а в квартале отсюда парень «заболевает».