Приговор подпишем сами - Байкалов Альберт. Страница 6

– На связи, – ответил Вахид.

– Предложи им сдаться, – приказал Филиппов.

Джин громко заговорил на чеченском языке. Антон сдвинул наушник.

Как всегда в таких ситуациях, для начала Вахид спросил, кто среди боевиков главный. Ему долго не отвечали, но и не стреляли. Наконец раздался срывающийся голос:

– А ты кто такой? Милиция? Кадыровец?

– Зачем тебе? – с иронией спросил Джин. – Мы сильнее. Просто стало вас жалко. Давайте договоримся.

– Мы не торгуемся с предателями, – раздался тот же голос.

Как Антон ни старался, не мог определить, кто говорит с Джином. Но точно не подстреленный им в колено бородач. Именно его он принял за главаря. Неужели ошибся, или ранение причиняет бандиту столько страданий, что он не в силах отвечать?

– Тогда умрете, – предупредил Джин. – Подумайте о своих детях. Кому они будут нужны?

– Не дави на жалость, – попросил бандит, – все равно у тебя ничего не выйдет. Нам нечего терять, и мы будем драться. Лучше подумай о себе. Ведь и у тебя тоже есть семья.

– Нет, – ответил Джин. – Я знал, на что иду, и не стал обременять себя лишними проблемами.

Антон разглядел двух славянской внешности бандитов и между ними бритого наголо чеченца. Он лежал на животе, слегка приподняв голову. По лицу было заметно – бандит сильно нервничает. Левее, всего в паре шагов от него, притаился и раненный Филипповым бородач. Теперь его лицо было бледным. Он то и дело морщился и что-то бормотал. К нему никто не спешил на помощь. Странно. Антон прицелился в лоб лысого и надавил на спуск. Голова чеченца дернулась, и он уткнулся в согнутую в локте руку. Озираясь по сторонам, бандиты со славянской внешностью стали отползать назад. Один из них был ранен – он кусал нижнюю губу и морщился при каждом движении.

– Джин, повтори, – приказал Антон и медленно переполз ближе к забору.

– Смотри, вас стало на одного меньше, – заговорил Джин. – Неужели ты так же хочешь закончить свой жизненный путь? Разве для этого тебя растили мать и отец?

Вместо ответа развалины треснули автоматными очередями.

Антон уткнул голову в землю.

– Ну что, так и будем сидеть и смотреть? – с нотками недовольства в голосе спросил Банкет.

– Группа, это Филин, огонь! – произнес Антон и снова посмотрел в сторону разрушенного дома.

Бородач в этот момент преодолел несколько метров, отделявших его от развалин, перевалился через порог дверного проема и ящерицей заполз за стену. Его маневр хотел повторить худощавый чеченец. Он встал на четвереньки, оттолкнулся руками от земли и, пригибаясь, бросился за спасительные руины. Однако тут же вскрикнул и повалился на землю.

– Это Туман, – раздался голос заместителя, – у нас минус два.

Майор находился по другую сторону развалин, и Антон не мог видеть, что там происходит. Однако по докладу стало ясно: Туман и бывшие неподалеку от него офицеры уничтожили двух боевиков. Трое выведены из строя с направления, на котором находился Антон. Еще немного, и они попросту всех перестреляют, а условия и внезапность позволяли сделать это уже в ближайшие несколько минут. Антон снова приказал прекратить огонь. Джин приступил ко второму этапу переговоров:

– Еще не поздно одуматься!

– Тебе ясно сказали: мы лучше умрем, чем запятнаем себя таким позором! – прохрипел голос из руин.

– Брестская крепость, мать ее, – проворчал в микрофон Дрон.

– Ты трус, – между тем заявил Джин. – Боишься суда.

– Суда я точно не боюсь, – заверил бандит. – Только что толку, если я сейчас пойду у тебя на поводу? Зачем обрекать себя на годы в неволе, если можно красиво умереть и отправить в ад нескольких неверных и их приспешников?

Наконец Антон увидел говорившего. Вернее, часть его туловища. Бандит лежал в кустарнике, росшем под наклонившейся стеной развалин. Затаив дыхание, Филиппов прицелился ему в щиколотку и надавил на спусковой крючок.

– Кто стрелял? – раздался удивленный голос Шамана.

– Я, – уверенный, что его узнают по голосу, ответил Антон, с удовольствием наблюдая, как вздрогнула ступня бандита, обутая в ботинок с высоким берцем. – Вперед!

Он встал на четвереньки, оттолкнулся руками от земли и бросился к дому. Пробежав несколько метров, упал в небольшое углубление в земле, боковым зрением заметив, что то же самое сделали Шаман и Татарин.

