Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Бакин Виктор Васильевич. Страница 83

Иван Рябой принадлежит к тому типу персонажей, который принято называть «черным характером». В Рябом Высоцкий пока­зал культ силы, выражавшийся в презрении к окружающим, стрем­лении подчинить, сломить, унизить тех, кто с ним по делу ли, эмо­ционально, или хоть каким-то образом связан: сплавщиков, стря­пуху Нюрку, завмага Носкова. Это — хам, кулаком утверждающий свой авторитет в бригаде сплавщиков. Это из его лексикона слова «закон — тайга», и только себя он считает хозяином ее. Но хозяин все-таки не он... Таким задуман был сценарий фильма.

— В общем,

— говорил Высоцкий, — я

хотел раскрыть не­обыкновенного индивида, чтобы доказать, что критерий отноше­ния к окружающим — одновременно и критерий отношения к са­мому себе.

Он любил играть сильных, активных людей и однажды при­знался, что хотел бы попробовать роль Калигулы — римского им­ператора, вошедшего в историю жестоким самодурством. Актер превосходно знал, что сила силе — рознь и активность тоже раз­ная бывает. Экранными и сценическими образами он доказывал это наглядно.

Главным партнером Высоцкого был В.Золотухин. Этот дуэт оказался удачным, и их совместное появление на экране не было случайностью. Как актеры в фильме они работали в разной мане­ре. Если Высоцкому свойственна жесткость, скупость эмоций, стро­гость, то Золотухин был всегда раскованнее, свободнее, мягче. Их непохожесть друг на друга здесь очень помогла. Играя в фильме лю­дей разного склада, они дополняли друг друга, воплощая противо­положные взгляды на жизнь.

Взгляд Высоцкого на жизнь во время той экспедиции был очень даже трезвый. Вспоминает Л.Пырьева: «Сибирь, природа, деревня, далеко от Москвы... Так далеко от цивилизации, от глаз людских могло размагнитить многих, хоть, казалось бы, тут мог быть и отдых для души, отвлеченной от «суеты городов»... Размагниченность, — значит, ничего не стоило запить тем, кто этому подвержен. Многие так и «отдыхали». Но не Володя. Он был тогда в каком-то ожесто­чении против пьянства. Он совсем не пил, даже когда хотелось со­греться от холода, вечером, в дождь. Он стремился навсегда покон­чить с этим. И просто с возмущением ко всякой принимаемой кем-то рюмке водки относился, чем вызывал мое, в частности, глубокое восхищение, потому что я знала, сколько силы воли для этого надо было ему проявлять».

Снимая Высоцкого, Назаров дал ему возможность петь. Золо­тухин потребовал равноправия: «Выходит, бандит будет петь, а хо­роший человек — слушать?» — и он получил право на песню. Поют они по-разному. Высоцкий исполняет в фильме свои песни

«Если я богат, как царь морской...», «На реке ль, на озере...».

В песнях Вы­соцкого чувствуется тревога, напряжение... Золотухин поет русские народные песни, успокаивающие душу.

Высоцкий не боялся, что у Золотухина получится лучше. И он помогал партнеру сделать песню «Ой, мороз, мороз...», приходил на каждую съемку и подсказывал, и добавлял штрихи и детали, предло­жил спеть ее ближе к ткани фильма. Режиссеру этот вариант понра­вился, и в таком виде песня вошла в фильм. То, что эта песня зазву­чала и запомнилась, — большая доля труда и таланта Высоцкого.

Для фильма Высоцкий написал также песню

«Сколько чудес за туманами кроется...»,

но в фильм она не вошла.

В целом картина получилась не совсем удачной. В.Назаров про­бовал переделать рыхлый и примитивный сценарий, но новизна не повлияла на качество. Высоцкий бесполезно пытался иногда навя­зать свое мнение по поводу сценария, режиссерской и операторской работы

(«Что вы не дадите крупных планов?»).

Он чувствовал, что сценарий мешает ему раскрыться. Идеализация образа милиционе­ра и неправдоподобие, ущербность собственного героя делали игру фальшивой. Однажды дело дошло до скандала прямо на съемочной площадке, после которого Назаров стал игнорировать Высоцкого и не приходил в те дни, когда тот снимался. Высоцкого это злило еще больше, и он в сердцах бросил Золотухину:

«Пропало лето! Пропал отпуск и настроение!»

