Герои и антигерои Отечества (Сборник) - Чуев Феликс Иванович. Страница 9
В тот период на Потемкина обратили внимание не только принц и его окружение, но и патриоты, которые были крайне недовольны опруссачиванкем порядков и новым потоком иноземцев, все гуще облеплявших уже не только престол, но и военное ведомство.
В войсках еще жила память о славных победах П. С. Салтыкова и П. А. Румянцева в годы Семилетней войны, результаты которой были сведены на нет одним мановением руки Петра III.
Падение Петра III было предрешено уже тем, что он с пренебрежением, безразличием, а то и презрением относился к русскому народу, легко расплачивался русской кровью за чуждые России цели, даже выделил целый корпус для защиты Пруссии. Секретарь французского посла в Петербурге К.-К. Рюльер указывает на прямую измену России, на которую Петр пошел еще будучи великим князем:
«Петр… тайно принял чин полковника в его (Фридриха II. Н. Ш.) службе и изменял для него союзным планам. Как скоро сделался он императором, то явно называл его: „Король, мой государь!“».
Фридрих II, наголову разбитый русскими в Семилетней войне и уже заявлявший: «Как суров, печален и ужасен конец моего пути…», вдруг, по восшествии на престол Петра III, не только получил обратно все потерянное, но, как уже говорилось, стал решать свои цели при помощи русских штыков.
Фридрих отметил собачью преданность императора чином генерала прусской армии…
Все это переполнило чашу терпения, и гвардейцы, хорошо помнившие о другом перевороте, о возведении на престол Елизаветы Петровны в ночь на 25 ноября 1741 года, видели одну возможность спасти Россию от полного разграбления.
Уже после свершения переворота императрица Екатерина II рассказывала в одном из писем к Станиславу Понятовскому, что узел секрета находился в руках троих братьев Орловых, кроме которых в тайну были посвящены около сорока офицеров и примерно десять тысяч солдат к унтер-офицеров.
О предыстории же событий она писала так:
«Уже шесть месяцев, как замышлялось мое восшествие на престол. Петр III потерял ту малую долю рассудка, какую имел. Он во всем шел напролом; он хотел сломить гвардию, он вел ее в поход для этого; он заменил бы ее своими голштинскими войсками, которые должны были оставаться в городе. Он хотел переменить веру, жениться на Л. В. (Елизавете Воронцовой. — Н. Ш.), а меня заключить в тюрьму. В день празднования мира (с Пруссией. — Н. Ш.), сказав мне публично оскорбительные вещи за столом, он приказал вечером арестовать меня. Мой дядя, принц Георг, заставил отменить приказ.
С этого дня я стала прислушиваться к предложениям, которые мне делались со времени смерти императрицы…»
Ар. Н. Фатеев в книге «Потемкин-Таврический» писал, что Григорию Александровичу нелегко было разобраться в обстановке при дворе, однако, как прибавляет он, «скоро разобрались в достоинствах Потемкина сотоварищи по гвардии». О роли его в подготовке к перевороту сохранилось очень мало данных, однако те, что имеются, свидетельствуют о серьезной роли Григория Александровича. Привлеченный к готовящемуся делу Орловыми, он принял всем сердцем замысел. На одном из важных этапов событий 28 июня 1782 года, он, действуя смело и решительно, убедил солдат, сомневающихся в законности творимого, присягнуть императрице.