Из развалин ответили двумя короткими очередями. Антон стал стрелять поверх одного из славян. Тот уткнулся лицом в землю. Тем временем Дрон проскочил мимо и рухнул в траву за небольшую кочку. Теперь они могли забросать бандитов гранатами – впрочем, как и те их. Однако воцарилась странная тишина.

– Вы не передумали? – не дожидаясь команды Антона, крикнул Джин. – Еще не все потеряно!

Вместо ответа над грудой кирпича появилась окровавленная рука. Это был бандит, которому Антон прострелил щиколотку.

– Ах ты, сука! – неожиданно крикнул на чисто русском один из парней со славянской внешностью и вскочил во весь рост. Однако выстрелить в сдающегося он не успел. Его опередил Дрон. Хлопок из его «Вала» заставил бандита шагнуть назад, а потом рухнуть на спину.

Антон поморщился. Он четко видел, как пуля вошла в грудь. В тот же момент напарник убитого принялся разряжать свой автомат в то место, где лежал Дрон. Несколько пуль прошелестели над головой Антона и со шлепками врезались в стоявшие позади деревья. Опасаясь за Дрона, Антон дважды выстрелил в бандита. Автомат замолчал.

Филиппов медленно приподнялся и перебежал вперед.

– Не стреляйте! – раздался приглушенный голос. – Мы сдаемся.

Кляня жару и неисправный лифт, Эдгарс Баладис пешком поднимался на седьмой этаж дома, где располагалась квартира, купленная компанией специально для приехавших из-за рубежа сотрудников. Он не относил себя к таковым, но был обязан имитировать работу помощника начальника отдела маркетинга. В Москве Эдгарс торчал уже два месяца, считая свою командировку наказанием за допущенные весной просчеты. До этого он работал в Англии с эмигрантами из стран Восточной Европы и отвечал за вербовку и подготовку агентов. Почти все они после приезда в Россию были нейтрализованы, после чего курировавший Эдгарса представитель МИ-6 Джеп Давенхейм предложил ему самому поработать в стране, считавшейся его родиной. До развала СССР родители Эдгарса жили в Ленинграде. В голодные девяностые они не решились возвращаться на историческую родину в Прибалтику, а выехали в Англию. Как ни странно, но отца Эдгарса, ведущего специалиста по электронным средствам постановки помех против систем наведения корабельных ракет, беспрепятственно выпустили из страны. Туманный Альбион с распростертыми объятиями принимал не только людей с темным прошлым, но и лучшие умы развалившейся империи. Может, не в таких количествах, как в США, но в портовом городе Плимуте, где устроился работать Баладис-старший, оказалось много специалистов со знанием русского языка. Так что большую часть своей жизни Эдгарс провел в Великобритании. После Лондона он никак не мог акклиматизироваться и практически все это время ощущал дискомфорт. Сухой и аномально жаркий климат российской столицы, тополиный пух, пробки к концу дня выматывали его «на нет».

На первом этапе работы в его задачу входило просто привыкнуть к Москве, притереться к людям, совершенствовать свои навыки в общении на русском языке. В то же время, отправляя его сюда, Мэйфилд говорил, что он должен вникнуть в работу на новом месте и отнестись к ней серьезно. В противном случае его некомпетентность может вызвать подозрение у настоящих сотрудников компании, а это провал, потому как он не исключал, что среди них есть люди, работающие на ФСБ. Поводом так считать было недавнее разоблачение сотрудника британской разведки. Он чудом избежал ареста и ретировался. Однако теперь репутация «GMB» в глазах русских спецслужб была подорвана, что обязывало действовать вдвойне осторожно. Эдгарс, насколько мог, изучил все необходимые документы, которые касались его деятельности, вник в специфику работы по своей должности. Рутина надоедала. Ежедневно, к исходу дня, он должен был собирать, перерабатывать и сдавать начальнику уйму отчетов, касающихся продвижения товаров на российском рынке. Дела у компании шли в гору. Позади остался кризис, который, к удивлению Эдгарса, не особенно отразился на российской элите. Как раз наоборот – олигархическая верхушка умудрилась на нем еще больше разбогатеть. Зато это нельзя было сказать о периферии. По стране прокатился бум банкротства предприятий, без работы остались целые города. На этом фоне росла армия алкоголиков и наркоманов. Вымирал Дальний Восток, постепенно превращаясь в китайскую провинцию. Англичане пристально следили за экспансией восточного соседа русских и пришли к выводу, что если не поторопиться, то в будущем все лакомые кусочки будут заселены «желтой саранчой». Россия умышленно рубила сук, на котором сидела. Она повально сокращала на том направлении свои армии и бригады. Воздушный флот по количеству и качеству самолетов давно уступал Южной Корее, не говоря уже о других, более реальных угрозах. Отошла к Китаю часть стратегически важных островов на Амуре. Скудное финансирование сделало некогда самую охраняемую границу практически прозрачной. В русских словно была заложена программа самоуничтожения.