Но не

«пропало лето»...

Не получился хороший фильм, зато по­лучились две, может быть, самые лучшие песни. Поначалу сам ав­тор не оценил того, что сочинил подлинные шедевры.

В письме к В.Смехову он пишет:

«Снимают медленно и неохот­но. Меня просто совсем медленно. Золотухина несколько скорее, но все равно настроение у нас портится, и на душе скребут кошки во время каждой съемки. Я написал две хреновые песни, обе при помо­щи Золотухина. У него бывают проблески здравого смысла, и я эти редкие моменты удачно использую. Эта наша поездка называется «пропало лето». Еще пропал отдых, настроение и мечты».

Натурные съемки проходили в Сибири: сначала в селе Выезжий Лог Майского района Красноярского края, в 280 километрах от Дивногорска, а затем в поселке сплавщиков Усть-Мана, расположенном на месте слияния плавной Маны и могучего своенравного Енисея.

Высоцкий и Золотухин жили в пустом брошенном доме. Вы­соцкий, следуя своему московскому режиму, работал по ночам. Ино­гда будил Золотухина, чтобы поделиться радостью удачной строчки или для получения консультации. В одну из таких творческих но­чей и был задан вопрос:

«Чем отличается баня «по-белому» от бани «по-черному»?»

В отличие от городского Высоцкого, Золотухин из детства помнил деревенский быт и дал по этому поводу подробное разъяснение. А еще через пару ночей в гулком заброшенном доме зазвучала

«Банька»

— сказание о трагической судьбе человека, про­шедшего через облыжные обвинения и репрессии:

Получилась песня политически конкретной и определенной: ге­рой

«Баньки», «клейменный»

Сталиным, есть персонификация на­родного характера, он — безымянный представитель миллионов российских зэков.

Помимо съемок были и концерты киноактеров для местных жителей. Разумеется, Высоцкий был популярнее всех. «Слух о Вы­соцком разнесся по всем леспромхозам, и в Выезжий Лог стали со­бираться люди из поселков, расположенных от нас за десять — пят­надцать километров», — вспоминал позднее консультант фильма В. Шестерня.

Три концерта за два дня провел Высоцкий в Дивногорске. По просьбе студенческих стройотрядов, работавших на Красноярской ГЭС, состоялся концерт 8 августа в ДК «Энергетик», в красноярском Доме художника, в Политехническом институте. Также была корот­кая запись на красноярской телестудии. Вспоминает Е.Махров, при­сутствующий на одном из концертов: «Высоцкий приехал не один, а с известным по фильмам «Пакет» и «Бумбараш» артистом Вале­рием Золотухиным — высокий, вальяжный такой господин, с ши­карной тростью, одним словом — знаменитость. А Высоцкий вы­глядел своим парнем — одет даже не очень модно, в общении был прост и доступен всем».

В тайгу, на берега Маны, за тридевять земель приехал к другу Станислав Говорухин, а заодно отдохнуть и поохотиться.

С.Говорухин: «Август 68-го, лечу в Красноярск. Оттуда поездом до станции Мана. Потом — пешком. Глубокой ночью вхожу в село. Оно расположено на берегу саянской речки и называется очень кра­сиво — Выезжий Лог. Бужу всех собак, с трудом нахожу нужный мне дом. Стучу...

Открыл мне Валерий Золотухин. В доме темно — нет кероси­новой лампы, нет свечки, электричество отключили в одиннадцать часов вечера... Мы обнялись в темноте. Володя сказал...

Что может сказать разбуженный среди ночи человек, которо­му в шесть утра вставать на работу? Каждый, наверное, свое. Но я точно знаю теперь, что скажет истинный поэт.

— Какую песню я написал!

— сказал Высоцкий. Валерий про­тянул ему гитару, я еще рюкзака не снял, а они уже сели рядышком на лавочку и запели на два голоса

«Баньку».

Никогда больше мне не приходилось слышать такого проникновенного исполнения».