Существует предание, что Екатерина II обратила внимание на будущего своего избранника именно в тот памятный день. Французский посланник граф Филипп де Сеггор в своих Записках о пребывании в России в период царствования императрицы Екатерины II, ссылаясь на рассказ самого Григория Александровича, писал:
«Однажды на параде счастливый случай привлек на него внимание государыни: она держала в руках шпагу, и ей понадобился темляк. Потемкин подъезжает к ней и вручает ей свой; он хочет удалиться, но его лошадь, приученная к строю, заупрямилась и не захотела отойти от коня государыни; Екатерина, заметив это, улыбнулась и между тем обратила внимание на молодого унтер-офицера, который против воли все стоял подле нее; потом заговорила с ним, и он ей понравился своею наружностью, осанкою, ловкостью, ответами…»
Примерно также рассказывается и в ряде отечественных источников. К примеру, С. Н. Шубинский, добросовестный биограф Потемкина, собравший и издавший много удивительных историй о князе, уточняет, что случай произошел не на параде, а во время присяги 28 июня 1762 года в конно-гвардейском полку, что очень вероятно. Однако племянник князя граф Александр Николаевич Самойлов высказывает сомнения в том, что причиной знакомства мог стать темляк, ибо Потемкин, будучи вахмистром, не мог его преподнести, «поелику оный был не офицерский». Темляк — это кожаный ремень, сделанный в форме петли с кистью на конце. Он предназначался для надежного крепления оружия. В русской армии и на флоте темляки носили на эфесах холодного оружия офицеры и наиболее отличившиеся унтер-офицеры.
Однако нельзя опровергнуть, что знакомство состоялось именно во время переворота, поскольку из многих документов известно, что Екатерина II знала об участии в нем Потемкина и высоко оценила его роль. Так, в письме Понятовскому она сообщала:
«В Конной гвардии один офицер по имени Хитрово, 22 лет, и один унтер-офицер 17-ти по имени Потемкин всем руководили со сметливостью и расторопностью».
Эти строки свидетельствуют о том, что Хитрово и Потемкин чуть ли не главными были действующими лицами в лейб-гвардии конном полку. Такое предположение подтверждают и награды, врученные участникам событий. Один из списков награжденных, в котором значатся фамилии всего лишь 36 участников, открывается Григорием Орловым и заканчивается Григорием Потемкиным. В нем сообщается: «…вахмистр Потемкин — два чина по полку да 1000 рублей». В другом документе, в котором также отмечены немногие, говорится о том, что «жалуется конной гвардии подпоручику Григорию Потемкину 400 душ в Московском уезде Куньевской волости».
Несколько позже, к одной из годовщин своего царствования, императрица вновь отмечает ближайших своих соратников. И опять-таки имя Потемкина стоит рядом с именами маститых мужей. Достаточно сказать, что список открывает генерал-фельдмаршал, ее императорского величества генерал-адъютант, действительный камергер, лейб-гвардии Измайловского полка подполковник, сенатор и кавалер граф Кирилл Григорьевич Разумовский.
Уже при первых встречах императрица произвела на Потемкина неизгладимое впечатление, хотя, как показали дальнейшие события, в мечтах своих он не заходил слишком далеко. Он почитал Екатерину II более как императрицу, нежели как женщину. Она тоже не выделяла его среди прочих своих соратников, отмечая наряду с остальными своими милостями. Так, вскоре после переворота, он стал камер-юнкером. В 1763 году получил назначение на должность помощника обер-прокурора Синода. Это сделано было не случайно — Екатерина II знала об увлечении Потемкина духовными науками и полагала, что никто лучше него не сможет представлять ее интересы в Синоде. В указе ее значилось, что он назначается для того, чтобы «слушанием, читаньем и собственным сочинением текущих резолюций… навыкал быть искусным и способным к сему месту».
Императрица воспитывала и выковывала из своих соратников будущих государственных мужей, военных деятелей, дипломатов, преданных, как и она сама, интересам России.
Трудно сказать, как бы сложилась жизнь Потемкина, доведись ему служить в Синоде долгое время, но судьба распорядилась иначе. В 1763 году с Григорием Александровичем приключилось несчастье, которое послужило затем источником множества сплетен и вымыслов. Он лишился зрения на один глаз. Чего только не написано по этому поводу. По рассказам одних «знатоков» его биографии, он, «бывши еще ребенком, как-то неосторожно играл ножницами и при этом ранил себе один глаз». Другие утверждают, что это произошло во время драки с братьями Орловыми — будто бы «Алексей Орлов своим кулаком лишил Потемкина глаза». По утверждению третьих, он повредил глаз во время игры в мяч, четвертые доказывают, что он потерял его от удара шпагой во время ссоры с придворным.